Зинаи́да Макси́мовна Шарко́ (род. 14 мая 1929) — советская и российская актриса театра и кино, Народная артистка РСФСР (1980).

В течение нескольких десятилетий, при Георгии Товстоногове, Зинаида Шарко была одной из ведущих актрис Большого драматического театра; среди лучших театральных работ — Тамара и Ольга в легендарных спектаклях Товстоногова «Пять вечеров» и «Три сестры».

В кино известна прежде всего как исполнительница главной роли в фильме Киры Муратовой «Долгие проводы».

Биография

Зинаида Шарко родилась в Ростове-на-Дону в семье военнослужащего. Любовь к театру будущей актрисе привила школьная учительница, она же ещё в предвоенные годы увлекла самодеятельностью, и после начала Великой Отечественной войны Зинаида Шарко с детским ансамблем песни и пляски участвовала в концертах для раненых в госпиталях. За эти концерты, в общей сложности 900, она была награждена медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне»^[1], которую и 65 лет спустя назовёт самой дорогой из своих наград^[2].

Путь в БДТ

С конца 30-х семья жила в Чебоксарах, отсюда в 1947 году, окончив с золотой медалью школу^[3], Зинаида Шарко, с детства мечтавшая о Художественном театре, невзирая на протесты родителей («мы думали, из тебя человек получится»), отправилась в Москву поступать в Школу-студию МХАТ^[3]. Но, увидев в приёмной секретаршу, позволившую себе в «храме искусства» грызть солёный огурец, юная Шарко в негодовании покинула «осквернённый храм»^[4]. Годы спустя, в полной мере сознавая наивность и даже несправедливость своей бескомпромиссности в голодном 1947-м, актриса ни о чём не жалела: именно с этого протеста, по свидетельству самой Шарко, началась та цепь счастливых случайностей, которая помогла ей найти «абсолютно своего» режиссёра^[5]. Сначала этот протест привёл её в Ленинградский театральный институт, в мастерскую выдающегося театрального педагога Б. В. Зона, который помог своей ученице, мечтавшей стать новой Аллой Тарасовой^[1], обрести собственное лицо^[4]. «Он из нас не только профессионалов, но и людей растил», — говорила Шарко^[3]. Среди однокурсниц была Эмма Попова, которую десятилетия спустя Зинаида Шарко назовёт «великой русской актрисой»; и уже в те годы им пришлось соперничать — бороться с переменным успехом за колокольчик, который каждый год вручали лучшему студенту^[6].

В 1950 году Зон направил Шарко, студентку третьего курса, на практику в Ленинградский областной гастрольный театр, что было в те времена в институте скорее исключением, чем правилом^[5]. На один из спектаклей с её участием пришла Лидия Атманаки, искавшая артистов для нового эстрадного театра, аналогичного Театру миниатюр А. Райкина, при Ленконцерте; возможность сыграть восемь разных ролей в одном спектакле («Каждый день» по пьесе В. Полякова) увлекла начинающую актрису, как и перспектива гастролей по всей стране. Меньше всего Шарко, по собственному её признанию, заинтересовало имя режиссёра, ставившего спектакль^[5]; но им оказался Георгий Товстоногов, в то время художественный руководитель Ленинградского театра им. Ленинского комсомола. Эта случайная встреча определила дальнейшую судьбу актрисы, хотя и не сразу: пригласив Шарко в свой театр и предложив для начала две интересные роли, Товстоногов позже телеграммой сообщил, что обстоятельства изменились и совместная работа откладывается «до лучших времён»^[5]. И Зинаида Шарко в 1952 году приняла приглашение другого выдающегося режиссёра — Николая Акимова, годом раньше возглавившего Театр им. Ленсовета^[7].

В театре Акимова

Сотрудничество с Акимовым оказалось недолгим: уже в 1955 году он получил возможность вернуться в Театр Комедии^[7], и тем не менее этот период в биографии Шарко был столь же плодотворным, сколь и успешным: уже в первом спектакле, «Не называя фамилий» (1952), её заметили критики^[4]. Недостатка в ролях Шарко не испытывала, но из спектаклей, поставленных главным режиссёром, ей довелось сыграть лишь в одном^[5]; на вопрос «почему?» Акимов, по свидетельству актрисы, ответил: «Зиночка, если я попрошу Короткевич встать на голову, она немедленно встанет, а вы непременно спросите: „Почему?“»^[3]. Уже в ранних ролях критики отмечали склонность актрисы к эксцентрике, к неожиданным раскрытиям характера, её способность «взрывать» роль изнутри и обнаруживать драматизм в комедийных персонажах. «Многие режиссёры, — писала в 1973 году Т. Марченко, — на опыте узнали — стоит „впустить“ Шарко в спектакль, как она, того и гляди, перевернёт его „вверх дном“»^[4]. Претензии по этой части были не только у Акимова к Шарко, но и у Шарко к Акимову: «Однажды он всё-таки дал мне роль в своём спектакле. И на первую же репетицию принес эскиз моего персонажа — картинку, небольшой портретик. Он уже без меня придумал мой характер, как художник, нарисовал его на бумаге, и мне теперь ничего не оставалось, как втиснуть себя в то, что он себе представлял»^[5].

В Большом драматическом

С Товстоноговым

В феврале 1956 года Георгий Товстоногов был назначен художественным руководителем Большого драматического театра им. Горького^[8] и в том же году, в сентябре, пригласил в свой новый театр Шарко^[5].

Независимого и уже поплатившегося за свою независимость Акимова раздражали спектакли, обеспечившие Товстоногову за годы работы в Ленинградском Ленкоме благосклонность партийного руководства города: «Из искры…», «Дорогой бессмертия», «Гибель эскадры», и т. д.^[9]; когда Зинаида Шарко сообщила о своём намерении перейти в БДТ, Акимов напутствовал её словами: «Ну что ж, если хочешь всю жизнь ходить под красными знаменами и петь революционные песни, то иди, благословляю»^[5].

Но переход Товстоногова в Большой драматический по времени совпал с началом «оттепепели»; от постановок пропагандистского характера никто не освобождал его и в дальнейшем, но не они определяли лицо театра^[10], и десятилетия спустя Зинаида Шарко напутствие Акимова вспоминала с улыбкой: «И я с готовностью встала „под знамёна“. Сначала — володинских „Пяти вечеров“ с их „упадничеством, пессимизмом, копанием в грязном бельишке каких-то ничтожеств“, как утверждала советская пресса, и спела свою „революционную песню“ — „Миленький ты мой“. Потом — „Трёх мешков сорной пшеницы“ с их „антисоветчиной, клеветой на наш строй, искажением исторических фактов, так как всем известно, что в 1947 году в стране не было голода — сложились благоприятные климатические условия, обеспечившие богатый урожай“, и спела свой плач… И наконец — „Римской комедии“, которую зритель не увидел вообще: спектакль был запрещен ещё на генеральной репетиции»^[5].

В 1956 году Товстоногов ещё только начинал формировать свою труппу, и тем не менее уже в первом поставленном им спектакле, комедии А. Жери «Шестой этаж», Шарко увидела «шесть замечательных актрис самых разных амплуа». Неопределённость перспектив в такой труппе Шарко не смутила: она нашла своего режиссёра^[5], — который, несмотря на репутацию деспота и диктатора, ценил в актёрах способность к импровизационному поиску и умел сделать их соавторами спектакля^[11]; 31 декабря состоялся её дебют на сцене БДТ — в комедии Н. Винникова «Когда цветёт акация».

В первый же год Шарко сыграла 5 ролей, в том числе Мели в «Эзопе» — спектакле, ставшем событием театральной и не только театральной жизни; трудности начались позже. В БДТ у Товстоногова, пишет Е. Горфункель, было несколько «главных» актрис: ещё до его прихода на сцене театра блистала красавица Нина Ольхина, успела ярко заявить о себе и Людмила Макарова, Шарко стала первой актрисой «товстоноговского призыва», но в 1959 году он пригласил Татьяну Доронину, а в 1962-м — Эмму Попову, ведущую актрису Тетра им. Комиссаржевской^[12]. В другом театре любая из них могла быть «примадонной», здесь же приходилось делить и роли, и успех — как в знаменитых товстоноговских «Трёх сёстрах», где Ольгу играла Шарко, Машу — Доронина, Ирину — Попова, а Наташу — Макарова, и каждая из них, по оценкам критиков, сыграла в спектакле одну из лучших своих ролей^{[13][14][15][4]}.

По мнению критика, на сцене БДТ Шарко сыграла меньше, чем могла бы сыграть^[12], — но то же самое, считает Владимир Рецептер, можно было сказать о подавляющем большинстве актёров этой слишком богатой яркими индивидуальностями труппы; нередко по этой причине артисты покидали БДТ^[16]. В глазах Шарко и неосуществлённые актёрские мечты искупались принадлежностью к «величайшей в мире труппе»^[17] «лучшего театра страны»^[18], — тридцать три года под руководством Товстоногова актриса называет тридцатью тремя годами счастья^[5].

После Товстоногова

23 мая 1989 года не стало Георгия Товстоногова, этот день подвёл черту под «золотым веком» БДТ; но заканчивалась и «великая эпоха» российского театра в целом^[20]. С началом экономических реформ перед БДТ встал уже вопрос не о лидерстве в отечественном театральном процессе, а о простом выживании^[12]; на протяжении 15 лет в театре не было главного режиссёра; спектакли нередко ставили режиссёры случайные. В 2000 году в одном из интервью Зинаида Шарко говорила: «Уже десять лет мы без Товстоногова, и десять лет приходят и уходят режиссёры. Всё упирается в деньги. За постановку востребованный режиссёр получает 15 тысяч долларов. Скажите, зачем ему эта дырка в голове под названием БДТ? Он же не Николай Павлович Акимов, для которого театр был жизнью…»^[1] Да и режиссёрам было непросто работать с ветеранами товстоноговской труппы: сравнение оказывалось не в их пользу^[21].

Спектакли, поставленные Товстоноговым или при нём, постепенно сходили со сцены, новых ролей становилось всё меньше. В 2005 году Николай Пинигин поставил «Квартет», в котором уже немолодые артисты — Зинаида Шарко, Алиса Фрейндлих, Олег Басилашвили и Кирилл Лавров (позже его заменил Валерий Ивченко), помнившие лучшие времена БДТ, играли звёзд оперной сцены, у которых триумфы и блистательные победы остались в прошлом, — играли, по словам критика, жизнь «после славы, или после жизни»^[12], нарушенную неожиданным предложением исполнить в концерте знаменитый квартет из «Риголетто».

В январе 2006 года спектакль был показан в Москве, в помещении Театра Сатиры. «В финале, — писала в те дни „Независимая газета“, — овация длится минут десять, не меньше. В московском Театре Сатиры подобных аншлагов, говорят, и не помнят». Для Зинаиды Шарко самым прекрасным оказалось другое: «…Когда кричали: „Браво БДТ!“ Не „Браво, Фрейндлих“ или „Браво, Басилашвили“, а именно БДТ»^[21].

Недостаток ролей в родном театре актриса компенсировала участием в антрепризах, выступала на сцене петербургского театра «Приют Комедианта». С антрепризным спектаклем «Старая дева» по пьесе Птушкиной «Пока она умирала», где её партнёршей стала Инна Чурикова, Шарко много и успешно гастролировала в России и за рубежом — в Германии, Канаде, США…^[12] Но, как утверждает А. Цыбульская в американском «Вестнике», это был успех не пьесы и не спектакля, а исполнителей главных ролей: «Актёрская игра словно отделяется от драматургии, оставаясь высоко художественной и правдивой … Комедийно-лирические эпизоды актёры сумели расцветить богатством собственного душевного мира, живостью и психологической точностью воображения. Обаянием и глубиной своих индивидуальностей они заполнили, увы, явно картонные клише»^[22].

В 2009 году, к юбилею, БДТ преподнёс Зинаиде Шарко подарок: возобновил спектакль «Кошки-мышки» по пьесе И. Эркеня, поставленный Юрием Аксёновым еще в 1974 году^[12].

Частная жизнь

В 1953 году Зинаида Шарко вышла замуж за актёра Театра им. Ленинского комсомола Игоря Владимирова, в 1956—1960 годах они служили в одном театре: перейдя в БДТ, Товстоногов взял с собой и Владимирова — в качестве режиссёра-стажёра^[23]. Шарко играла в спектаклях, поставленных Владимировым в Большом драматическом, — «Когда горит сердце» по роману В. Кина «По ту сторону», «В поисках радости» В. Розова, «Дали неоглядные» Н. Вирты; но в 1960 году брак распался.

В 1961 году Шарко вышла замуж за партнёра по сцене — Сергея Юрского; вместе они выступали не только на сцене БДТ, составив, в частности, блестящий дуэт в «Божественной комедии» И. В. Штока, но и на концертной эстраде, были непременными участниками популярных в те годы актёрских капустников, которые ставил Александр Белинский^[24]; однако и этот брак продержался всего семь лет.

В браке с Владимировым Зинаида Шарко родила сына Ивана, имеет внуков и правнуков и гордится тем, что ни сына, ни внуков «не пустила» в актёры^[2]: слишком зависимая и потому унизительная профессия^[1].

Творчество

Театр

«Пять вечеров» и «Божественная комедия»

В творческой биографии Зинаиды Шарко не было роли, которая в одночасье сделала её знаменитой: известность и признание приходили к ней постепенно, — но была роль, вошедшая в историю советского театра, описанная в учебниках, ставшая откровением, как и сам спектакль — «Пять вечеров» по пьесе Александра Володина^[26], один из тех спектаклей, которые, по словам А. Смелянского, «непререкаемо возвели Товстоногова и его театр в ранг первой сцены страны»^[27].

Не все, отмечает Н. Старосельская, в 1959 году задумывались на тем, откуда после 17-летнего отсутствия вернулся герой Ефима Копеляна — Ильин, из каких таких отдалённых мест, и принимали на веру его слова о романтике дальних дорог, — спектакль волновал независимо от понимания подтекста, и в первую очередь героиня Шарко: «Сколько же слёз, — пишет критик, — было пролито над её песенкой, в которой одинокая женщина просила „миленького“ взять её в далёкие края… В этих словах была простая история любви и одиночества, определённых вот так сложившимися обстоятельствами. Как у тысяч и тысяч женщин, потерявших своих любимых не только в войну…»^[28]. А драматург впоследствии говорил, что его Тамару создала Шарко, открывшая в героине и в пьесе в целом нечто такое значительное, чего он и сам не подозревал^[4].

Актриса широкого диапазона, Зинаида Шарко с равным успехом могла выступать в самых разных амплуа; Зон видел в своей ученице прежде всего характерную актрису^[6], и первые её роли, как в Театре им. Ленсовета, так и в БДТ, были преимущественно острохарактерными; сама Шарко боролась за право играть драматические роли, и это право признал за ней Товстоногов, поручив главную роль в «Пяти вечерах»; она всегда была и прекрасной комедийной актрисой^[26], хотя её участие в спектакле любую комедию могло превратить в трагикомедию^[4]. Вспоминая, как становилась «под знамёна» в товстоноговском БДТ, Шарко не упомянула спектакль, в котором знамёна реально присутствовали на сцене — «Божественную комедию» И. Штока. Очевидцы описывают этот спектакль как праздник театральности, сравнимый с вахтанговской «Принцессой Турандот», и даже как актёрский капустник, дерзко выпущенный на большую театральную сцену. «Во время первого посещения Богом земли, — пишет Н. Старосельская, — его встречала восторженная толпа со знамёнами, на которых было начертано: „Да здравствует наш великий бог, создатель и друг!“, а появление Господа в окружении „ангелов в штатском“, оттиравших толпу за кулисы, дабы не мешали творцу рассматривать им созданное, — было узнаваемо, злободневно и потому по-настоящему смешно»^[24]. Зинаида Шарко играла в «Божественной комедии» двух женщин — самую первую, оказавшуюся слишком своенравной, слишком независимой и за то отправленную в небытие, и хитроумную Еву, которая, извлекая уроки из опыта предшественницы, училась лицемерить и управлять Адамом исподволь. «А в весёлую „капустническую“ атмосферу спектакля, — вспоминала Т. Марченко, — вдруг вторгалась пронзительная нотка сожаления о первой — и сразу уничтоженной — человеческой личности»^[4].

«Три сестры» и легендарный «плач»

Шарко во все времена предпочитала играть современниц и неуютно чувствовала себя в исторических костюмах^[12]; но соврменницами для неё были и Катя Редозубова в «оттепельных» «Варварах», нашедшая в себе силы бежать от деспота-отца в некую не очень определённую «лучшую жизнь»^[29], и Ольга в чеховских «Трёх сёстрах», ничего изменить не сумевшая^[12][30].

«Три сестры», поставленные Товстоноговым на исходе «оттепели», в 1965 году, стали, по определению А. Смелянского, трагедией всеобщего паралича воли, неспособности к сопротивлению^[32]; Шарко играла в этом спектакле «капитана тонущего корабля» (как определил её роль режиссёр)^[12], лучше всех сознающего иллюзорность надежд на спасение, но и ответственного — в интерпретации Товстоногова — за то, что спасение не состоялось^[32]. «В споре из-за няньки, — писала Т. Марченко, — её Ольга и трагична, и смешна одновременно. Вот она решительно двинулась навстречу Наташе, кажется, вот-вот поставит на место эту зарвавшуюся особу, но… неожиданно свернула, прошла мимо, и язык её лепечет совсем не те, какие следовало бы, слова. Иначе она не может, пресечь чужую наглость ей мешает собственное воспитание, духовная деликатность, утонченность…»^[4]. В этом мрачном спектакле, где расстояние между мечтами и реальностью не сокращалось, а увеличивалось до бесконечности, Товстоногову, по словам К. Л. Рудницкого, удалось передать гнетущее давление времени, сделать течение дней до боли ощутимым^[33], и роль Ольги требовала от Шарко уже не драматического темперамента и даже не способности раскрывать всю боль и всю тоску «за простенькими разговорами», как в «Пяти вечерах», — здесь режиссёр «по капельке цедил сценические секунды, прерывал разговоры долгими, содержательными паузами»^[33], и у Шарко в этой роли, свидетельствует Т. Марченко, самыми сильными оказались паузы^[4].

На сцене БДТ Зинаида Шарко сыграла немало главных женских ролей, в том числе в спектаклях «Сколько лет, сколько зим» и «Четвёртый», но одной из самых дорогих и самых запомнившихся — тем, кто видел её в полном объёме, — стала небольшая и, как отметил критик, «странная, символическая» роль колхозницы Маньки, специально для неё сочинённая Товстоноговым^[34], в спектакле «Три мешка сорной пшеницы» по повести Владимира Тендрякова. Этот спектакль — о послевоенном голоде в деревне и послевоенных репрессиях — вообще вызвал сильное раздражение у партийных чиновников, Товстоногову с трудом, ценой многочисленных уступок, удалось спасти его^[35], и едва ли не сильнее всего раздражал переворачивавший душу «плач» Маньки (подслушанный Валерием Гаврилиным в русских деревнях^[36]) в сцене ареста председателя колхоза, не сдавшего государству, припрятавшего для умирающих от голода колхозников три мешка сорной пшеницы^[34]. В конце концов режиссёра заставили удалить Шарко из этой сцены^[5]. В своих воспоминаниях актриса рассказывает, как умоляла Товстоногова хотя бы в одном спектакле разрешить ей сыграть роль с плачем: «Если кто-нибудь возникнет, валите на меня, скажите: у меня артистка дура, у неё бывают заскоки с памятью, в конце концов, добавьте, что я на учёте в Бехтеревке»^[5]. Но, не желая навлекать неприятности на любимого режиссёра, «капризная и упрямая» Шарко за многие годы существования спектакля так ни разу и не нарушила запрет, — слышанный немногими, этот плач стал одной из театральных легенд: иные уже и не помнят, кого именно оплакивала Манька и по какому поводу, но это уже неважно^[12][29].

Кинематограф

В кино Зинаида Шарко снималась сравнительно мало, и не только потому, что однозначно отдавала предпочтение театру: режиссёры находили её некиногеничной^[1]. Кинодебют Шарко состоялся в 1954 году в маленькой, даже не указанной в титрах роли почтовой служащей в фильме «Мы с вами где-то встречались». Такие же эпизодические роли на протяжении 50—60-х годов Шарко сыграла ещё в нескольких фильмах, в том числе продавщицу мороженого «Старике Хоттабыче». Лишь в 1970 году Кира Муратова предложила ей главную роль в своих «Долгих проводах»; но вышедший на экраны в 1971 году фильм был тут же отправлен на полку на долгие 16 лет; увидеть лучшую работу Шарко тогда успели лишь очень немногие^[4]. Но ещё в 1973 году критик Т. Марченко отмечала: «Шарко, в пределах отведённого ей сценарного материала, играла удивительно тонко. Она раскрывала характер слабый — и по-детски непосредственный, склонный к фантазиям и неожиданным поступкам, душевно уязвимый и отчаянно бесшабашный, открытый и закрытый одновременно. Порой кажется, что она моложе своего сына-подростка, порой отчетливо видно, какие глубокие борозды оставила на её лице и душе жизнь…»^[4] Схожими оказались не только характеры героини и актрисы — Кира Муратова назвала Шарко капризной, упрямой, взбалмошной и нелепой^[12], — но и жизненные ситуации: как раз в это время сын Ваня потянулся к отцу. «Когда в перерывах между съёмками приезжала домой, — вспоминала Шарко, — и у нас возникали скандалы, он был убеждён, что я на нём репетирую, хотя это было чудовищное совпадение»^[37].

Несмотря на некиногеничность, с середины 70-х годов Зинаиду Шарко постоянно приглашали в кино, правда, преимущественно на небольшие роли; после «Долгих проводов» наиболее значительной работой стала ещё одна нелепая и несчастная мать — в фильме Ильи Авербаха «Фантазии Фарятьева» (на сцене БДТ, в спектакле, поставленном Сергеем Юрским, Шарко в это время играла тётю Фарятьева). Сергей Урсуляк, работавший с Шарко в фильме «Сочинение ко Дню Победы», её проблему определил иначе: слишком яркая индивидуальность, «Зинаида Максимовна заполняет пространство собой»^[38].

Успех в кинематографе к актрисе неожиданно пришёл в 2000 году, с выходом на экраны фильма Виталия Мельникова «Луной был полон сад». Правда, сам фильм понравился не всем: «Конечно, — писала Н. Сиривля в журнале „Искусство кино“, — в фильме привлекает игра трёх незаурядных, может быть, великих актёров: З. Шарко, Н. Волкова и Л. Дурова. Каждый из них ведёт свою партию замечательно. Но на Волкова и Шарко порознь смотреть интереснее, в любовных сценах, построенных как набор лирических штампов, им неуютно и тесновато. Кажется, что любовная история для них — некоторая условность, формальный повод поведать с экрана не столько о „свойствах страсти“, сколько о чём-то совершенно ином»^[39]. Тем не менее за главную женскую роль в этом фильме Зинаида Шарко удостоилась первых своих кинопремий — «Ники» (лучшая женская роль, 2001) и «Золотого Овена» (лучшая актёрская работа, 2000); актёрский ансамбль в этом фильме был отмечен и специальным призом XXII Московского МКФ.

Роли в театре

Ленинградский областной гастрольный театр

• 1950/1951 — «Ночь ошибок» О. Голдсмита

Театр эстрады Л. Атманаки

• 1951 — «Каждый день» В. Полякова; режиссёр Г. А. Товстоногов

Театр имени Ленсовета

• 1953 — «Не называя фамилий» В. Минко
• 1955 — «До новых встреч» А. Гладкова — Люся Иванова
• 1956 — «Только правда»

Большой драматический театр им. Горького

• 1956 — «Когда цветет акация» Н. Г. Винникова. Постановка Г. А. Товстоногова — Раиса Ковригина
• 1957 — «Эзоп» Г. Фигейредо. Постановка Г. А. Товстоногова — Мели
• 1957 — «Достигаев и другие» М. Горького. Постановка Н. А. Рашевской (возобновление)— Шура Булычова
• 1957 — «Когда горит сердце», по роману В. П. Кина «По ту сторону». Постановка И. П. Владимирова— Варя
• 1957 — «В поисках радости» В. С. Розова. Постановка И. П. Владимирова — Леночка
• 1958 — «Дали неоглядные» Н. Е. Вирты. Постановка И. П. Владимирова — Настя
• 1959 — «Пять вечеров» А. М. Володина. Постановка Г. А. Товстоногова — Тамара (первая исполнительница роли)
• 1959 — «Варвары» М. Горького. Постановка Г. А. Товстоногова — Катя Редозубова
• 1960 — «Иркутская история» А. Н. Арбузова. Постановка Г. А. Товстоногова — Зинка
• 1960 — «Верю в тебя» В. Н. Коростылёва. Постановка Р. А. Сироты — Ирина
• 1961 — «Не склонившие головы» Н. Дугласа, Г. Смита. Постановка Г. А. Товстоногова — Женщина
• 1961 — «Четвёртый» К. М. Симонова. Постановка Г. А. Товстоногова — Женщина, которую он любил
• 1961 — «Моя старшая сестра» А. М. Володина. Постановка Г. А. Товстоногова — Шура
• 1962 — «Божественная комедия» И. В. Штока. Постановка Г. А. Товстоногова — Женщина и Ева
• 1962 — «Снежная королева» Е. Л. Шварца. Постановка Г. А. Товстоногова — Маленькая разбойница
• 1963 — «Перед ужином» В. С. Розова. Постановка Г. А. Товстоногова — Эмма Константиновна
• 1963 — «Карьера Артуро Уи» Б. Брехта. Постановка Г. А. Товстоногова — Докдейзи
• 1964 — «Ещё раз про любовь» Э. Радзинского. Постановка Г. А. Товстоногова — Галя Острецова
• 1965 — «Три сестры» А. П. Чехова. Постановка Г. А. Товстоногова — Ольга
• 1966 — «Идиот» Ф. М. Достоевского. Постановка Г. А. Товстоногова — Варя Иволгина
• 1966 — «Сколько лет, сколько зим!» В. Пановой. Постановка Г. А. Товстоногова — Ольга Шеметова
• 1966 — «Традиционный сбор» В. Розова. Постановка Г. А. Товстоногова — Лиза Хренова
• 1967 — «Правду! Ничего кроме правды!» Д. Н. Аля. Постановка Г. А. Товстоногова — Луиза Брайант
• 1969 — «Король Генрих IV» У. Шекспира. Постановка Г. А. Товстоногова — Молва
• 1969 — «С вечера до полудня» В. С. Розова. Постановка Г. А. Товстоногова — Нина
• 1971 — «Валентин и Валентина» М. М. Рощина. Постановка А. Г. Товстоногова — Мать Валентины
• 1974 — «Кошки-мышки» И. Эркеня. Постановка Г. А. Товстоногова — Эржебет Орбан
• 1974 — «Три мешка сорной пшеницы» В. Ф. Тендрякова. Постановка Г. А. Товстоногова — Манька
• 1976 — «Дачники» М. Горького. Постановка Г. А. Товстоногова — Калерия, Ольга Алексеева
• 1976 — «Фантазии Фарятьева» А. Соколовой. Постановка С. Ю. Юрского — Тётя Фарятьева
• 1977 — «Последний срок» В. Распутина. Постановка Е. А. Лебедева — Анна
• 1978 — «Жестокие игры» А. Н. Арбузова. Постановка Г. А. Товстоногова — Мать Нели
• 1978 — «Телевизионные помехи» К. Сакони. Постановка Г. А. Товстоногова — Жена Бодога
• 1979 — «Наш городок» Т. Уайлдера. Постановка Э. Аксера — Миссис Джиббс
• 1982 — «Дядя Ваня» А. П. Чехова. Постановка Г. А. Товстоногова — Нянька
• 1983 — «Мачеха Саманишвили» Д. Кладиашвили. Постановка Г. А. Товстоногова — Элене
• 1983 — «Кафедра» В. В. Врублевской. Постановка М. Резниковича — Панченко
• 1984 — «Порог» А. А. Дударева. Постановка Г. С. Егорова — Мать
• 1987 — «Жанна» А. Л. Галина. Постановка Г. С. Мая — Сверчкова Светлана Васильевна
• 1992 — «Дворянское гнездо» И. С. Тургенева. Постановка М. Ю. Резниковича — Пестова Марфа Тимофеевна
• 1996 — «Антигона» Ж. Ануя. Постановка Т.Чхеидзе — Кормилица
• 1997 — «Кадриль» В. П. Гуркина. Постановка А. Максимова — Лида Звягинцева
• 2005 — «Квартет» Р. Харвуда. Постановка Н. Пинигина — Сессилия Робсон
• 2009 — «Кошки-мышки» И. Эркеня. Постановка Ю. Е. Аксёнова (возобновление) — Эржебет Орбан

Другие театры

• 1997 — «Она бросает вызов» по пьесе Д. Маррелла «Смех лангусты» («Мемуары»); режиссёр Виктор Минков — Сара Бернар («Приют Комедианта»)
• 1998 — «Старая дева» по пьесе Н. Птушкиной «Пока она умирала»; режиссёр Б. Мильграм — Софья Ивановна
• 1999 — «О вы, которые любили…»; режиссёр Г. Тростянецкий — Цыганка Таня (Пушкинский театральный центр, Дом Кочневой)^[40]
• 2000 — «Голу́бки», по пьесе П. Вогил «Древнейшая профессия»; режиссёр Вячеслав Долгачёв — Майя («ТеатрДом»)
• «Истинный Запад» С. Шепарда; режиссёр В. Каминский — Ма

Работы на телевидении

• 1963 — «Кюхля» по роману Ю. Тынянова (телеспектакль); режиссёр Александр Белинский — княгиня Трубецкая
• 1965 — «Страх и отчаяние в Третьей империи» Б. Брехта (телеспектакль); режиссёр Давид Карасик — фрау Фурке, знакомая четы Климбч, мать Клауса Генриха
• 1965 — «Римские рассказы» по новеллам А. Моравиа; режиссёр Лев Цуцульковский — дочь Мелени
• 1969 — «Машенька» А. Афиногенова (телеспектакль); режиссёр Иван Рассомахин
• «Аглая» по роману Ю. Германа «Дорогой мой человек» (телеспектакль) — Алевтина
• 1972 — «31-й отдел» (телеспектакль); режиссёр Юрий Аксенов — бывший художественный редактор
• 1981 — «Самоубийство» (телеспектакль); режиссёр Иван Рассомахин
• 1983 — «Оловянные кольца» (телеспектакль); режиссёр Глеб Селянин — королева Януария
• 1985 — «Криминальный талант» (телеспектакль); режиссёр Ирина Сорокина
• 1992 — «Ричард II» (телеспектакль); режиссёр Евгений Злобин

Фильмография

Награды

• Народная артистка РСФСР (1980)
• Международная премия имени К. С. Станиславского «За вклад в театральное искусство» (1997)^[41].
• Премия «Кумир» в номинации «лучшая актриса» (1998)
• Национальная премия кинокритики и кинопрессы России «Золотой овен» за лучшую актёрскую работу (2000)^[41] — фильм «Луной был полон сад»
• Премия Ника за лучшую женскую роль (2001)^[41] — фильм «Луной был полон сад»
• Высшая театральная премия Санкт-Петербурга «Золотой софит» (2001, 2006)^[41]
• Художественная премия «Петрополь» «За поэтический рисунок ролей в театре и кино последних лет» (2002)
• Орден Дружбы (2004) — к 85-летию БДТ им. Г. А. Товстоногова
• Премия им. А. Володина (2004)
• Национальная премия имени Е. А. Лебедева «За выдающийся вклад в развитие русского национального театрального искусства» (2008)^[41]
• Орден Почёта (5 февраля 2009) — за большой вклад в развитие отечественного театрального искусства и многолетнюю плодотворную деятельность^[42]

Примечания