Анто́н Ива́нович Дени́кин (4 [16] декабря 1872^{[К 1]}, Влоцлавек, Российская империя — 8 августа 1947, Энн-Арбор, Мичиган, США) — русский военачальник, герой Русско-японской и Первой мировой войн, генерал-лейтенант Генерального штаба (1916), первопоходник, один из главных руководителей Белого движения в годы Гражданской войны: командующий Добровольческой армией (1918—1919) и главнокомандующий Вооруженными силами Юга России (1919—1920), заместитель Верховного правителя и Верховного главнокомандующего адмирала А. В. Колчака (1919—1920)^[1]. Писатель, мемуарист, публицист и военный документалист.

Биография

Антон Иванович Деникин родился 4 (16) декабря 1872 года в деревне Шпеталь Дольный, завислинском пригороде Влоцлавека, уездного города Варшавской губернии Российской империи, в семье отставного майора пограничной стражи.

Происхождение

Отец, Иван Ефимович Деникин (1807—1885), происходил из крепостных крестьян Саратовской губернии. Помещик отдал молодого отца Деникина в рекруты. После 22 лет солдатской службы он смог выслужиться в офицеры, затем сделал военную карьеру и вышел в отставку в 1869 году в чине майора. В итоге он прослужил в армии 35 лет, участвовал в Крымской, Венгерской и Польской кампаниях (подавление мятежа 1863 года)^[2].

Мать, Елизавета Фёдоровна (Францисковна) Вржесинская^[2] (1843—1916)^[3], по национальности полька, из семьи обедневших мелких землевладельцев^[3].

Биограф Деникина Дмитрий Лехович отмечал, что он, как один из вождей антикоммунистической борьбы, вне всяких сомнений, был более «пролетарского происхождения», чем его будущие противники — Ленин, Троцкий и многие другие^[2].

Первые годы

Уже в четыре года одарённый мальчик научился бегло читать^[4], а с детства свободно говорил на русском и польском языках^[5][6]. Семья Деникиных жила бедно и существовала на пенсию отца в размере 36 рублей в месяц. Деникин воспитывался «в русскости и православии». Отец был глубоко верующим человеком, всегда был на церковных службах и брал сына с собой. С детства Антон стал прислуживать в алтаре, петь на клиросе, бить в колокол, а позже читать Шестопсалмие и Апостол. Иногда он вместе с матерью, исповедовавшей католичество, ходил в костел. Лехович пишет, что Антон Деникин в местной скромной полковой церкви воспринимал православное богослужение как «свое, родное, близкое», а католическое — как интересное зрелище^[2]. В 1882 году, в возрасте 9 лет, Деникин выдержал вступительный экзамен в первый класс Влоцлавского реального училища. После смерти отца в 1885 году жить семье Деникиных стало ещё тяжелее, так как пенсия уменьшилась до 20 рублей в месяц, и в 13 лет Антон начал подрабатывать репетиторством, подготавливая второклассников, за что имел 12 рублей в месяц. Особые успехи ученик Деникин демонстрировал в изучении математики^[6]. В 15 лет ему как прилежному ученику назначили собственное ученическое содержание в 20 рублей и предоставили право проживания на ученической квартире из восьми учеников, где он был назначен старшим^[5][2]. В седьмом классе Деникин жил вне дома и учился в находившемся в соседнем городе Ловичском реальном училище^[2].

Начало военной службы

Деникин с детства мечтал идти по стопам отца и поступить на военную службу. В 1890 году, после окончания Ловичского реального училища, он был зачислен вольноопределяющимся в 1-й стрелковый полк, три месяца прожил в казарме в Плоцке^[7] и в июне^[5] того же года принят в «Киевское юнкерское училище с военно-училищным курсом». После окончания двухлетнего курса в училище Деникин 4 (16) августа 1892 года^[5] был произведен в подпоручики и назначен во 2-ю полевую артиллерийскую бригаду, расквартированную в уездном городе Бела Седлецкой губернии, в 159 верстах от Варшавы. Сам Деникин выражался о своем пребывании в Беле, как о типичной стоянке для большинства войсковых частей, заброшенных в захолустья Варшавского, Виленского, отчасти Киевского военных округов^[2].

В 1892 году 20-летний Деникин был приглашен поохотиться на кабанов. В ходе этой охоты ему довелось убить разъярённого кабана, который загнал на дерево некоего налогового инспектора Василия Чижа, также принимавшего участие в охоте и считавшегося опытным местным охотником. После этого случая Деникин был приглашён на крестины дочери Василия Чижа Ксении, которая родилась несколько недель тому назад, и стал другом этой семьи. Через три года он подарил Ксении на Рождество куклу, у которой открывались и закрывались глаза. Девочка надолго запомнила этот подарок. Через много лет, в 1918 году, когда Деникин уже будет возглавлять Добровольческую армию, Ксения Чиж станет его женой^[2].

Академия Генерального штаба

Летом 1895 года, после нескольких лет подготовки, отправился в Санкт-Петербург, где выдержал конкурсный экзамен в Академию Генерального штаба. В конце первого года учёбы оказался отчислен из Академии за несдачу экзамена по истории военного искусства, однако через три месяца он снова выдержал экзамен и снова был зачислен на первый курс Академии^[8]. Следующие несколько лет учился в столице Российской империи. Здесь он, в числе учащихся академии, был приглашён на приём в Зимний дворец и увидел Николая II. Весной 1899 года по завершении курса был произведён в капитаны^[8], однако накануне его выпуска новый начальник Академии Генштаба генерал Николай Сухотин (друг военного министра Алексея Куропаткина) произвольно изменил списки выпускников, причисленных к Генеральному штабу, в результате чего провинциальный офицер Деникин не попал в их число. Воспользовался предоставленным уставом правом: подал на генерала Сухотина жалобу «на Высочайшее имя» (Государя Императора). Несмотря на то, что собранная военным министром академическая конференция признала действия генерала незаконными, дело попытались замять, а Деникину предложили забрать жалобу, и написать вместо неё прошение о милости, которую пообещали удовлетворить и причислить офицера к Генеральному штабу. Деникин на это ответил: «Я милости не прошу. Добиваюсь только того, что мне принадлежит по праву». В итоге жалобу отклонили, а Деникина не причислили к Генеральному штабу «за характер!»^[2].

Проявлял склонность к поэзии и публицистике. В детские годы он отправлял в редакцию журнала «Нива» свои стихотворения, и очень огорчался, что их не печатали, и что из редакции ему не отвечали, в результате чего Деникин сделал вывод, что «поэзия — дело несерьезное». Позже он начал писать в прозе. В 1898 году его рассказ был впервые опубликован в журнале «Разведчик», а затем Деникина напечатали в «Варшавском дневнике». Издавался под псевдонимом Иван Ночин и писал в основном на тему армейского быта^[2].

В 1900 году возвратился в Белу, где снова служил во 2-й полевой артиллерийской бригаде до 1902 года^[3]. Спустя два года после завершения Академии Генштаба написал письмо Куропаткину с просьбой разобраться в его давней ситуации. Куропаткин получил письмо и во время ближайшей аудиенции у Николая Второго «выразил сожаление, что поступил несправедливо, и испросил повеления» на зачисление Деникина офицером Генерального штаба, что и состоялось летом 1902 года^[5]. После этого перед Деникиным, по мнению историка Ивана Козлова, открывалось блестящее будущее^[9]. В первые дни января 1902 года покинул Белу и был принят в штаб 2-й пехотной дивизии, располагавшейся в Брест-Литовске, где ему на один год было поручено командование ротой 183-го Пултусского полка, располагавшейся в Варшаве^[7]. Рота Деникина время от времени назначалась охранять «Десятый павильон» Варшавской крепости, где содержались особо опасные политические преступники, в том числе будущий глава польского государства Юзеф Пилсудский^[7][10]. В октябре 1903 года^[8], по окончании цензового срока командования, был переведён в адъютанты располагавшегося здесь же 2-го кавалерийского корпуса, где прослужил до 1904 года^[3].

В русско-японской войне

В январе 1904 года под Деникиным, служившим в Варшаве, упала лошадь, нога застряла в стремени, а упавшая лошадь, поднявшись, протащила его сотню метров, и капитан порвал связки и вывихнул пальцы ноги. Полк, в котором служил Деникин, не выдвигался на войну, но 14 февраля Деникин добился личного разрешения быть откомандированным в действующую армию. 17 февраля (2 марта) 1904 года, ещё хромая, он отбыл на поезд в Москву, откуда ему предстояло доехать в Харбин. В этом же поезде ехали на Дальний Восток адмирал Степан Макаров и генерал Павел Ренненкампф. 5 (18) марта 1904 года сошёл в Харбине^[7].

В конце февраля 1904 года^[8], ещё до прибытия, был назначен начальником штаба 3-й бригады^[10] Заамурского округа отдельного корпуса пограничной стражи, стоявшей в глубоком тылу, и вступавшей в стычки китайскими разбойничьими отрядами хунхузов. В сентябре получил пост офицера для поручений в штабе 8-го корпуса Манчжурской армии. Затем возвратился в Харбин и оттуда 28 октября (11 ноября) 1904 года уже в чине подполковника^[8] был направлен в Цинхечен в Восточный отряд и принял должность начальника штаба Забайкальской казачьей дивизии генерала Ренненкампфа^[10]. Первый боевой опыт получил во время Цинхеченского боя 19 ноября (2 декабря) 1904 года^[2]. Одна из сопок района боя вошла в военную историю под названием «Деникинской» за отбитое им штыками японское наступление^[2][10]. В декабре 1904 года участвовал в усиленных разведках. Его силы, дважды сбивая передовые части японцев, выходили к Цзянчану. Во главе самостоятельного отряда сбросил японцев с перевала Ванцелин^[10]. В феврале—марте 1905 года участвовал в Мукденском сражении. Незадолго до этого сражения, 18 декабря^[8] 1904 года, был назначен начальником штаба Урало-Забайкальской дивизии генерала Мищенко, которая специализировалась на конных рейдах в тыл противника. Там проявил себя инициативным офицером, сработавшись с генералом Мищенко. Успешный рейд был осуществлён в мае 1905 года в ходе конного набега генерала Мищенко, в котором принимал активное участие Деникин^[2][11]. 26 июля (8 августа) 1905 года деятельность Деникина получила высокое признание у командования^[8] и «за отличие в делах против японцев»^[2][8][10] он был произведен в полковники и награждён орденами Святого Станислава 3-й степени с мечами и бантами и Святой Анны 2-й степени с мечами^[10].

После окончания войны и подписания Портсмутского мира, в условиях неразберихи и солдатских волнений, выехал в декабре 1905 года^[7] из Харбина и в январе 1906 года прибыл в Санкт-Петербург^[2].

Между войнами

С января по декабрь 1906 года временно был назначен на низшую^[2] должность штаб-офицера для особых поручений при штабе своего 2-го кавалерийского корпуса, базировавшегося в Варшаве, из которого он ушёл на русско-японскую войну. В это время, ожидая основного назначения, взял заграничный отпуск и побывал впервые в своей жизни в странах Европы (Австро-Венгриии, Франции, Италии^[5], Германии, Швейцарии) в качестве туриста. Вернувшись, попросил ускорить свое назначение, и ему была предложена должность начальника штаба 8-й Сибирской дивизии. Узнав о назначении, воспользовался правом отказа от данного предложения, как старший офицер. В итоге ему было предложено более приемлемое место в Казанском военном округе. В январе 1907 года вступил в должность начальника штаба 57-й пехотной резервной бригады в городе Саратове, где прослужил до января 1910 года. В Саратове жил на съемной квартире в доме Д. Н. Банковской на углу Никольской и Аничковской улиц (ныне Радищева и Рабочей)^[12]:51.

В этот период много писал для журнала «Разведчик», в рубрику «Армейские заметки»^[10], в том числе обличая своего командира бригады генерала Сандецкого, который «запустил бригаду и полностью отошёл от дел», взвалив дела в бригаде на Деникина. Наиболее заметной оказалась юмористическо-сатирическая заметка «Сверчок», ставшая причиной разбирательств с командиром^[2][7][10].

Историк Олег Будницкий писал, что Деникин в этот период на страницах печати выступал против бюрократизма, подавления инициативы, грубости и произвола по отношению к солдатам, за улучшение системы отбора и подготовки командного состава и посвятил ряд статей анализу боев русско-японской войны, обращал внимание на германскую и австрийскую угрозу, в свете чего указывал на необходимость скорейшего проведения реформ в армии, писал о необходимости развития автотранспорта и военной авиации, а в 1910 году предлагал созвать съезд офицеров Генерального штаба для обсуждения проблем армии^[3].

29 июня (11 июля) 1910 года принял командование 17-м пехотным Архангелогородским полком, базирующимся в Житомире^[2]. 1 (14) сентября 1911 года его полк принимал участие в царских манёврах под Киевом, а на следующий день Деникин открыл церемониальным маршем со своим полком парад по случаю чествования Государя. Марина Деникина отмечала, что отец был недоволен тем, что парад не был отменён ввиду ранения в Киевской опере председателя Совета Министров Петра Столыпина^[7]. Как отмечает писатель Владимир Черкасов-Георгиевский, 1912—1913 годы в приграничном округе Деникина прошли в напряженной обстановке. Он пишет, что его полк однажды получил секретное распоряжение выслать отряды для занятия и охраны важнейших пунктов Юго-Западной железной дороги в направлении Львова, где архангелогородцы простояли несколько недель^[10].

В Архангелогородском полку создал музей истории полка, который стал одним из первых музеев воинских частей в Русской армии^{[12]:51[13]:212-213}.

23 марта (5 апреля) 1914 года был назначен исполняющим должность генерала для поручений при Командующем войсками Киевского военного округа и переехал в Киев. В Киеве снял квартиру на улице Большая Житомирская, 40^[5], куда перевёз свою семью (мать и служанку). 21 июня (3 июля) 1914 года^[7], накануне начала Первой мировой войны, был произведён в чин генерал-майора и утверждён в должности генерал-квартирмейстера 8-й армии, находившейся под командованием генерала Алексея Брусилова^[2].

Военачальник Русской императорской армии

В Первой мировой войне

1914 год

Первая мировая война, начавшаяся 19 июля (1 августа) 1914 года, для 8-й армии Брусилова, в штабе которой служил Деникин, поначалу развивалась успешно. Армия перешла в наступление, и уже 2 сентября взяла Львов. Желая перейти со штабной на строевую должность, узнал, что предыдущий командир 4-й стрелковой бригады получил новое назначение, и подал прошение о назначении его командиром этой бригады, которое было удовлетворено 3 сентября.

Генерал Брусилов так написал об этом в своих воспоминаниях, изданных в 1929 году^[14]:

В начале кампании генерал-квартирмейстером штаба моей армии был Деникин, но вскоре он, по собственному желанию служить не в штабе, а в строю, получил, по моему представлению, 4-ю стрелковую бригаду, именуемую «железной», и на строевом поприще выказал отличные дарования боевого генерала.

Сам Деникин в автобиографической повести «Путь русского офицера», изданной в 1953 году, высказал следующее^[15]:

Судьба связала меня с Железной бригадой. В течение двух лет шла она со мной по полям кровавых сражений, вписав не мало славных страниц в летопись великой войны. Увы, их нет в официальной истории. Ибо большевистская цензура, получившая доступ ко всем архивным и историческим материалам, препарировала их по-своему и тщательно вытравила все эпизоды боевой деятельности бригады, связанные с моим именем…

Вступив в командование бригадой 6 сентября, сразу же добился с ней заметных успехов. Бригада вошла в бой у Гродека, и по результатам этого боя Деникин был награждён Георгиевским оружием^[16]. В Высочайшей наградной грамоте было указано, что оружие было вручено^[15]:

За то, что вы в боях с 8 по 12 сент. 1914 г. у Гродека с выдающимся искусством и мужеством отбивали отчаянные атаки превосходного в силах противника, особенно настойчивые 11 сент., при стремлении австрийцев прорвать центр корпуса; а утром 12 сент. сами перешли с бригадой в решительное наступление.

Через месяц с небольшим, когда 8-я армия завязла в позиционной войне, заметив слабость обороны противника, 24 октября 1914 года, без артиллерийской подготовки перевёл свою бригаду в наступление на противника и взял село Горный Лужек, где, находился штаб группы эрцгерцога Иосифа, откуда тот спешно эвакуировался. В результате взятия села открылось направление для наступления на шоссе Самбор-Турка. «За смелый манёвр» Деникин был награждён орденом Святого Георгия 4-й степени^[2][15][16].

В ноябре 1914 года Железная бригада Деникина в ходе выполнения боевых задач в Карпатах захватила город и станцию Мезоляборч, при составе самой бригады 4000 штыков, «взяв 3730 пленных, много оружия и военного снаряжения, большой подвижной состав с ценным грузом на железнодорожной станции, 9 орудий», потеряв при этом 164 убитых и 1332 с учетом раненых и вышедших из строя^[15]. Поскольку сама операция в Карпатах независимо от успеха бригады Деникина оказалась неудачной, он сам за эти действия получил только поздравительные телеграммы от Николая II и Брусилова^[2].

1915

В феврале 1915 года Железная бригада, направленная на помощь сводному отряду генерала Каледина, овладела рядом командных высот, центром позиции противника и деревней Лутовиско, захватив свыше 2000 пленных и отбросив австрийцев за реку Сан. За этот бой Деникин был награждён орденом Святого Георгия 3-й степени^[2][15][16].

В начале 1915 года Деникину была предложена должность начальника дивизии, но он отказался расставаться со своей бригадой железных стрелков^[5]. В итоге, командование решило эту проблему другим способом, развернув в апреле 1915 года 4-ю стрелковую бригаду Деникина в дивизию. В 1915 году армии Юго-Западного фронта отступали, либо находились в обороне. В сентябре 1915 года, в условиях отступления, неожиданно приказал своей дивизии перейти в наступление. В результате наступления дивизией оказался взят город Луцк, а также захвачено в плен 158 офицеров и 9773 солдата^[2]. Генерал Брусилов написал в своих мемуарах^[14]:

Деникин, не отговариваясь никакими трудностями, бросился на Луцк, одним махом взял его, во время боя въехал сам на автомобиле в город и оттуда прислал мне телеграмму, что 4-я стрелковая дивизия взяла Луцк.

За взятие Луцка в ходе боев 17—23 сентября 1915 года был произведён в генерал-лейтенанты^[2]. Позже командование, выравнивая фронт, приказало оставить Луцк^[15]. В октябре, в ходе Чарторыйской операции, дивизия Деникина, выполнив задачу командования, форсировала реку Стрый взяла Чарторыйск, заняв на противоположном берегу реки плацдарм на 18 км в ширину и 20 км в глубину, отвлёкши на себя значительные силы противника. 22 октября был получен приказ отступить на исходные позиции. В дальнейшем на фронте наступило затишье до весны 1916 года^[2][15].

1916 — начало 1917

2 марта 1916 года во время позиционной войны был ранен осколком шрапнели в левую руку, но остался в строю^[2][7]. В мае со своей дивизией в составе 8-й армии принимал участие в Брусиловском (Луцком) прорыве 1916 года. Дивизия Деникина прорвала 6 линий неприятельских позиций^[17], а 23 мая^[2] повторно взяла город Луцк, за что Деникину было вторично пожаловано Георгиевское оружие, усыпанное бриллиантами, с надписью: «За двукратное освобождение Луцка»^[5][16].

9 сентября 1916 года^[16] был назначен командующим 8-м корпусом и вместе с корпусом отправлен на Румынский фронт^[2], где вступившая после наступления Юго-Западного Фронта на стороне России и Антанты румынская армия терпела поражения и отступала. Лехович пишет, что после нескольких месяцев боев у Бузео, Рымника и Фокшан, Деникин так охарактеризовал румынскую армию^[18]:

Полное игнорирование румынской армией опыта протекавшей перед её глазами мировой войны: легкомысленное до преступности снабжение и снаряжение армии; наличие нескольких хороших генералов, изнеженного… корпуса офицеров и отличных солдат.

Был награждён высшим военным орденом Румынии — орденом Михая Храброго 3-й степени.

После Февральской революции

Революция февраля 1917 года застала Деникина на Румынском фронте. В марте 1917 года он был вызван в Петроград военным министром нового революционного правительства Александром Гучковым, от которого получил предложение стать начальником штаба при только что назначенном Верховном Главнокомандующем Русской армией генерале Михаиле Алексееве. 5 апреля вступил в должность, в которой проработал более полутора месяцев, хорошо сработавшись с Алексеевым. После смещения Алексеева с поста и замены его генералом Брусиловым отказался быть его начальником штаба и 31 мая был перемещен на должность командующего армиями Западного фронта. Весной 1917 года на военном съезде в Могилёве отметился резкой критикой политики Керенского, направленной на демократизацию армии. На совещании Ставки 16 июля выступил за упразднение комитетов в армии и изъятие политики из армии^[19].

Как командующий Западным фронтом обеспечивал стратегическую поддержку Юго-Западного фронта во время июньского наступления 1917 года. В августе 1917 года был назначен командующим Юго-Западным фронтом. По пути к месту нового назначения в Могилёве встретился с генералом Корниловым, в ходе разговора с которым выразил свою подержку предстоящим политическим действиям Корнилова^[8]:98[2].

Арест. Узник бердичевской и быховской тюрем

Будучи командующим Юго-Западным фронтом, 29 августа 1917 года был арестован за то, что резкой телеграммой Временному правительству выразил солидарность с генералом Корниловым и заключен в тюрьму Бердичева. Арест был произведён комиссаром Юго-западного фронта Николаем Иорданским. Вместе с Деникиным было арестовано почти все руководство его штаба.

Месяц, проведённый в бердичевской тюрьме, был сложным для Деникина, каждый день он ожидал расправы революционных солдат, которые могли ворваться в камеру. 27 сентября было принято решение перевести арестованных генералов из Бердичева в Быхов к арестованной группе генералов во главе с Корниловым. Во время транспортировки на вокзал Деникин с генералами едва не стали жертвой самосуда солдатской толпы, от которой в значительной степени их спас офицер юнкерского батальона 2-ой Житомирской школы прапорщиков Виктор Бетлинг, служивший ранее в архангелогородском полку, которым до войны командовал Деникин. Впоследствии в 1919 году Бетлинг был принят в белую армию Деникина и назначен им командиром Особой офицерской роты при Ставке Главнокомандующего ВСЮР.

После перевода вместе с Корниловым содержался в Быховской тюрьме. Следствие по делу Корниловского выступления усложнилось и затянулось ввиду отсутствия убедительных доказательств измены генералов, вынесение приговора оказалось отсрочено. В таких условиях быховского заточения Деникин и другие генералы встретили Октябрьский переворот большевиков.

После падения Временного правительства новая большевистская власть временно забыла об узниках, и 19 ноября (2 декабря) 1917 года верховный главнокомандующий Духонин, узнав о приближении к Могилёву эшелонов с большевистскими войсками во главе с прапорщиком Крыленко, грозившими им убийством, и опираясь на привезённый из Петрограда капитаном Чунихиным приказ с печатью Высшей следственной комиссии и подделанными подписями членов комиссии, военных следователей Р. Р. фон Раупаха и Н. П. Украинцева, освободил генералов из тюрьмы Быхова.

Бегство на Дон и участие в создании Добровольческой армии

После освобождения, чтобы быть неузнанным, сбрил бороду и с удостоверением на имя «помощника начальника перевязочного отряда Александра Домбровского»^[8]:102 пробрался в Новочеркасск, где принял участие в создании Добровольческой армии. Являлся автором Конституции верховной власти на Дону, изложенной им в декабре 1917 года на совещании генералитета, в которой было предложена передача гражданской власти в армии — Алексееву, военной — Корнилову, а управление Донской области — Каледину. Это предложение было одобрено, подписано донским и добровольческим руководством и легло в основу организации управления Добровольческой армией^[2][13]:306. На основании этого исследователь биографии Деникина доктор исторических наук Георгий Ипполитов сделал вывод, что Деникин причастен к формированию первого антибольшевистского правительства в России, которое просуществовало один месяц, до самоубийства Каледина^[13]:306.

Приступил в Новочеркасске к формированию частей новой армии, взяв на себя военные функции и отказавшись от хозяйственных. Первоначально он, как и другие генералы, работал конспиративно, носил штатское платье, и, как писал первопоходник Роман Гуль, был «больше похож на лидера буржуазной партии, чем на боевого генерала»^[13]:296. В его распоряжении было 1500 человек и 200 патронов на одну винтовку. Ипполитов пишет, что оружие, средств на приобретение которого хронически недоставало, часто выменивалось у казаков в обмен на спиртное либо похищалось со складов разлагающихся казачьих частей. Со временем в армии появилось 5 орудий. Всего к январю 1918 года Деникину удалось сформировать армию в 4000 бойцов^[13]:293. Средний возраст добровольца был невелик, и офицерская молодёжь называла 40-летнего Деникина «дедом Антоном»^[13]:296.

В январе 1918 года ещё только формирующиеся части Деникина вступили в первые бои на Черкасском фронте с отрядами под командованием Владимира Антонова-Овсеенко, посланными Совнаркомом для борьбы с Калединым. Бойцы Деникина понесли большие потери, но достигли тактического успеха и сдержали наступление советских войск^[13]:294. Фактически Деникин, как один из основных и наиболее деятельных организаторов добровольческих частей нередко воспринимался на этом этапе как командующий армией. Функции командующего он также временно выполнял в периоды отсутствия Корнилова. Алексеев, выступая перед казачьим правительством Дона в январе, говорил, что Добровольческой армией командуют Корнилов и Деникин^[13]:296.

В период формирования армии произошли изменения в личной жизни генерала — 7 января 1918 года^[12]:50 он женился первым браком^[8]:105. Ксения Чиж, за которой генерал ухаживал последние годы, приехала к нему на Дон и они, не привлекая большого внимания, обвенчались в одной из церквей Новочеркасска^{[8]:105[13]:298}. Восемь дней продлился их медовый месяц, который они провели в станице Славянской. После этого он возвратился в расположение армии, отправившись сначала в Екатеринодар за генералом Алексеевым, а затем возвратившись в Новочеркасск. Всё это время для внешнего мира продолжал существовать конспиративно под чужим именем Домбровского^[13]:298.

30 января он был назначен командующим 1-й стрелковой (Добровольческой) дивизии. Начальником штаба Деникина стал его друг и соратник, с которым они сработались ещё в период Первой мировой войны, генерал Сергей Марков. После подавления добровольцами в Ростове рабочего восстания штаб армии переместился туда. Вместе с Добровольческой армией в ночь с 8 на 9 февраля 1918 года выступил в 1-го (Ледяной) кубанский поход^[20], во время которого стал заместителем командующего Добровольческой армией генерала Корнилова. Сам Деникин так это вспоминал^[13]:314:

Меня Корнилов назначил помощником командующего армией. Функции довольно неопрелелённые. Идея жуткая — преемственность.

Являлся одним из тех, кто убедил на совете армии в станице Ольгинской 12 февраля Корнилова принять решение двигаться армией в пределы Кубанской области. 17 марта он также способствовал убеждению Алексеевым кубанских парламентеров о необходимости вхождения отряда Кубанской рады в состав Добровольческой армии. На совете, принявшем решение о штурме Екатеринодара, Деникин должен был после взятия города занять пост его генерал-губернатора^[13]:320.

Штурм Екатеринодара, продолжавшийся с 28 по 31 марта 1918 года, развивался для добровльцев неудачно. Армия несла тяжелые потери, заканчивались боеприпасы, обороняющиеся имели численное превосходство. Утром 31 марта в результате попавшего в здание штаба снаряда погиб Корнилов. По преемственности от Корнилова и собственному согласию, а также в результате изданного Алексеевым приказа, Деникин возглавил Добровольческую армию, после чего отдал распоряжение прекратить штурм и готовиться к отступлению^[8]:109.

Руководитель Белого движения

Начало командования Добровольческой армией

Под командованием Деникина остатки Добровольческой армии отступили к станице Журавской. Испытывая постоянное преследование и угрозу окружения, армия маневрировала, избегала железных дорог. Далее от станицы Журавской повёл войска на восток и вышел к станице Успенской. Здесь было получено известие о восстании донских казаков против советской власти. Отдал распоряжение форсированным маршем двигаться в сторону Ростова и Новочеркасска. С боем его войсками была взята железнодорожная станция Белая Глина. 15 мая 1918 года, в разгар казачьего антибольшевистского восстания, добровольцы подошли к Ростову (занятому в то время немцами) и расположились в станицах Мечётинская и Егорлыкская на отдых и переформрование. Численность армии вместе с ранеными составляла около 5000 человек^[8]:111.

Автор очерка о генерале, Юрий Гордеев, пишет, что Деникину в тот момент трудно было рассчитывать на свое главенство в антибольшевистской борьбе. Казачьи части генерала Попова (основная сила донского восстания) насчитывали более 10 тысяч человек. В начавшихся переговорах казаки потребовали наступления добровольцев на Царицын при наступлении казаков на Воронеж, но Деникин и Алексеев приняли решение, что сначала они повторят поход на Кубань для очистки района от большевиков. Тем самым был исключен вопрос о едином командовании, так как армии расходились в разные стороны^[8]:111. Деникин на совещании в станице Манычской потребовал передачи 3-х тысячного отряда полковника Михаила Дроздовского, пришедшего на Дон с бывшего Румынского фронта, из Донской в Добровольческую армию, и этот отряд был передан^[8]:112.

Организация Второго Кубанского похода

Получив необходимый отдых и переформировавшись, а также усилившись отрядом Дроздовского, Добровольческая армия в ночь с 22 на 23 июня 1918 года в составе 8—9 тысяч бойцов под командованием Деникина начала 2-й кубанский поход, завершившийся разгромом почти 100-тысячной кубанской группировки красных войск и взятием 17 августа столицы кубанского казачества, Екатеринодара.

В Екатеринодаре он разместил свой штаб, а казачьи войска Кубани вошли в его подчинение. Армия под его контролем к тому времени составляла 12 тысяч человек и её существенно пополнил 5-тысячный отряд кубанских казаков под командованием генерала Андрея Шкуро. Основным направлением политики Деникина во время пребывания в Екатеринодаре являлось решение вопроса о создании единого фронта антибольшевистских сил на Юге России, а основной проблемой являлись отношения с Донской армией. По мере развертывания успеха добровольцев на Кубани и Кавказе его позиции в диалоге с донскими силами всё более укреплялись. Одновременно вёл политическую игру по замене на посту донского атамана прогермански ориентированного Петра Краснова на союзнически ориентированного Африкана Богаевского^[8]:115.

Отрицательно высказывался об украинском гетмане Павле Скоропадском и созданном им при участии немцев государстве — Украинской державе, что осложняло отношения с немецким командованием и уменьшало приток добровольцев к Деникину с контролируемых немцами территорий Украины и Крыма^[8]:115.

После смерти генерала Алексеева 25 сентября 1918 года принял пост Главнокомандующего Добровольческой армией^[21].

На протяжении второй половины 1918 года Добровольческой армии под общим управлением Деникина удалось разгромить войска Северо-Кавказской советской республики и занять всю западную часть Северного Кавказа^[8]:113.

Главнокомандующий Вооружёнными силами Юга России

4 января 1919 года войска Южного фронта красных перешли в наступление и спровоцировали начало развала фронта Донской армии. В этих условиях Деникину представилась удобная возможность подчинить себе казачьи войска Дона. 8 января 1919 года Деникин подписал соглашение с Красновым, согласно которому Добровольческая армия объединилась с Донской армией. При участии донских казаков Деникину также удалось в эти дни отсранить от руководства прогермански ориентированного генерала Петра Краснова и заменить его Африканом Богаевским, причем возглавленные Богаевским остатки Донской армии были переподчинены напрямую Деникину. Такая реорганизация положила начало созданию Вооружённых сил Юга России (ВСЮР). Во ВСЮР также вошли Кавказская (позже Кубанская) армия и Черноморский флот^[8]:119-120.

Возглавил ВСЮР, избрав своим заместителем и начальником штаба давнего соратника, с которым вместе прошел быховское заточение и оба Кубанских похода Добровольческой армии, генерал-лейтенанта Ивана Романовского. 14 января 1919 года передал командование Добровольческой армией, ставшей теперь одним из подразделению ВСЮР, Петру Врангелю. В скором времени перевёл свою Ставку Главнокомандующего ВСЮР в Таганрог.

Союзниками России по Антанте к началу 1919 года оказался воспринят как основной руководитель антибольшевистских сил на Юге России. Ему удалось получить через черноморские порты от них в качестве военной помощи большое количество оружия, боеприпасов, снаряжения.

Доктор исторических наук Владимир Кулаков разделяет деятельность Деникина как Главнокомандующего ВСЮР на два периода: период наиболее крупных побед (январь - октябрь 1919 года), принесших Деникину известность как в России так и в Европе и США, и период разгрома ВСЮР (ноябрь 1919 – апрель 1920 г.), завершившийся отставкой Деникина^[22].

Период наиболее крупных побед

По данным Гордеева Деникин располагал весной 1919 года армией в 85 тысяч человек^[8]:121; по советским данным, армия Деникина к 15 февраля 1919 года составляла 113 тысяч человек^[22]. Доктор исторических наук Владимир Федюк пишет, что у Деникина в этот период служило 25-30 тысяч офицеров^[22][23].

В отчетах Антанты марта 1919 года делались выводы о непопулярности и плохом морально-психологическом состоянии войск Деникина, а также отсутствии у них собственных ресурсов для продолжения борьбы. Положение осложнил уход союзников из Одессы и её падение в апреле 1919 года с отступлением бригады Тимановского в Румынию и последующей её переправкой в Новороссийск, а также занятие большевиками 6 апреля Севастополя. При этом Крымско-Азовская Добровольческая армия закрепилась на перешейке Керченского полуострова чем частично сняла угрозу вторжения красных на Кубань. В Каменноугольном районе основные силы Добровольческой армии вели оборонительные бои против превосходящих сил Южного фронта.

В этих противоречивых условиях подготовил весенне-летние наступательные операции ВСЮР, достигшие большого успеха^[22]. Кулаков пишет, что согласно анализу документов и материалов «генерал проявил в это время свои лучшие военно-организаторские качества, нестандартное стратегическое и оперативно-тактическое мышление, показал искусство гибкого маневра и правильного выбора, направления главного удара»^[22]. В качестве факторов успеха Деникина называются его опыт армейских и фронтовых операций Первой мировой войны, а также понимание того, что стратегия Гражданской войны отличается от классической схемы ведения войны^[22].

Кроме военных занимался также психологическими операциями. Им был организован орган пропаганды: осведомительное агентство, разрабатавываший и использовавший разные неординарные методы пропаганды. Для распространения листовок над позициями красных применялась авиация. Параллельно с этим агентура Деникина распространяла листовки в тыловых гарнизонах и местах расквартирования запасных частей красных с разнообразной дезинформацией в виде текстов «приказов-обращений» Председателя Реввоенсовета республики. Успешным пропагандистским ходом считается распространение среди вёшенских казаков-повстанцев листовок с информацией о том, что Совнарком подписал секретное письмо о поголовном истреблении казаков, склонившее восставших на сторону Деникина. Одновременно Деникин поддерживал боевой дух добровольцев собственной искренней верой в успех совершаемого дела и личной близостью к армии^{[13]:400-401[22]}. Также успешно работала внешняя агентурная сеть, которая, в частности, отвела угрозу натиска советских войск на Добровольческую армию с Южного фронта, после того как часть красных сил на Украине, предназначенных для борьбы с Деникиным, не без участия руководителя подпольного Харьковского разведывательного центра Двигубского, занимавшего высокий пост в красном аппарате Харькова, удалось отправить в помощь только образовавшейся Венгерской советской республики^[13]:399.

Хотя соотношение сил весной 1919 оценивается как 1:3,3 в штыках и саблях не в пользу белых при относительном равенстве в артиллерии, морально-психологическое преимущество было на стороне белых, что позволило им вести наступление против превосходящего противника, и свести до минимума фактор недостатка материальных и человеческих ресурсов^[22].

В течение поздней весны и начала лета 1919 года войскам Деникина удалось перехватить стратегическую инициативу. Он сосредоточил против Южного фронта, по оценке советского командования, 8-9 пехотных и 2 конные дивизии общей численностью 31-32 тысяч человек^[13]:399. Разгромив в мае—июне большевиков на Дону и Маныче, войска Деникина повели успешное наступление вглубь страны. Его армии смогли овладеть Каменноугольным районом — топливно-металлургической базой юга России, войти на территорию Украины, а также занять обширные плодородные районы Северного Кавказа. Фронт его армий расположился выгнутой на север дугой от Чёрного моря восточнее Херсона до северной части Каспийского моря^[8]:123.

Широкая известность в пределах Советской России пришла к Деникину в связи с наступлением его армий в июне 1919 года, когда добровольческие войска взяли Харьков (24 июня), Екатеринослав (27 июня), Царицын (30 июня). Упоминание его имени в советской прессе стало повсеместным, а сам он подвергался в ней ожесточенной критике. Деникин в середине 1919 года внушал советской стороне серьёзное опасение. В июле 1919 года Владимиром Лениным было написано обращение с названием «Все на борьбу с Деникиным!», ставшее письмом ЦК РКП(б) к организациям партии, в котором наступление Деникина называлось «самым критическим моментом социалистической революции»^[24].

При этом, был абсолютно неамбициозен по отношению ко власти и в разгар своих успехов, 12 июня 1919 года, официально признал власть адмирала Колчака как Верховного Правителя России и Верховного Главнокомандующего. 24 июня Совет министров Омского правительства назначил Деникина заместителем Верховного Главнокомандующего в целях «обеспечения непрерывности и преемственности верховного командования».

3 июля поставил своим войскам Московскую директиву, предусматривающую конечной целью захват Москвы — «сердца России» (и, одновременно с этим, столицы большевистского государства). Войска ВСЮР под общим руководством Деникина начали свой Московский поход.

В середине 1919 года достиг больших военных успехов на Украине. В конце лета 1919 года его армиями были взяты города Полтава (16 июля), Николаев, Херсон, Одесса (23 августа), Киев (31 августа). При взятии Киева добровольцы соприкоснулись с петлюровскими и галицийскими войсками. Деникин, не признававший легитимности Украины и украинских войск, потребовал разоружения сил УНР и их возвращения по домам для последующей мобилизации. Невозможность нахождения компромисса привела к началу боевых действий между ВСЮР и украинскими силами, развивавшимися успешно для ВСЮР. В ноябре 1919 петлюровские и галицийские войска потерпели на Правобережной Украине полное поражение, армия УНР перешла на нелегальное положение, а с галичанами был заключен мирный договор и военный союз, в результате которого Галицкая армия перешла в распоряжение Деникина и вошла в состав ВСЮР.

Сентябрь и первая половина октября 1919 года были временем наибольшего успеха сил Деникина на центральном направлении. Нанеся в августе-сентябре 1919 года в масштабном встречном сражении под Харьковом и Царицыном тяжёлое поражение армиям Южного фронта красных (командующий — Владимир Егорьев) деникинцы, преследуя разбитые красные части, стали стремительно продвигаться к Москве. 20 сентября они взяли Курск, 6 октября — Воронеж, 10 октября — Чернигова, 13 октября — Орёл и намеревались взять Тулу. Южный фронт большевиков рушился. Большевики были близки к катастрофе и готовились к уходу в подполье. Был создан подпольный Московский комитет партии, правительственные учреждения начали эвакуацию в Вологду.

Если 5 мая 1919 года Добровольческая армия в Каменноугольном районе насчитывала в своих рядах 9600 бойцов, то после взятия Харькова, к 20 июня 1919 г. она составляла 26 тысяч человек, а к 20 июля – 40 тысяч человек. Вся численность ВСЮР, подчинённых Деникину, с мая по октябрь возросла постепенно с 64 до 150 тысяч человек^[22]. Под контролем Деникина находились территории 16-18 губерний и областей общей площадью 810 тыс. кв. верст с населением в 42 миллиона^[25].

Период разгрома ВСЮР

Но с середины октября 1919 года положение армий Юга России заметно ухудшилось. Тылы были разрушены рейдом повстанческой армии Нестора Махно по Украине, прорвавшего в конце сентября фронт белых в районе Умани^[26], к тому же против него пришлось снимать войска с фронта, а большевики заключили негласное перемирие с поляками и петлюровцами, высвободив силы для борьбы с Деникиным^[27]. Создав количественное и качественное превосходство над противником на главном, орловско-курском, направлении (62 тысячи штыков и сабель у красных против 22 тысяч у белых), в октябре Красная армия перешла в контрнаступление. В ожесточённых боях, шедших с переменным успехом, южнее Орла малочисленным частям Добровольческой армии к концу октября войска Южного фронта красных (с 11 октября — командующий Александр Егоров) нанесли поражение, а затем стали теснить их по всей линии фронта. Зимой 1919—1920 годов деникинские войска оставили Харьков, Киев, Донбасс, Ростов-на-Дону.

Ещё в начале декабря 1919 года Александр Колчак поднял перед своим правительством вопрос об «отречении в пользу Деникина». 22 декабря Совет министров Российского правительства принял следующее постановление: «В целях обеспечения непрерывности и преемства всероссийской власти Совет министров постановил: возложить обязанности Верховного Правителя на случай тяжкой болезни или смерти Верховного Правителя, а также на случай отказа его от звания Верховного Правителя или долговременного его отсутствия на Главнокомандующего Вооружёнными силами на Юге России генерал-лейтенанта Деникина».

4 января 1920 года Колчак издал в Нижнеудинске указ, которым «ввиду предрешения мною вопроса о передаче верховной всероссийской власти Главнокомандующему Вооружёнными силами на Юге России генерал-лейтенанту Деникину, впредь до получения его указаний, в целях сохранения на нашей Российской Восточной Окраине оплота государственности на началах неразрывного единства со всей Россией» предоставлял «всю полноту военной и гражданской власти на всей территории Российской Восточной Окраины, объединённой российской верховной властью», генерал-лейтенанту Григорию Семёнову. Как свидетельствует в своих мемуарах сам Деникин, в обстановке тяжёлых поражений Вооружённых сил Юга России и политического кризиса он счёл совершенно неприемлемым «принятие соответственного наименования и функций» и отказался от принятия титула Верховного правителя, мотивируя своё решение «отсутствием официальных сведений о событиях на Востоке».

Предпринял попытку задержать отступление своих войск на линии рек Дон и Маныч а также на Перекопском перешейке и приказал в первых числах января 1920 года занять оброну на этих рубежах. Он расчитывал дождаться весны, получить новую помощь Антанты и повторить наступление в центральную Россию. Пытавшиеся во второй половине января прорвать стабилизировашийся фронт красные конные армии понесли большие потери под Батайском и на реках Маныч и Сал от ударной группы Донской армии генерала Владимира Сидорина. Окрыленный этим успехом, 8 февраля 1920 года Деникин приказал своим войскам перейти в наступление. 20 февраля войска добровольцев на несколько дней взяли Ростов. Но новое наступление войск Кавказского фронта красных 26 февраля вызвало ожесточённые бои у Батайска и Ставрополя, а у станицы Егорлыкской произошло встречное конное сражение армии Семёна Будённого с группой Александра Павлова, в результате чего конная группа Павлова была разбита и войска Деникина начали общее отступление по всему фронту на юг на более чем 400 км^[8]:143-144.

17 марта 1920 года издал директиву войскам переправиться на левый берег реки Кубань и занять по ней оборону. Но Донская армия, которой было предписано занять оброну на Таманском полуострове, приказ не выполнила и, смешавшись с добровольцами, отступала к Новороссийску. Кубанская армия также ушла с позиций и откатывалась к Туапсе^[8]:144. Беспорядочное скопление войск у Новороссийска и промедление с началом эвакуации стало причиной Новороссийской катастрофы, которая нередко вменяется в вину Деникину. Всего из района Новороссийска морем в Крым 26-27 марта удалось переправить 40 тысяч солдат и офицеров. Сам же генерал со своим начальником штаба Романовским вступил в Новороссийске на борт английского миноносца «Остен Сакен» одним из последних^[8]:145.

В Крыму 27 марта разместил свою Ставку в Феодосии в здании гостиницы «Астория». В течение недели он проводил реорганизацию армии и мероприятия по восстановлению боеспособности войск. При этом, в самой армии, за исключением цветных частей и большинства кубанцев, нарастало недовольство Деникиным. Особое недовольство выражал оппозиционный генералитет. Чувствуя ответственность за военные неудачи и следуя законам офицерской чести, Деникин написал председателю Военного Совета Абраму Драгомирову письмо, в котором сообщил, что планирует подать в отставку. 4 апреля он назначил главнокомандующим ВСЮР генерал-лейтенанта Петра Врангеля и в тот же день вечером вместе с бывшим начальником штаба Романовским, также подавшим в отставку, на английском миноносце оставил Крым и выехал в Англию с промежуточной остановкой в Константинополе, навсегда покинув пределы России^[8]:146.

5 апреля в Константинополе в непосредственной близости от Деникина оказался убит его начальник штаба Иван Романовский, что стало для Деникина тяжелейшим ударом^[28]. Антон Иванович в «Очерках русской смуты» так описал это событие, которым завершилось его управление Белым движением на Юге России:

— Ваше превосходительство, генерал Романовский убит.

Этот удар доконал меня. Сознание помутнело, и силы оставили меня — первый раз в жизни. Моральных убийц Романовского я знаю хорошо. Физический убийца, носивший форму русского офицера, скрылся. Не знаю, жив ли он, или правду говорит молва, будто для сокрытия следов преступления его утопили в Босфоре. Генерал Хольмэн, потрясенный событием, не могший простить себе, что не оберёг Романовского, не настояв на нашем переезде прямо на английский корабль, ввёл в посольство английский отряд, чтобы охранить бывшего русского главнокомандующего… Судьбе угодно было провести и через это испытание. Тогда, впрочем, меня ничто уже не могло волновать. Душа омертвела.

В тот же вечер со своей семьей и детьми генерала Корнилова перешел на английское госпитальное судно, а 6 апреля на дредноуте «Мальборо» отбыл в Англию по собственным словам, с чувством «неизбывной скорби».

Летом 1920 года Александр Гучков обратился к Деникину с просьбой «довершить патриотический подвиг и особенным торжественным актом облечь барона Врангеля… преемственной всероссийской властью», однако он отказался подписать такой документ.

Политика Деникина

На территориях, контролируемых Вооруженными Силами Юга России, вся полнота власти принадлежала Деникину, как главнокомандующему. При нём действовало Особое совещание, исполнявшее функции исполнительной и законодательной власти. Обладая по сути диктаторской властью и будучи сторонником конституционной монархии, Деникин не считал себя вправе (до созыва Учредительного собрания) предопределять будущее государственное устройство России. Он старался сплотить как можно более широкие слои населения вокруг Белого движения под лозунгами «Борьба с большевизмом до конца», «Великая, Единая и Неделимая Россия», «Политические свободы». Такая позиция была объектом критики как справа, со стороны монархистов, так и слева, из либерально-социалистического лагеря. Призыв к воссозданию единой и неделимой России встречал сопротивление со стороны казачьих государственных образований Дона и Кубани, добивавшихся автономии и федеративного устройства будущей России, а также не мог быть поддержан националистическими партиями Украины, Закавказья, Прибалтики.

В то же время в тылу белых предпринимались попытки к налаживанию нормальной жизни. Там, где позволяла обстановка, возобновлялась работа заводов и фабрик, железнодорожного и водного транспорта, открывались банки и велась повседневная торговля. Были установлены твёрдые цены на сельскохозяйственные продукты, принят закон об уголовной ответственности за спекуляцию, восстанавливались в прежнем виде суды, прокуратура и адвокатура, избирались органы городских самоуправлений, свободно действовали многие политические партии, вплоть до эсеров и социал-демократов, почти без ограничений выходила пресса. Деникинским Особым Совещанием было принято прогрессивное рабочее законодательство с 8-часовым рабочим днем и мерами по охране труда, которое, однако, из-за полного развала промышленного производства не нашло практического претворения в жизнь.

Деникинское правительство не успело полностью осуществить разработанную им земельную реформу, в основу которой должно было лечь укрепление мелких и средних хозяйств за счёт казённых и помещичьих земель. Действовал временный колчаковский закон, предписывающий, до Учредительного собрания, сохранение земли за теми владельцами, в чьих руках она фактически находилась. Насильственный захват прежними владельцами своих земель резко пресекался. Тем не менее, подобные инциденты всё же происходили, что в совокупности с неизбежными для любой войны грабежами в прифронтовой зоне отталкивало крестьянство от лагеря белых.

12 (25) августа 1919 года в Таганроге генералом Деникиным при участии публициста Василия Шульгина, профессора истории Павла Новгородцева и других общественных деятелей было подготовлено «Обращение к населению Малороссии», которое затем повсеместно было опубликовано в белогвардейской прессе городов Юга России, подконтрольных ВСЮР. В обращении формулировались принципы национальной политики белых в отношении территории и населения Украины в 1919 году^[29][30]. В нём, в частности, была изложена позиция по языковому вопросу: «Объявляю государственным языком на всем пространстве России язык русский, но считаю совершенно недопустимым и запрещаю преследования малорусского языка. Каждый может говорить в местных учреждениях, земствах, присутственных местах и в суде по-малорусски. Местные школы, содержимые на частные средства, могут вести преподавание на каком угодно языке. В казенных школах … могут быть учреждаемы уроки малорусского народного языка… Равным образом не будет никаких ограничений в отношении малорусского языка в печати…»^[31].

В эмиграции

Межвоенный период

Направляясь с семьей из Константинополя в Англию, Деникин сделал остановки на Мальте и в Гибралтаре. В Атлантическом океане корабль попал в сильную бурю^[2]. Прибыв в Саутгемптон, он 17 апреля 1920 года выехал в Лондон, где был встречен представителями британского военного министерства, а также генералом Хольманом и группой русских деятелей, в числе которых были бывший лидер кадетов Павел Милюков и дипломат Евгений Саблин, который вручил Деникину благодарственную и приветственную телеграмму из Парижа, отправленную в русское посольство в Лондоне на имя Деникина с подписями князя Георгия Львова, Сергея Сазонова, Василия Маклакова и Бориса Савинкова^[2]. Лондонская пресса (в частности, «Таймс» и «Дэйли Геральд») отметила приезд Деникина почтительными статьями в адрес генерала^[2].

Пробыл в Англии несколько месяцев, сначала живя в Лондоне, а затем в Певенси и Истборне (Восточный Суссекс)^[8]:147. Осенью 1920 года в Англии была опубликована телеграмма лорда Кёрзона Чичерину, которая гласила:

Я употребил всё своё влияние на генерала Деникина, чтобы уговорить его бросить борьбу, обещав ему, что, если он поступит так, я употреблю все усилия, чтобы заключить мир между его силами и вашими, обеспечив неприкосновенность всех его соратников, а также население Крыма. Генерал Деникин в конце концов последовал этому совету и покинул Россию, передав командование генералу Врангелю.

— ^[32]

Бывший лидер Белого движения на Юге России в «Таймс» категорически опроверг заявление Кёрзона о каком-либо влиянии лорда на оставление им поста главнокомандующего ВСЮР, назвав оставление причинами сугубо личными и требованием момента, а также отказался от предложения лорда Кёрзона участвовать в заключении перемирия с большевиками, и сообщил, что:^[33]

Как раньше, так и теперь я считаю неизбежной и необходимой вооружённую борьбу с большевиками до полного их поражения. Иначе не только Россия, но и вся Европа обратится в развалины.

В знак протеста против желания британского правительства заключить мир с Советской Россией в августе 1920 года покинул Англию и переехал в Бельгию, где поселился с семьёй в Брюсселе^[2] и приступил к написанию своего фундаментального документального исследования о Гражданской войне — «Очерков русской смуты». Накануне рождества в декабре 1920 года, генерал Деникин писал своему коллеге, бывшему главе английской миссии на Юге России генералу Бриггсу:^[34]

Я совершенно удалился от политики и ушел весь в историческую работу. Доканчиваю первый том «Очерков», охватывающих события русской революции от 27 февраля до 27 августа 1917 года. В своей работе нахожу некоторое забвение от тяжелых переживаний.

Гордеев пишет, что в этот период Деникин принял судьбоносное решение отказаться от дальнейшей вооружённой борьбы в пользу борьбы «словом и пером». Исследователь позитивно высказывается о данном выборе и отмечает, что благодаря ему история России конца XIX — начала XX века «получила замечательного летописца»^[8]:148.

В июне 1922 года^[8]:149 из Бельгии переехал в Венгрию, где жил и работал до середины 1925 года. За три года жизни в Венгрии он трижды сменил место жительства. Сначала генерал поселился в Шопроне, затем провел несколько месяцев в Будапеште, а после этого снова поселился в провинциальном местечке вблизи озера Балатон^[34]. Здесь была завершена работа над последними томами «Очерков», которые были изданы в Париже и Берлине, а также с сокращениями были переведены и изданы на английском, французском и немецком языках. Выход этого сочинения несколько поправил материальное положение Деникина и дал ему возможность искать более удобное место для проживания. В это время давний друг Деникина генерал Алексей Шапрон дю Ларре женился в Бельгии на дочери генерала Корнилова и письмом пригласил генерала вернуться в Брюссель, что и послужило поводом к переезду. Пробыл в Брюсселе с середины 1925 года до весны 1926 года^[2].

Весной 1926 года поселился в Париже, являвшемся центром русской эмиграции. Здесь занялся не только литературной, но и общественной деятельностью. В 1928 году он написал сочинение «Офицеры», основная часть работы над которым проходила в Капбретоне, где Деникин часто общался с писателем Иваном Шмелёвым^[16]. Далее Деникин начал работу над автобиографической повестью «Моя жизнь». Одновременно он часто выезжал в Чехословакию и Югославию для чтения лекций по русской истории^[8]:150. В 1931 году завершил работу «Старая армия», представлявшую военно-историческое исследование Русской императорской армии до и во время Первой мировой войны^[8]:151.

С приходом в Германии к власти нацистов выступил с осуждением политики Гитлера. В отличие от ряда эмигрантских деятелей, планировавших участвовать в боевых действиях против Красной армии на стороне иностранных государств, недружественных СССР, выступал за необходимость поддержки Красной армии против любого иностранного агрессора, с последующим пробуждением русского духа в рядах этой армии, который, по замыслу генерала, и должен быть свергнуть большевизм в России и при этом сохранить у России саму армию^[8]:151.

С 1936 года по 1938 год при участии «Союза добровольцев» в Париже издавал газету «Доброволец», на страницах которой публиковал свои статьи. Всего вышло три номера в феврале каждого года и приурочены они были к годовщине Первого Кубанского (Ледяного) похода^[35].

Накануне Второй мировой войны Деникин прочитал в Париже лекцию «Мировые события и русский вопрос», которая впоследствии в 1939 году была издана отдельной брошюрой^[8]:152.

Вторая мировая война

Начало Второй мировой войны (1 сентября 1939 года) застало генерала Деникина на юге Франции в деревне Монтэй-о-Виконт, куда он выехал из Парижа для работы над своим трудом «Путь русского офицера». Согласно авторскому замыслу, эта работа должна была являться одновременно введением и дополнением к «Очеркам русской смуты»^[16]. Вторжение немецких войск на территорию Франции в мае 1940 года заставило Деникина принять решение спешно покинуть Бург-ла-Рэн (под Парижем) и на машине одного из своих соратников полковника Глотова выехать на юг Франции к испанской границе. В Мимизане к северу от Биаррица машину с Деникиным настигли немецкие моторизованные части^[16]. Был заключён немцами в концентрационный лагерь, где ведомство Геббельса предлагало ему содействие в литературной работе. Отказался от сотрудничества, был отпущен и поселился под контролем немецкой комендатуры и гестапо^[13]:566 на вилле друзей в деревне Мимизан в окрестностях Бордо. Многие из книг, брошюр и статей, написанных Деникиным в 1930-е годы, оказались в списке запрещённой литературы на территории, контролируемой Третьим рейхом, и были изъяты.

Отказался регистрироваться в немецкой комендатуре как лицо без гражданства (которыми являлись русские эмигранты), мотивировав это тем, что он является гражданином Российской империи, и это гражданство у него никто не отбирал^[13]:566.

В 1942 году немецкие власти снова предложили Деникину сотрудничество и переезд в Берлин^[36], на этот раз требуя, согласно трактовке Ипполитова, чтобы он возглавил антикоммунистические силы из числа русских эмигрантов под эгидой Третьего рейха, но получили решительный отказ генерала^[13]:560-563.

Гордеев, ссылаясь на полученные в архивных документах сведения, приводит информацию, что в 1943 году Деникин на личные средства направил Красной армии вагон с медикаментами, чем озадачил Сталина и советское руководство. Было принято решение медикаменты принять, а имя автора их отправки не разглашать^[8]:153.

Оставаясь убеждённым противником советского строя, призывал эмигрантов не поддерживать Германию в войне с СССР (лозунг «Защита России и свержение большевизма»), неоднократно называя всех сотрудничающих с немцами представителей эмиграции «мракобесами», «пораженцами» и «гитлеровскими поклонниками»^[8]:154.

При этом, когда осенью 1943 года в Мимизане, где проживал Деникин, был расквартирован один из восточных батальонов вермахта, смягчил своё отношение к рядовым военнослужащим из бывших советских граждан. Он полагал, что их переход на сторону врага объяснялся нечеловеческими условиями содержания в нацистских концлагерях и изуродованным большевистской идеологией национальным самосознанием советского человека. Взгляды на Русское освободительное движение Деникин выразил в двух неопубликованных очерках «Генерал Власов и власовцы» и «Мировая война. Россия и зарубежье»^[36].

В июне 1945 года после капитуляции Германии Деникин возвратился в Париж.

Переезд в США

Усилившееся после Второй мировой войны советское влияние в странах Европы вынудило генерала покинуть Францию. В СССР было известно о патриотической позиции Деникина во время Второй мировой войны, и Сталин не ставил перед правительствами стран антигитлеровской коалиции вопрос о насильственной депортации Деникина в советское государство. Но сам Деникин не имел точных сведений на этот счёт и испытывал определённый дискомфорт и опасение за свою жизнь. К тому же, Деникин ощущал, что под прямым или косвенным советским контролем ему была ограничена возможность высказывать в печати свои вгзляды^[13]:576-577.

Получить американскую визу по квоте для русских эмигрантов оказалось затруднительно, и Деникин с женой, как родившиеся на территории современной Польши, смогли оформить американскую эмиграционную визу через польское посольство^[7]:293. Оставив дочь Марину в Париже, 21 ноября 1945 года они уехали в Дьепп^{[7]:293[13]:578}, оттуда через Ньюхевен попали в Лондон. 8 декабря 1945 года семейство Деникиных сошло с трапа парохода в Нью-Йорке^[13]:579.

В США продолжил работу над книгой «Моя жизнь». В январе 1946 года обратился к генералу Дуайту Эйзенхауэру с призывом остановить насильственную выдачу в СССР бывших советских граждан, вступивших в годы войны в германские военные формирования^[28]. Выступал с публичными докладами: в январе он прочитал в Нью-Йорке лекцию «Мировая война и русская военная эмиграция», 5 февраля выступил перед аудиторией в 700 человек на конференции в Манхеттенском центре^[13]:589. Весной 1946 года часто посещал нью-йоркскую публичную библиотеку на 42-й улице^[13]:590.

Летом 1946 года выступил с меморандумом «Русский вопрос», адресованным правительствам Великобритании и США, в котором, допуская военное столкновение ведущих держав Запада с советской Россией с целью свержения господства коммунистов, предостерегал их от намерений провести в таком случае расчленение России^[36].

Перед своей кончиной по приглашению знакомых выехал на отдых на ферму возле озера Мичиган, где 20 июня 1947 года его сразил первый сердечный приступ, после чего его поместили в госпиталь ближайшего к ферме города Энн-Арбор^[13]:591.

Смерть и похороны

Скончался от сердечного приступа 7 августа 1947 года в больнице Мичиганского университета в Энн-Арборе и был похоронен на кладбище в Детройте. Американские власти похоронили его, как главнокомандующего союзной армией, с воинскими почестями. 15 декабря 1952 года по решению белоказачьей общины США состоялось перенесение останков генерала Деникина на православное казачье Свято-Владимирское кладбище в городок Кесвилл, в местности Джексон, в штате Нью-Джерси.

Перенос останков в Россию

3 октября 2005 года прах генерала Антона Ивановича Деникина и его жены Ксении Васильевны (1892—1973) вместе с останками русского философа Ивана Александровича Ильина (1883—1954) и его супруги Натальи Николаевны (1882—1963) был перевезён в Москву для захоронения в Донском монастыре^[37]. Перезахоронение было осуществлено с согласия дочери Деникина Марины Антоновны Деникиной-Грей (1919—2005) и организовано Российским фондом культуры.

Награды

• Знак 1-го Кубанского (Ледяного) похода № 3 (1918)
• Георгиевское оружие, украшенное бриллиантами, с надписью «За двукратное освобождение Луцка» (22.09.1916)
• Георгиевское оружие (10.11.1915)
• Орден Святого Георгия 3-й степени (3.11.1915)
• Орден Святого Георгия 4-й степени (24.04.1915)
• Орден Святого Владимира 3-й степени (18.04.1914)
• Орден Святого Владимира 4-й степени (6.12.1909)
• Орден Святой Анны 2-й степени с мечами (1905)
• Орден Святого Станислава 2-й степени с мечами (1904)
• Орден Святой Анны 3-й степени с мечами и бантами (1904)
• Орден Святого Станислава 3-й степени (1902)

Иностранные:

• Почётный рыцарь-командор Ордена Бани (Великобритания, 1919)
• Орден Михая Храброго 3-й степени (Румыния, 1917)
• Военный крест 1914—1918 (Франция, 1917)

Память

• В Саратове в доме, где жил Деникин в 1907—1910 гг., работает магазин с названием «Дом Деникина»^[38].
• В марте 2006 года в Феодосии на стене гостиницы «Астория» была установлена памятная доска, посвященная последним дням пребывания Антона Деникина в России^[39].
• В мае 2009 года на личные средства премьер-министра России Владимира Путина^[40] в Донском монастыре был соружен мемориал белым воинам^[41][42]. На могиле Деникина, ставшей частью этого мемориала, было установлено мраморное надгробие, а прилегающая к надгробию территория благоустроена. Весной-летом 2009 года имя генерала Деникина находилось в центре внимания общественно-политических СМИ в связи с цитированием Путиным мемуаров Деникина в части его отношения к Украине^{[43][44][45][46]}.

В искусстве

В кино

• 1967 — «Железный поток» — актёр Леонид Галлис.
• 1977 — «Хождение по мукам» — актёр Юрий Горобец.
• 2005 — «Гибель империи» — Фёдор Бондарчук.
• 2007 — «Девять жизней Нестора Махно» — Алексей Безсмертный.

В литературе

1. Толстой А. Н. «Хождение по мукам».
2. Шолохов М. А. «Тихий Дон».
3. Солженицын А. И. «Красное колесо».
4. Бондарь Александр «Чёрные мстители».

Сочинения

• Русско-китайский вопрос : Военно-политический очерк. Варшава : Офицер. жизнь, 1908.
• Команда разведчиков : Пособие для ведения занятий в пехоте. Санкт-Петербург : В.А. Березовский, 1909.
• Очерки русской смуты. В 5-ти тт. — Париж, 1921—1923. — Переиздание: М.: «Вагриус», 2002. — ISBN 5-264-00809-4.
• Путь русского офицера. — 1953.
• Офицеры (очерки). — 1928.
• Старая армия. — Т. 1 (1929), Т. 2 (1931).
• Русский вопрос на Дальнем Востоке. — Париж, 1932.
• Брест-Литовск. — Париж, 1933.
• Международное положение, Россия и эмиграция. — Париж, 1934.
• Кто спас Советскую власть от гибели. — Париж, 1937. О взаимоотношениях с поляками во время Гражданской войны.
• Старая армия. Офицеры. — М.: Айрис-Пресс, 2005. — ISBN 5-8112-1411-1
• Мировые события и русский вопрос
• La décomposition de l’armée et du pouvoir, fevrier-septembre 1917 (1921)
• The Russian turmoil; memoirs: military, social, and political (1922)
• Поход и смерть генерала Корнилова М. : Прометей, 1990

Неоконченной осталась автобиографическая работа Деникина «Моя жизнь», которая была издана в 1953 году под названием «Путь русского офицера». Неизданными на 2011 год оставались рукописи книг Деникина «Вторая мировая война. Россия и эмиграция» и «Навет на Белое движение», которая являлась ответом Деникина на критику генерала Н. Н. Головина в книге «Российская контрреволюция. 1917—1920 гг.»^[36]

Комментарии

Примечания