Потенциальные сверхдержавы — государства, которые находятся в процессе превращения в сверхдержаву и могут стать таковыми в XXI веке. Сегодня считается, что Соединённые Штаты Америки являются единственным государством в мире, соответствующим определению сверхдержавы^[1][2][3], хотя некоторые эксперты говорят, что США могут потерять этот статус в ближайшее время, либо уже потеряли^[3][4].

В настоящее время потенциальными сверхдержавами называют Бразилию^[5][6], Европейский союз^[7], Индию^[8] (как перспективные потенциальные сверхдержавы), Китай (как уже практически реализовавшуюся экономически-военную сверхдержаву)^[9] и Россию (как восстанавливающуюся потенциальную сверхдержаву)^[10][11]. Однако, как показывает практика, подобные предсказания могут не дать ожидаемого результата. Например, в 1980-х годах многие политики и экономисты предсказывали этот статус Японии из-за высоких темпов экономического и технологического роста и очень больших величин ВВП в то время^[12].

Бразилия

Некоторые называют Федеративную Республику Бразилия в числе потенциальных сверхдержав XXI века.

В лекции, озаглавленной «Бразилия как развивающаяся сверхдержава»^[5] (англ. Brazil as an Emerging World Power), представленной в Центре Марио Эйнауди по изучению международных отношений, профессор политологии из Портландского государственного университета Лесли Эллиот Армихо сказал, что «Бразилия скоро возвысится как первая латиноамериканская сверхдержава». Армихо заявил, что «Бразилия продолжает укрепляться в качестве лидера своего региона, запуская серию интеграционных процессов», также добавив, что «в качестве участника международных отношений, Бразилия получила бо́льшую долю влияния на мировую политику, увеличивая своё и без того сильное участие в экономических инициативах, таких как Международный финансовый фонд и G20», утверждая, что «растущая популярность Бразилии происходит из её твёрдого демократического правительства и сильной экономики» и заключая выводом, что «Скоро у нас будет две сверхдержавы в западном полушарии».

Журналист и военный обозреватель Марек Сверчински в своей статье называет Бразилию «потенциальной сверхдержавой юга» и утверждает, что она «может быть уже на пути выхода из западного лагеря и может ускорить создание нового мирового порядка»^[13]. Научный сотрудник из Совета по делам Западного Полушария в Вашингтоне Элизабет Рэйви утверждает, что «Пока США смотрят на восток, Бразилия укрепляется в статусе ядерной сверхдержавы»^[6]. Описывая важность происходящего развития ядерных технологий в стране, она называет Бразилию потенциальной сверхдержавой с «возможностью создать быстрорастущую экономику наподобие китайской, увеличивающимися ядерными возможностями и растущей уверенностью в собственной силе и способности идти своим путём».

Бразилию часто называют экономической сверхдержавой, как настоящей^[14], так и будущей. Многие сравнивают Бразилию с другими потенциальными сверхдержавами блока БРИК. Джонатан Пауэр из Международного фонда мира и исследований будущего (англ. Transnational Foundation for Peace and Future Research) в своей статье «Бразилия становится экономической и политической сверхдержавой» заявляет, что «У Бразилии есть преимущество по сравнению с Индией и Китаем», добавляя что она позитивно развивается вот уже более 100 лет и «между 1960 и 1980 годами Бразилия удвоила доход на душу населения»^[15]. Пауэр также утверждает, что Бразилия «имеет хорошие шансы стать первой экономической сверхдержавой без ядерного оружия».

Существует, однако, множество помех на пути Бразилии к статусу сверхдержавы. Лауреат Нобелевской премии по экономике Пол Кругман утверждает, что на данный момент экономика Бразилии даёт неплохие показатели, «но это не то же самое, что сказать, что Бразилия станет экономической сверхдержавой [в ближайшем времени]»^[16]. Также, некоторые аналитики пишут, что Бразилия, в общем, улучшит свою энергетическую ситуацию, но не станет сверхдержавой или энергетической сверхдержавой^[17].

Европейский союз

Европейский союз назывался формирующейся сверхдержавой как некоторыми учёными и писателями, такими как профессор Джон Маккормик^[18] и писатель Марк Леонард^[19], так и многими политиками, среди которых Романо Проди^[20] и Тони Блэр^[21][22].

Марк Леонард приводит в доказательство несколько фактов: у Евросоюза достаточно большое население (более 500 миллионов человек), самая сильная экономика в мире^[23], низкая инфляция, непопулярность США и неэффективность их внешней политики в последние годы и безусловно высокое качество жизни в странах-членах ЕС (выражающееся в таких показателях, как количество рабочих часов в неделю, качество системы здравоохранения и социальных услуг)^[24]. Джон МакКормик считает, что Евросоюз уже достиг статуса сверхдержавы, основываясь на размере и влиянии его экономики и глобальном политическом влиянии. Он утверждает, что природа силы в международных отношениях изменилась со времён холодной войны, и сегодня военная мощь уже не так важна для сверхдержавы. Он также утверждает, что контроль над средствами производства сегодня намного более важен, чем контроль над средствами уничтожения, и указывает на контраст между жёсткой силой, которую используют США, и мягкой силой, применяемой ЕС^[25].

Эксперт по международным отношениям Параг Ханна считает, что ЕС, как и Китай, уже получили статус сверхдержавы и соперничают с США за влияние на мировой арене^[26][27]. Он также упоминает, что у ЕС сильная экономика, что европейские технологии всё более и более определяют глобальные стандарты, а европейские страны оказывают наибольшую помощь в развитии. Он соглашается с МакКормиком, что ЕС не нужна общая армия, чтобы быть сверхдержавой. Евросоюз использует разведку и полицию, чтобы задерживать радикальных исламистов; социальную политику, чтобы интегрировать беспокойное мусульманское население; и экономическую силу, чтобы включать в свой состав бывшие советские республики и постепенно ослаблять влияние России^[26]. Ханна также пишет, что Южная Америка, Восточная Азия и другие регионы предпочитают «европейскую мечту» американскому аналогу^[28]. В качестве примеров можно рассмотреть УНАСУР и Африканский союз. Следует заметить, что Евросоюз как одно целое является одним из самых культурно различных «образований» на планете^[29], занимающим одно из первых мест по количеству официальных языков в своих границах^[30].

Эндрю Рэдинг также принимает в расчёт дальнейшее расширение европейского союза. Вероятное будущее включение всей Европы не только улучшит экономику ЕС, но и увеличит население союза до уровня, сравнимого с населением Китая и Индии. При этом ЕС будет оставаться качественно отличающимся от этих стран благодаря его огромному преимуществу в социальной и технологической сфере^[31]. Премьер-министр Турции Реджеп Тайип Эрдоган в 2005 году рассказал в интервью журналу Journal of Turkish Weekly, что: «Через 10-15 лет Евросоюз станет местом встречи цивилизаций. С включением Турции, он станет сверхдержавой»^[32].

Роберт Джей Гаттман замечает, что само определение сверхдержавы изменилось, и в XXI веке оно означает не только государства со значительной военной мощью, но также и группы стран, такие как Европейский союз, имеющие сильную рыночную экономику, молодую, хорошо образованную рабочую силу, разбирающуюся в высоких технологиях, и глобальное влияние^[33]. Фриис Арне Питерсен, посол Дании в США высказывает похожие идеи. Он признаёт, что ЕС — это «особый тип сверхдержавы», тот, которому ещё нужно сформировать единую военную силу, которая будет действовать хотя бы близко к тому уровню, на котором действуют её отдельные члены^[34]. Изучение общественного мнения 57000 человек в 52 странах, проведённое Европейским советом по международным отношениям показывает, что ЕС — самая «популярная» сверхдержава в том смысле, что люди во всём мире хотели бы видеть Евросоюз более влиятельным. Исследование обнаружило, что ЕС является «уникумом среди больших держав (Китая, ЕС, России и США), потому что никто не хочет сбалансировать его подъём». В заключении исследования сказано, что 35 % людей в мире хотят, чтобы блок из 27 стран наращивал свою силу^[35]. Британцы показали себя самой противоречивой нацией в отношении растущего влияния Евросоюза — положительно к этому отнеслись лишь 8 %^[36].

Также, некоторые утверждают, что полная политическая интеграция не нужна Европейскому союзу для увеличения своего международного влияния, так как его кажущаяся слабость составляет его реальную силу, так же как и его разобщённая дипломатия и одержимость верховенством закона^[25], и что ЕС представляет собой новый, и потенциально более успешный тип международного игрока, чем традиционные^[37], однако неясно, будет ли эффективность подобного влияния равна по силе политически собранной сверхдержаве типа Соединённых Штатов^[38].

Барри Бьюзан из Лондонской школы экономики и политических наук замечает, что статус потенциальной сверхдержавы Евросоюза зависит от его «державности». Однако, неясно, насколько ЕС должен стать похож на обычное государство, чтобы его можно было назвать сверхдержавой. Бьюзан утверждает, что ЕС, скорее всего, будет и дальше оставатьля лишь потенциальной сверхдержавой, потому что, несмотря на его материальное благополучие, его "политическая слабость и неустойчивый и сложный курс развития внешней политики, особенно особенно во всём, что касается выработки общей внешней и оборонной политики, " сдерживает его превращение в сверхдержаву^[39].

Александр Стубб, министр иностранных дел Финляндии, говорил, что он считает, что ЕС и является, и не является сверхдержавой. Несмотря на то, что ЕС — сверхдержава в том смысле, что является крупнейшим политическим союзом, общим рынком и благотворителем в мире, он не является сверхдержавой в сферах обороны и международных отношений. Как и Барри Бьюзан, Стубб считает, что самым главным фактором, сдерживающим «сверхдержавность» Евросоюза является недостаток державности, а среди других факторов называет недостаток стремления к укреплению своей международной власти и ностальгию по собственным государствам среди европейцев. Чтобы сбалансировать это, он настоял на подписании и ратификации Лиссабонского договора (что было сделано в 2009), создании общеевропейского МИДа (Европейское внешнеполитическое ведомство, управляется высоким представителем Евросоюза по иностранным делам и политике безопасности Кэтрин Эштон, создание будет завершено в 2012 году), разработке общей военной политики ЕС, общем месте в Совбезе ООН и большой восьмёрке, а также на борьбе с тем, что он назвал «кислым настроем» по отношению к ЕС, которое превуалирует в некоторых европейских странах^[40].

Однако, некоторые политики и писатели не верят, что Европейский союз сможет достичь статуса сверхдержавы. "Евросоюз не является и никогда не станет сверхдержавой, " — заявил Дэвид Милибэнд, министр иностранных дел Великобритании^[41]. Без общей внешней политики и с невозможностью разворачивать военные силы по всему миру, у ЕС нет «сути сверхдержавы», которая по определению имеет «прежде всего, военный размах и способность быстро перебросить войска в любую точку мира по желанию правительства»^[42]. Евродепутат Илька Шрёдер замечает, что сильное участие ЕС в конфликтах типа арабо-израильского является компенсацией неспособности Евросоюза использовать военную силу в мире^[43].

Один из авторов журнала «The Economist» Роберт Лэйн Грин (англ. Robert Lane Greene) замечает, что нехватка сильной европейской военной политики только усиливает нехватку общей внешней политики ЕС и заставляет не принимать в расчёт любые аргументы в пользу статуса сверхдержавы для Евросоюза, указывая на то, что создание Евросоюзом глобального ответа противостоящей сверхдержаве США попросу «немыслимо»^[44]. По мнению Сорена Керна из «Группы стратегических исследований» (англ. Strategic Studies Group), самым большим препятствием на пути к «сверхдержавности» ЕС является нежелание европейских элит оставить свои фантазии по поводу неприемлемости использования силы в международных отношениях и действовать так же, как действует весь остальной мир^[45]. Британский политик Майкл Ховард предупреждал от давления на европейские страны с целью более глубокой интеграции в ЕС, чтобы сбалансировать влияние США^[46], так как привычка Европы полагаться на мягкую (не военную) силу отчасти являет собой недостаток общности^[47]. Несмотря на то, что некоторые считают, что Евросоюз должен стать «обычной» державой, которая не боится применить военную силу и имеет общий рынок, военные недостатки ЕС являются препятствиями на пути к становлению европейской сверхдержавы^[48].

Индия

Представители СМИ и учёные обсуждали потенциал Республики Индия как сверхдержавы^[8][49].

Популярный американский политический аналитик Фарид Закария также верит, что у Индии есть шанс стать сверхдержавой, указывая на то, что индийская молодежь, являющаяся вторым по населённости англоговорящим социумом в мире, может дать Индии преимущество над Китаем, и, пока развитые индустриальные страны будут испытывать недостаток молодёжи, у Индии будет большой запас молодой рабочей силы. Закария говорит, что другой силой, которой обладает Индия, является её демократическое правительство, которое держится у власти уже более 60 лет, утверждая, что демократия обеспечивает долговременную стабильность^[50].

Параг Ханна считает, что Индия не является и не станет сверхдержавой в обозримом будущем, отставая от Китая на десятилетия как в развитии, так и в стратегических амбициях^[51]. Взамен он предлагает сценарий, при котором Индия станет одним из ключевых партнёров России^[52]. Он говорит, что Индия «конечно, большая, но не имеет международного значения»; она имеет весьма успешный профессиональный класс, в то время как сотни миллионов её граждан живут крайне бедно. «Это почти что третий мир», — заявляет он^[53]. Он также пишет, что имеет значение тот факт, что Китай граничит с бо́льшим числом стран, чем Индия, и при этом не окружён огромным океаном и высочайшими горами. У Китая есть лояльная диаспора, вдвое больше, чем у Индии, и может дать ей фору на азиатских и африканских рынках^[54].

Дэниел Лак описывает Индию как «неудачника, у которого больше проблем, чем преимуществ», но всё же способного достигнуть статуса сверхдержавы. Он также упоминает, что, несмотря на тяготы бедности и социального неравенства, Индия преодолевает их^[55]. Барри Бьюзан замечает, что, несмотря на ядерное оружие, об Индии не говорят как о серьёзном кандидате на звание сверхдержавы^[39].

Робин Мередит утверждает, что и Индия и Китай будут сверхдержавами. Однако, она указывает на то, что Китай на десятилетия опережает Индию и что уровень жизни среднего китайца выше, чем у индийцев^[56]. Эми Чуа также прибавляет, что, несмотря на огромный потенциал Индии, у неё всё ещё есть множество проблем, таких как «распространяющаяся бедность в сельских районах, городские трущобы, наполненные заболеваниями, укоренившаяся коррупция и вопиющие размеры материнской смертности». Также, как и Китай, Индия практически ничем не притягивает к себе иммигрантов, в то время как сами индийцы эмигрируют в больших количествах. Однако, она замечает, что Индия предпринимает громадные меры, чтобы исправить это. В частности, отмечая такие достижения, как работа над уничтожением державшейся веками кастовой системы и поддержание звания самой большой в мире «отличной» демократии, являющиеся историческими прецедентами^[57]

Китай

Китайская Народная Республика часто упоминается в прессе в качестве главного претендента на статус сверхдержавы^[58]. Некоторые учёные и журналисты уже называют КНР экономической и военной сверхдержавой^[59][60]. По данным компании Global Language Monitor, движение Китая к статусу сверхдержавы стало самой читаемой новостью 2000-х^[61][62]

Китай имеет самое большое в мире население и является третьим в мире государством по размерам территории (превосходя США и уступая России и Канаде).

Из всех потенциальных сверхдержав у Китая самая быстрорастущая экономика. Одно из двух крупнейших в мире индустриальных и аграрных государств, уступая только США, Китай уже является второй экономикой мира по величине ВВП (как по номиналу, так и по паритету покупательной способности) со скорой перспективой стать первой (не позже чем к 2030—2050 по разным оценкам); при этом является лидером в мире по большинству показателей промышленного и сельскохозяйственного производства. Имеет очень большой положительный баланс во внешней торговле и половину мировых валютных резервов. Крупнейший в мире экспортёр.

Китай также является постоянным членом Совбеза ООН и крупной ядерной державой. Обладает ядерно-стратегическим оружием и независимой многопрофильной космонавтикой включая пилотируемую (одну из трёх в мире). Имеет самую большую армию со всеми видами вооружённых сил и огромный мобилизационный потенциал ввиду самой большой на планете численности населения.

Китай недавно превзошёл США в качестве главного мирового поставщика технологий^[63][64]. Также, сегодня Китай — третья в мире страна по инновациям и может стать первой к 2012 году^[65][66]. Также, КНР сегодня считается мировым лидером в зелёных технологиях^[67]. Из-за этого, некоторые предсказывают, что Китай станет технологической и инновационной сверхдержавой^{[68][69][70][71]}.

Барри Бьюзан, специалист по международным отношениям из Лондонской школы экономики и политических наук, утверждает, что «Китай безусловно представляется наиболее продвинувшейся страной во всех направлениях» получения статуса сверхдержавы. ^[39] Бьюзан заявляет, что «КНР сегодня является наиболее популярной потенциальной сверхдержавой, степень отчуждения которой от международного сообщества делает её наиболее очевидным политическим противником». Однако, он замечает, что эта задача затруднена проблемами развития и тем фактом, что рост Китая может привести к образованию противостоящей коалиции в Азии.

Шуцзе Яо из Ноттингемского Университета сказал, что Лондонский саммит G-20 помог «продолжению укрепления [Китая] как формирующейся сверхдержавы, позволив ему чётко показать свою руководящую роль». Он верит, что «Китай обгонит США и станет крупнейшей мировой экономикой уже в 2038, если нынешние темпы роста сохранятся». Он утверждает, что кредитный кризис подарил Китаю редкий шанс получить статус сверхдержавы^[72].

Параг Ханна заявляет, что, инвестируя большие средства в экономики стран Латинской Америки и Африки, Китай установил своё присутствие в качестве сверхдержавы, наравне с Евросоюзом и США. Подъём Китая также демонстрируется растущей долей торговли в его валовом внутреннем продукте. Ханна верит, что консультативный стиль общения Китая позволяет ему развивать политические и экономические связи со многими странами, включая те, которые США считают изгоями. Он также утверждает, что Шанхайская организация сотрудничества, которую Китай основал вместе с Россией и странами Центральной Азии, может стать «восточной НАТО»^[73]. Другим фактором, подстёгивающим рост Китая, по мнению Фарида Закария и других исследователей, является его правительство. Правительство КНР способно справляться с задачами развития и устранением последствий кризиса быстрее, чем демократии в Европе и Индии^[50].

Джордж Фридман, однако, не верит в то, что КНР будет сверхдержавой, указывая на её географическое положение: Китай изолирован Сибирью на севере, Гималаями и джунглями на юге, в то время как большинство его населения расположено на востоке страны, так что Китаю будет тяжело расширяться. Он также утверждает, что Китай не был морской державой уже несколько сотен лет, и постройка полноценного флота займёт очень много времени^[74]. В своей книге «Китай: следующая сверхдержава» (англ. China: The Next Superpower) Джефри Мёрфи утверждает, что, несмотря на то, что у Китая огромный потенциал, стоит приглядеться к рискам и проблемам, которые КНР испытывает в управлении её населением и ресурсами. Политическая ситуация в Китае может стать слишком нестабильной, чтобы превратить страну в сверхдержаву, как утверждает Сьюзан Ширк в книге «Китай: хрупкая сверхдержава» (англ. China: Fragile Superpower)^[75]. Среди других факторов, которые сдерживают превращение Китая в полноценную сверхдержаву, можно назвать: ограниченные запасы энергии и сырья, вопросы насчёт возможности инновационного развития, социальное неравенство, коррупция и риски, связанные с социальной нестабильностью и загрязнением окружающей среды. Эми Чуа утверждает, что «притягательность» страны для иммигрантов и квалифицированной иностранной рабочей силы является важным качеством сверхдержавы. Она также пишет, что Китай сегодня не является притягательной страной для учёных и новаторов из других стран. Однако, она считает, что Китай может преодолеть эту проблему за счёт своей самой большой в мире диаспоры.^[57]

Примечательно, что если во второй половине XX века в литературных и кинематографических произведениях шла речь о противостоянии «коммунистического» (СССР-ОВД) и «капиталистического» (США-НАТО) миров, то после распада СССР в сюжетах многих западных [4] [5], однако Китай остался верен концепции многополярного мира и отклонил данное предложение, усмотрев в нём прежде всего средство разделения ответственности за доминирующую американскую внешнеполитическую деятельность, с которой часто не согласен [6] [7].

Россия

Российская Федерация — крупнейшее по территории государство мира; обладает одними из крупнейших в мире запасов минеральных и энергетических ресурсов; является первоначальным постоянным членом Совета Безопасности ООН; имеет самый крупный ядерный арсенал; является лидером по количеству запускаемых ракет-носителей ^[76] и космических аппаратов^[77]. Имеет значительный политический вес в мире (особенно на территории постсоветского пространства). Правомерность признания России в качестве полноправной сверхдержавы вызывает множество споров и отрицаний — в связи с утратой прежних (относительно СССР) позиций на международной арене (в том числе даже на территории СНГ), значительным сокращением стратегических ядерных сил, невысоким средним уровнем и качеством жизни, высочайшими коррупцией и вывозом капитала, отсталостью в науке, устаревшей инфраструктурой, системным внутриэкономическим кризисом и сложной демографической обстановкой.

Несмотря на распад СССР и серьёзные социальные, экономические и политические потрясения, нестабильность и множество неразрешённых проблем, некоторые политические аналитики считают, что Российская Федерация может восстановить свой статус сверхдержавы в XXI веке^[78][79].

Экономист Стивен Роузфилд из Университета Северной Каролины считает, что Россия стремится «восстановиться в качестве полноправной сверхдержавы», и «вопреки расхожему мнению, эта цель может быть достигнута Кремлём, но ущерб, причинённый российскому народу и мировой безопасности будет огромным»^[80]. Роузфилд далее утверждает, что у России «остался нетронутый военно-промышленный комплекс … и достаточно минеральных ресурсов чтобы вновь запустить свой дремлющий военный потенциал», и что «сырьевая экономика не является препятствием на пути к сверхдержавности»^[81].

Военный аналитик Александр Гольц, работающий в газете The St. Petersburg Times утверждает, что конфликты Путина с США по поводу проблем ядерного вооружения нацелены на возвращение России статуса сверхдержавы^[82]. Утверждалось также, что внешняя политика России по отношению к странам-соседям выстраивается с учётом желания получения ей статуса сверхдержавы^[83]. Майк Ричи из Энергетической Разведки говорит: «Россия всегда была сверхдержавой, использовавшей свои энергетические богатства чтобы завоёвывать друзей и оказывать влияние на государства бывшего восточного блока. И сегодня мало что изменилось. Они играют в ту же игру — завоёвывают друзей, влияют на людей и используют для всего этого свою мощь»^[84].

Среди факторов, мешающих России продвигаться к статусу сверхдержавы, автор статей для сайта Gulfnews Фрэнсис Мэтью называет недостаток важных союзников, относительно маленькую и слабую экономику и уменьшающееся население. Он также заявляет, что, если Россия хочет вернуть себе роль важного игрока в международных отношениях, ей придётся пройти через ряд глубоких внутренних реформ. «Без необходимого уровня экономической прозрачности, который необходим экономике для развития, Россия будет и дальше испытывать проблемы. Высокие цены на нефть могут спасти существующий режим, но без каких-либо перспектив долговременного роста»^[85].

См. также

• Сверхдержава
• Великие державы

Примечания