| Организация украинских националистов | |
| Організація українських націоналістів | |
|
ОУН-М ОУН-Б |
|
| Руководители | |
|---|---|
| Глава Провода украинских националистов (1929-1938)[1] | |
| Глава Провода украинских националистов | |
| Основание | |
|
2 февраля 1929[2] |
|
| kmoun.info | |
| Организация украинских националистов на Викискладе | |
Организа́ция украи́нских национали́стов (укр. Організація українських націоналістів, ОУН) — украинская националистическая ультраправая политическая организация, действовавшая в основном на территории Западной Украины (период наивысшей активности — конец 1920-х−1950-е гг.). На первоначальном этапе декларировала своей ближайшей целью защиту этнического украинского населения от репрессий и эксплуатации со стороны польского и советского правительства, конечной — создание самостоятельного и единого украинского государства, которое должно было включать в себя польские, советские, румынские и чехословацкие территории, населённые украинцами. При этом руководство ОУН рассматривало террор как приемлемое средство борьбы за достижение своих целей. Как явствует из программных положений ОУН и заявлений её руководителей, её деятельность носила антипольский, антисоветский и антикоммунистический характер. ОУН была создана на I Конгрессе (Сборе) украинских националистов в Вене 27 января−3 февраля 1929 года в результате объединения нескольких радикальных националистических организаций:
Первым руководителем ОУН в 1929 году стал Евген Коновалец (УВО).
В мае 1938 года Коновалец был убит агентом НКВД.
В августе 1939 года в Риме на II-м Большом Сборе украинских националистов новым главой организации был избран близкий соратник Евгена Коновальца полковник армии УНР Андрей Мельник, представлявший умеренное крыло ОУН. Его приход к власти стал возможен благодаря тому, что молодые и наиболее радикальные активисты в это время отбывали длительные сроки заключения в польских тюрьмах.
В начале 1940 года, через несколько месяцев после оккупации Польши, конфликт в руководстве ОУН привёл к её расколу на две фракции — ОУН(р), так называемую «революционную ОУН», которая более известна как ОУН(б) («Организация украинских националистов (бандеровское движение)») по имени её руководителя Степана Бандеры, — и группировку сторонников Андрея Мельника, известную как ОУН(м). Именно ОУН(б) в дальнейшем доминировала в националистическом движении на Западной Украине, создав в годы войны наиболее мощную и организованную вооружённую силу — Украинскую повстанческую армию (УПА).
Окончательное размежевание между двумя фракциями оформилось в апреле 1941 года, когда сторонники Бандеры провели в Берлине свой собственный II Большой Сбор украинских националистов, на котором результаты римского II Большого Сбора 1939 года были объявлены недействительными, а сам Мельник и его сторонники — диверсантами и вредителями[3][4]. Новым вождём ОУН был объявлен Степан Бандера. С этого момента идёт отсчёт существования двух ОУН, каждая из которых претендует на то, что только она является единственно верной. Из ОУН(б), в свою очередь, в 1956 году выделилась третья ОУН, возглавлявшаяся Зиновием Матлой и Львом Ребетом и получившая название «Заграничная ОУН», или ОУН(з)[5].
По характеристике Института истории НАН Украины, ОУН представляла собой праворадикальное движение, ориентированное на создание государства с тоталитарным политическим режимом[6]. Ряд исследователей относит эту организацию к типично фашистским, неотличимым от итальянской версии этого движения[7] и даже более экстремистским[8] Политолог Антон Шеховцов определяет идеологию организации как клерикальный фашизм[9].
ОУН отрицала принцип многопартийности, представляя себя как доминирующую силу в украинском обществе.
Заметное влияние на идеологию ОУН оказал Дмитрий Донцов с его теорией культа воли и силы, а также сформулированной им, а затем дополненной самими активистами ОУН идеологией «интегрального национализма»[10].
Декалог украинского националиста[11]
Я — дух извечной стихии, уберёгший Тебя от татарского потоптания и поставивший на грани двух миров созидать новую жизнь:
Я дух одвічної стихії, що зберіг Тебе від татарської потопи й поставив на грані двох світів творити нове життя:
10 заповедей «Декалога» составил в 1929 году один из главных на тот момент деятелей ОУН Степан Ленкавский, а воззвание к Декалогу написал идеолог ОУН Дмитрий Донцов.[12]
Согласно уставу ОУН, её высшим органом являлся съезд (укр. Великий Конгрес, Великий Збiр), делегаты которого выбирали руководящий центр — Провод украинских националистов (ПУН — укр. Провiд українських націоналістів, Головний провiд, Провiд ОУН), а также определяли направления деятельности организации. При необходимости для рассмотрения наиболее важных политических вопросов мог созываться чрезвычайный съезд.
Главный провод ОУН, который возглавлял проводник (укр. провiдник), являлся высшей властью в период между съездами и руководил работой всей организации. Местом пребывания ПУН была вначале Женева (1929−1936), а затем Рим (1936−1940), Берлин (1940−1945), Люксембург (1945−1965), Париж (с 1965 года).
Вся этническая украинская территория в административно-территориальном отношении была поделена на «края». В частности, территории в составе Польши были разделены на Второй (Восточная Галиция, или Галичина) и Третий края (Волынь, Южное Полесье, Холмщина, Люблинское Подлесье). Деятельностью ОУН на территории отдельных «краёв» руководили Краевые экзекутивы (укр. Крайове Екзекутиви) ОУН, подчинявшиеся непосредственно Главному проводу.
В состав Краевой экзекутивы входили:
Края делились на округа (всего структура ОУН насчитывала 12 округов), округа — на надрайоны, районы и, наконец, станицы.
Создание в 1921 году Украинской войсковой организации, ядро которой составили выходцы из Галичины — ветераны армии УНР, и активизация её деятельности на территории Западной Украины, имевшей своей целью продолжение вооружённой борьбы за независимость Украины, способствовали появлению молодёжных националистических групп, члены которых взаимодействовали с УВО. В 1926 году некоторые из них объединились в Союз украинской националистической молодёжи (укр. Союз української націоналістичної молоді во Львове).
Аналогичные организации создавались среди украинцев-эмигрантов в Чехословакии — «Группа украинской национальной молодёжи» (укр. Група Української Національної Молоді), «Украинское национальное объединение» (укр. Українське Національне Об'єднання), «Союз освобождения Украины» (укр. Союз Визволення України), «Союз украинских фашистов» (укр. Союз Українських Фашистів). Последние три группы в ноябре 1925 года объединились в «Лигу украинских националистов» (укр. Легія українських націоналістів) под руководством Миколы Сциборского. В июне 1927 года руководящими органами «Группы украинской национальной молодёжи» и «Лиги украинских националистов» был создан координационный центр — «Союз организаций украинских националистов». В январе 1928 года секции этих двух организаций в Брно (Моравия) пошли ещё дальше, объявив о своём слиянии в «Союз украинских националистов». В июне 1928 года был создан «Союз украинских националистов в Германии», в который вошли члены местных секций «Группы украинской национальной молодёжи», «Лиги украинских националистов» и УВО[1].
Проведённые в 1927−1928 годах конференции украинских националистов (берлинская и пражская) стали последним шагом к созданию Первым конгрессом украинских националистов (28 января−3 февраля) 1929 года Организации украинских националистов на основе УВО и упомянутых выше объединений. Руководящей структурой ОУН стал Провод украинских националистов (ПУН), который возглавил руководитель УВО Евген Коновалец. Конгресс состоялся в Вене (Австрия). В его работе приняли участие 30 делегатов из Чехословакии, Германии, Австрии, Бельгии, Франции и с Западной Украины (Львов). Большинство участников представляли УВО.
Согласно решениям съезда, Украинская войсковая организация сохраняла свою формальную организационную самостоятельность и свой печатный орган «Сурма» (укр. Труба). Вся «боевая работа» (террористическая активность) должна была вестись только от лица УВО и её руководства, «дабы не чернить репутации ОУН как чисто политической организации». Статус ОУН был подтверждён на конференции руководства ОУН-УВО в Праге (июнь 1930). Коновалец принял решение, что УВО остаётся вооружённым отрядом ОУН и формально независима от ОУН (на деле руководили УВО и ОУН одни и те же лица.)
Попытка Коновальца создать ОУН как легальную политическую организацию украинских националистов в Польше, однако, оказалась неудачной — молодое поколение националистов, пришедших в ОУН в 1929 году, превратило её в расширенную версию УВО. В каждом легальном действии они видели признак «предательства нации»[13].
В середине 1932 года завершился процесс слияния УВО и ОУН, в результате которого УВО из самостоятельной организации была переформирована в номинально автономную военную референтуру — отдел ОУН.
С момента своего создания ОУН занималась подпольной, нелегальной деятельностью против польского государства, выступая против попыток достижения межнационального согласия, которые с украинской стороны предпринимали умеренные общественные силы — в первую очередь, «Украинское народно-демократическое объединение» (УНДО) — легальная украинская политическая партия, в которую входили бывшие деятели ЗУНР и представители умеренных кругов Галичины. Эти попытки проходили на фоне противостояния с польскими властями ОУН и Коммунистической партии Западной Украины, событий во внутриполитической жизни советской Украины — украинизацией, началом принудительной коллективизации сельского хозяйства и массовым голодом 1932−1933 гг. Попытки достижения межнационального согласия потерпели окончательный крах в 1938 г. с усилением националистических тенденций в польском руководстве.
Основным регионом проявления деятельности ОУН-УВО была Галиция, а руководящая структура имела название «Краевая Экзекутива ОУН на западно-украинских землях».
С появлением ОУН и её Краевой Экзекутивы, в Галиции весной 1929 года был организован ряд массовых протестных акций, направленных на различные сферы соприкосновения Польского государства с украинским национальным меньшинством. Активизировалась и деятельность, направленная на улучшение финансового положения организации посредством вооружённых грабежей государственных и частных польских учреждений (прежде всего, почт и банков).
Во второй половине 1930 года ОУН инициировала антипольскую «Саботажную акцию»[14]. По сёлам Галиции прокатилась волна нападений на государственные учреждения и поджогов имущества польских помещиков и колонистов.
В ответ на это с 14 сентября до конца ноября 1930 г. польские власти предприняли ряд военно-полицейских мероприятий в Восточной Малопольше, известных как «Пацификация» (от польск. pacyfikacja — умиротворение), направленных на подавление антипольских террористических действий и актов саботажа.
В провод краевой экзекутивы ОУН на ЗУЗ Бандера вошёл в 1931 году, когда краевым проводником стал Иван Габрусевич. Осведомлённый об успехах молодого человека в распространении подпольной печати, Габрусевич назначил Бандеру референтом отдела пропаганды, не сомневаясь, что тот справится с поставленными задачами. Во главе отдела пропаганды, несмотря на почётность, Бандере приходилось нелегко: работа в сфере образованных и способных людей требовала от него умения налаживать контакты с подчинёнными. В краткие сроки будущий глава ОУН сумел поднять пропагандистское дело в организации на высокий уровень, при этом совмещая руководство над отделом с обеспечением связи между заграничным руководством и членами ОУН на местах. С 1931 года Бандера поддерживал связь с заграницей, куда часто выезжал конспиративными путями.
В Данциге были организованы военные курсы для военных инструкторов ОУН, в Берлине прошли курсы для телеграфистов ОУН, в Кракове действовала лаборатория по изготовлению бомб. В 1932 году Бандера отправился в Данциг, где прошёл курс обучения в разведшколе.
Карьера Бандеры начала стремительно двигаться вверх: в 1932 году Бандера — заместитель краевого проводника, а уже в 1933 году Провод украинских националистов во главе с Евгением Коновальцем назначил его исполнять обязанности краевого проводника ОУН в Западной Украине и краевого коменданта боевого отдела ОУН-УВО[15].
В общей сложности за период с 1930 по 1933 год Бандера арестовывался пять раз: в 1930 году вместе с отцом за антипольскую пропаганду, летом 1931 года — за попытку нелегально перейти польско-чешскую границу, затем ещё раз в 1931 году, на сей раз за причастность к покушению на комиссара бригады политической полиции во Львове Е. Чеховского. 10 марта 1932 года Бандеру задержали в Цешине, а 2 июня следующего года — в Тчеве[16].
22 декабря 1932 года, в день казни боевиков-ОУНовцев Биласа и Данилишина во Львове, Степан Бандера и Роман Шухевич организовали и провели пропагандистскую акцию: в шесть часов вечера, в момент повешения боевиков, во всех украинских церквях Львова раздался колокольный звон[17].
В условиях массового голода на Украине в 1932—1933 годах ОУН под руководством Бандеры организовала ряд акций протеста в поддержку голодающих украинцев. Одновременно с этим краевые кадры ОУН развернули широкий фронт против просоветской Коммунистической партии Западной Украины (КПЗУ), парализуя её влияние на западно-украинских землях. 3 июня 1933 года конференция Провода ОУН приняла решение о покушении на советского консула во Львове. Операция по ликвидации консула, которой руководил лично Степан Бандера, частично провалилась: в день, когда исполнитель покушения Николай Лемик пришёл в советское консульство, предполагаемой жертвы не было на месте, поэтому Лемик решил застрелить секретаря консульства А. П. Майлова, который, как стало известно на суде, по совместительству был секретным агентом ОГПУ. Польские власти приговорили Лемика к пожизненному заключению[18].
Для улучшения работы всех участков ОУН на западно-украинских землях Бандера решил структурно перестроить организацию. На конференции членов ОУН, проходившей в июле 1933 года в Праге, он предложил переформировать УВО в боевую референтуру ОУН, что и было сделано. УВО и ОУН были объединены, в результате чего УВО из самостоятельной организации была переформирована в номинально автономную военную референтуру — отдел ОУН. Структурные изменения в особенности отразились на боевых акциях, руководство над которыми было возложено на Бандеру. Двадцатичетырёхлетний молодой человек, на конференции он был формально утверждён на посту краевого проводника и введён в состав Провода ОУН. За период деятельности Бандеры в данной должности изменения произошли и в тактике антипольских вооружённых выступлений: если до этого большинство их носило экспроприационный характер (т. н. «эксы»), то при Бандере ОУН стала всё чаще отдавать предпочтение террористическим актам, ранее использовавшимся менее широко[19].
Вот, что говорил Степан Бандера о своей деятельности на посту краевого проводника ОУН:
«Кроме революционной деятельности против Польши как оккупанта и угнетателя Западноукраинских земель, был создан ещё один фронт антибольшевистской борьбы … Этот фронт был направлен против дипломатических представителей СССР на Западноукраинских землях…, против большевистской агентуры, компартии и советофильства. Целью этих акций было продемонстрировать единство освободительного фронта, солидарность Западной Украины с антибольшевистской борьбой Центральных и Восточных земель Украины и искоренить на Западной Украине коммунистическую и агентурно-советофильскую работу среди украинского населения».
Молодой краевой проводник уделял внимание разным сторонам подпольной деятельности: одновременно с организацией законспирированных боевых групп он призывал делать упор на привлечение народных масс к вооружённой борьбе против поляков, взять курс на массовость националистического движения. С этой же целью Бандера предложил реорганизовать кадрово-организационную работу и обеспечить её проведение на территории всей Западной Украины, и притом не только среди студентов и бывших военных, но и в рабоче-крестьянской среде. Посредством массовых акций, направленных на пробуждение национальной и политической активности украинцев, Бандере удалось значительно расширить деятельность ОУН, охватившей многие круги украинского общества. В число таких акций входили панихиды и манифестации, посвящённые памяти борцов за независимость Украины в период Гражданской войны, сооружения символических могил павших воинов, что вызывало враждебную реакцию и активное противодействие со стороны польских властей. По инициативе Бандеры проводились и другие акции, в том числе антимонопольная, участники которой отказывались от покупки польских водки и табака.
В сентябре 1933 года ОУН была проведена «школьная акция», когда проинструктированные боевиками ОУН школьники-украинцы бойкотировали всё польское: государственную символику, язык, учителей-поляков. Ученики отказывались отвечать на уроках на вопросы, заданные на польском языке, призывали польских учителей возвращаться в Польшу, из школ выбрасывались государственные символы польского государства и т. д. Акция проводилась одним днём и объединила, по оценкам одной из польских газет, десятки тысяч детей.
Во время руководства над краевым проводом Бандера провёл почти полную перестройку процесса подготовки и обучения кадров в ОУН. С тех пор учёба систематически велась в трёх направлениях: идеолого-политическом, военно-боевом и в подпольной практике[20][21]. В 1934 году деятельность ОУН достигла наибольшего размаха за межвоенный период. Краевая экзекутива ОУН под руководством Бандеры одобрила решение об организации на ЗУЗ так называемых «зелёных кадров» — участников вооружённого партизанского сопротивления польским властям, однако данный проект так и не удалось осуществить на практике[22].
За период деятельности Бандеры в данной должности произошли изменения и в тактике антипольских вооружённых выступлений: если до этого большинство их носило экспроприационный характер (т. н. «эксы»), то при Бандере ОУН стала всё чаще отдавать предпочтение террористическим актам, ранее использовавшимся менее широко[23]. С приходом Бандеры террор стал хорошо продуманным и подготовленным. В связи с этим резко усилилась работа военной референтуры ОУН.
Особую известность получили три политических убийства, которые вновь привлекли внимание общественности к украинской проблеме.
Первым стало покушение на жизнь школьного куратора Гадомского, осуществлённое 28 сентября 1933 года, в знак протеста против уничтожения польскими властями украинского школьного образования и полонизации.
Вторым стало покушение на советского консула во Львове, решение о котором было принято ещё 3 июня 1933 года на конференции Провода ОУН. Само покушение состоялось 21 октября 1933 года. Операция по ликвидации консула, которой руководил лично Степан Бандера, частично провалилась: в день, когда исполнитель покушения 18-летний студент Львовского университета Николай Лемик пришёл в советское консульство, предполагаемой жертвы не было на месте, поэтому Лемик решил застрелить секретаря консульства А. П. Майлова. Было ранено несколько сотрудников консульства. Лемик добровольно сдался полиции. Судебный процесс над ним дал возможность получить политические «дивиденды»: как стало известно на суде, Майлов по совместительству был секретным агентом ОГПУ, а также ещё раз удалось заявить всему миру, что Голодомор на советской Украине — это реальность, которую замалчивает советская и польская пресса и официальные власти. Польские власти приговорили Лемика к пожизненному заключению[24].
Третьим известным убийством стало организованное ОУН 15 июня 1934 года удачное покушение на жизнь министра внутренних дел Польши Бронислава Перацкого. Решение о проведении этой акции также было принято задолго до этого — на специальном совещании ОУН в апреле 1933 года в Берлине, в котором приняли участие Андрей Мельник, Степан Бандера и др. Убийство стало актом мести за кровавую акцию «пацификации» (умиротворения украинского населения), проведённую польскими властями в Галичине в 1930 г., проведением которой руководил Перацкий, в то время занимавший должность заместителя министра внутренних дел.
План нападения разработал Роман Шухевич, а общее руководство осуществлял Степан Бандера.
15 июня в центре Варшавы Бронислав Перацкий был убит тремя выстрелами в затылок. Конкретным исполнителем убийства был студент Григорий Мацейко, который сумел скрыться с места преступления и в дальнейшем бежал за границу.
Все организаторы террористического акта, кроме скрывшегося с места преступления непосредственного исполнителя — студента Григория Мацейки, были арестованы польской полицией.
Степан Бандера и его товарищ Богдан Пидгайный был задержаны за день до покушения при попытке нелегально перейти польско-чехословацкую границу.
Успеху следствия крайне помогло то, что незадолго до убийства сперва в руки чехословацкой, а потом и польской полиции попал хранившийся на территории Чехословакии архив одного из руководящих деятелей ОУН Емельяна Сеника («Архив Сеника» или «Пражский архив»), более чем 2000 документов, содержавших обширную информацию о подпольной деятельности ОУН. Эти документы помогли установить личность многих руководителей и членов ОУН. После чего Сеника заподозрили в измене, однако Революционный трибунал ОУН оправдал его. Будучи в тюрьме, узнав о захвате архива от своего адвоката, Бандера попытался понять, каким образом архив мог попасть к полякам, и пришёл к выводу, что польским агентом мог быть лишь Ярослав Барановский, референт по связям с Краем и действующий секретарь ПУНа — Провода украинских националистов, родной брат уже установленного провокатора Романа Барановского, выдавшего польским властям в 1930 году сотника Юлиана Головинского, тогдашнего главу Краевой Экзекутивы ОУН и краевого коменданта УВО.
Убийство Перацкого дало Польше повод выступить на Лиге Наций с предложением введения международных санкций против терроризма, одной из которых предполагался запрет на политическое убежище для террористов[25].
В такой ситуации Е. Коновалец запретил теракты на территории Польши, но приказы уже арестованного Бандеры продолжали действовать.
Возглавив Краевую Экзекутиву ОУН, Степан Бандера одновременно расширил террористическую деятельность ОУН, направив её против местных коммунистов, левых и славянофильских элементов галицкого политического бомонда, в ходе которой также гибли их родственники. Так, была запланирована ликвидация общественного деятеля А.Крушельницкого, которая, однако, не удалась, поскольку тот эмигрировал в 1932 году с семьёй в СССР[Комм 1].
С именем С. Бандеры связано несколько убийств польских полицейских, пытавшихся завербовать агентов в среде ОУН.
Жертвами ОУН становились не только поляки, но и украинцы — так, «революционный трибунал ОУН» приговорил к смерти студента Якова Бачинского, которого подозревали в связях с полицией. 31 марта 1934 года он был застрелен боевиками ОУН вместе с профессором филологии Львовского университета Иваном Бабием[26]. Это убийство вызвало широкий резонанс в украинском обществе Галиции — все легальные партии осудили его. Резко осудил убийство митрополит Галицкий Андрей (Шептицкий), в опубликованной статье он писал: «нет ни одного отца или матери, которые не проклинали бы руководителей, которые ведут молодёжь на бездорожье преступлений», «украинские террористы, которые безопасно сидят за границами края, используют наших детей для убийства родителей, а сами в ореоле героев радуются такому выгодному житью». Романтично-идеалистическому образу ОУН, так старательно создаваемому подпольем, был нанесён сильный удар. В некоторой степени этот образ был спасён поведением арестованных в связи с убийством Перацкого в ходе судебного процесса по делу.
Одной из акций, осуществлённой по указу Бандеры, стал подрыв 12 мая 1934 года здания издательства (редакции) левой газеты «Праця» (Труд), заложить взрывчатку под которое было поручено молодой львовской студентке, известной активистке ОУН Екатериной Зарицкой[27].
Постановление об убийстве министра внутренних дел Польши Бронислава Перацкого было принято ещё в апреле 1933 года на специальной конференции ОУН. Украинские националисты считали Перацкого главным реализатором польской политики пацификации на Западной Украине, автором плана так называемого «уничтожения Руси», с чем наотрез не соглашались власти Польши[28]. Степану Бандере, на тот момент известному под псевдонимами «Баба» и «Лис», было поручено общее руководство над покушением. Покушение состоялось 15 июня 1934 года: при входе в кафе в Варшаве министр был убит молодым боевиком Григорием Мацейко, который сумел скрыться с места преступления и в дальнейшем бежал за границу. За день до убийства Степан Бандера и его товарищ Богдан Пидгайный были арестованы польской полицией при попытке пересечения польско-чешской границы. В скором времени полицейские зафиксировали контакты Бандеры и Пидгайного с ранее арестованным во Львове Николаем Климишиным, заподозренным в причастности к покушению на Перацкого. Началось следствие. На протяжении полутора лет Бандера содержался в одиночной камере, закованный в кандалы — его руки освобождались только во время приёма пищи[29][30][31].
18 ноября 1935 года в Варшаве в окружном суде, в доме № 15 по улице Медовой, начался суд над двенадцатью украинскими националистами (двое из которых были женщины), в число которых входил Степан Бандера.
Процесс, вошедший в историю как «Варшавский», продолжался почти два месяца и широко освещался как польской, так и мировой печатью. Фигуре Бандеры уделялось наиболее пристальное внимание. Так, корреспондент «Литературных ведомостей», назвавший молодого человека «сумасшедшим студентом Политехники», подчеркнул, что тот смотрит прямо, а не исподлобья, а анонимный журналист «Польской газеты», в свою очередь, отметил склонность Бандеры к бурной жестикуляции. В продолжение процесса Бандера вёл себя смело и откровенно вызывающе. Так, в ответ на замечание прокурора, что боевая деятельность ОУН противоречит основам христианской морали, он возложил моральную ответственность за действия украинских боевиков на польские власти, которые, «растоптав Божьи и человеческие законы, поработили украинский народ и создали положение, при котором [он] вынужден (…) убивать палачей и предателей»[32]. Не раз Бандеру силой выводили из зала суда, как только суд приходил к выводу, что его поведение выходит за пределы допустимого[33][21][34][35].
На первом же заседании Бандера назвал себя «украинским гражданином, не подчиняющимся польским законам» и отказался давать показания на польском языке, заявив, что суд обязан уважать волю обвиняемого. Примеру Бандеры последовали остальные подсудимые и даже некоторые свидетели. Обвиняемые отказывались отвечать на вопросы по-польски, приветствовали друг друга возгласом «Слава Украине!», начиная этими словами со скамьи подсудимых каждое заседание суда. Подсудимые попытались превратить зал суда в трибуну пропаганды идей ОУН.
«Архив Сеника» («Пражский архив») позволил выявить всю руководящую структуру ОУН и фигурировал на Варшавском процессе в качеств одного из основных обвинительных документальных свидетельств. К тому же, на допросе «раскололся» организационный референт Краевой Экзекутивы Иван Малюца, выдавший всю структуру ОУН до низового уровня. Это сделало бессмысленным для участников процесса отрицание своих позиций в структуре ОУН, а также позволило польским властям провести массовые аресты среди членов организации, после которых всё региональное руководство ОУН в Польше пребывало в заключении, много низовых организаций прекратили свое существование.
Николай Климишин вспоминал — никто из подсудимых и адвокатов не верил в то, что суд оставит Бандеру в живых, равно как и «сам Бандера (…) не надеялся на то, что его жизнь продолжится. Но, несмотря на это, он всё время был вполне спокоен и всё время был готов к очень хорошо спланированному и точному выступлению»[36].
13 января 1936 года Степан Бандера, Микола Лебедь и Ярослав Карпинец были приговорены к смертной казни через повешение, остальные к тюремному заключению на срок от 7 до 15 лет. Когда приговор зачитывали, Бандера и Лебедь воскликнули: «Хай живе Україна!» (укр.)[Комм 2], за что обоих вывели из зала на период дальнейшего оглашения приговора. Процесс имел огромный общественный резонанс, и власти, не осмеливаясь привести смертные приговоры в исполнение, начали переговоры с легальными украинскими политическими партиями о «нормализации» украинско-польских отношений и объявили амнистию. От виселицы троих приговорённых ОУНовцев спасло постановление об амнистии, принятое во время процесса, — казнь была заменена пожизненным заключением[37][38].
В то время, когда Степана Бандеру судили в Варшаве, во Львове боевиками ОУН были убиты профессор филологии Львовского университета (директор гимназии)[уточнить] Иван Бабий и его студент Яков Бачинский, обвинённые националистами в связи с польской полицией[26]. Экспертиза показала, что жертвы этого убийства и Перацкий были застрелены из одного и того же револьвера. Это позволило польским властям организовать над Бандерой и рядом его подопечных ещё один судебный процесс, на сей раз во Львове, по делу о нескольких терактах, совершённых ОУНовцами.
25 мая 1936 года Бандера наряду с другими членами Краевой Экзекутивы ОУН (всего 27 человек) предстал перед судом во Львове по обвинению в руководстве террористической деятельностью ОУН-УВО. Часть обвиняемых была в числе фигурантов предыдущего процесса — деятель ОУН Микола Сциборский назвал события во Львове «реваншем за Варшаву»[39].
Ход Львовского процесса был гораздо спокойнее, нежели Варшавского, — главным образом в силу того, что убийство Бабия и Бачинского произвело меньший резонанс, чем покушение на Перацкого, а подсудимым было позволено отвечать на украинском языке. Здесь, во Львове, Бандера впервые открыто выступил как краевой проводник ОУН. Объясняя цели и методы борьбы организации против большевистской идеологии, он сказал: «Большевизм — это система, с помощью которой Москва поработила украинскую нацию, уничтожив украинскую государственность». Бандера также отметил, что ОУН занимает негативную позицию по отношению к коммунизму. Своей причастности к гибели Бабия и Бачинского он не отрицал — их убили по его личному приказу за сотрудничество с польской полицией. В последнем слове Бандера сакцентировал внимание на многообразии деятельности украинских националистов и раскритиковал позицию прокурора, охарактеризовавшего ОУН как террористическую организацию, занимающуюся исключительно боевой деятельностью. «Это был уже не молодой парень, — писал Николай Климишин о Бандере на процессе во Львове. — Это был проводник революционной организации, который (…) знал, что он сделал и почему, (…) знал, что следует сказать, о чём промолчать, чего добиваться и от чего категорически отказываться»[40].
По результатам Львовского процесса Бандера был приговорён к пожизненному заключению.
В общей сложности, на Варшавском и Львовском процессах Бандера был семь раз приговорён к пожизненному заключению[41][42].
2 июля 1936 года Бандеру доставили в тюрьму «Мокотув» в доме № 37 по улице Раковецкого в Варшаве. Члены семьи и знакомые отправили ему деньги для покупки продуктов, газеты, книги. Уже на следующий день его отправили в тюрьму «Свенты Кшиж» («Святой Крест») неподалёку от Кельца. Из воспоминаний самого Бандеры, а также Николая Климишина, отбывавшего срок в той же тюрьме, условия в «Свенты Кшиж» были плохими: в камерах не было ни кроватей — заключённые спали на цементном полу, ложась на одну половину покрывала, а второй его половиной накрывались. Нехватка воды и отсутствие бумаги влекли за собой ухудшение гигиенической ситуации в тюрьме. На завтрак заключённым полагались кофе с ложкой сахара и кусок чёрного ржаного хлеба, а на обед, как правило, пшеничная каша[43].
По приезде Бандеры и других осуждённых на Варшавском и Львовском процессах в тюрьму им был назначен карантин. Бандеру отправили в камеру № 14, а затем в № 21. Совместно с ним сидели, в частности, Николай Лебедь, Ярослав Карпинец, Богдан Пидгайный, Евгений Качмарский, Григорий Перегийняк. С некоторого времени, вспоминал Николай Климишин, они «стали жить группой»: обменивались литературой, сообща поровну распределяли продукты. Бандера, по воспоминаниям Климишина, предложил всем сокамерникам, не завершившим обучение в университетах, усиленно учиться с помощью старших товарищей. Так, Карпинец «преподавал» точные науки, Климишин — историю и философию, украинский и английский языки. Именно в период заключения, познакомившись с работами идеолога украинского национализма Дмитрия Донцова, Степан Бандера пришёл к выводу — ОУН недостаточно «революционна» по своей сути, и это необходимо исправить[44]. В середине января 1937 года режим пребывания в тюрьме был ужесточён, а принятие посылок от родственников заключённых — временно ограничено. В связи с этим Бандера и другие члены ОУН организовали 16-дневную голодовку в знак протеста против действий тюремной администрации. В результате администрация пошла на уступки. Кроме того, Бандеру, Климишина, Карпинца, Лебедя и Качмарского поместили в камеру № 17[43].
В начале 1930-х на лидерские позиции в Краевой экзекутиве ОУН на Западноукраинских землях выдвинулся Степан Бандера. В 1932-33 годы Бандера — заместитель краевого проводника, а с середины 1933 года — краевой проводник ОУН и краевой комендант УВО на Западноукраинских землях (следует напомнить, что в середине 1932 года завершился процесс объединения УВО и ОУН, в результате которого УВО из самостоятельной организации была переформирована в номинально автономную военную референтуру — отдел ОУН).
Вот что говорил Степан Бандера о своей деятельности на посту краевого проводника ОУН:
«Кроме революционной деятельности против Польши как оккупанта и угнетателя Западноукраинских земель, был создан ещё один фронт антибольшевистской борьбы … Этот фронт был направлен против дипломатических представителей СССР на Западноукраинских землях…, против большевистской агентуры, компартии и советофильства. Целью этих акций было продемонстрировать единство освободительного фронта, солидарность Западной Украины с антибольшевистской борьбой Центральных и Восточных земель Украины и искоренить на Западной Украине коммунистическую и агентурно-советофильскую работу среди украинского населения».
Под руководством Бандеры ОУН отказалась от экспроприационных акций и провела серию карательных акций. Особую известность получили три политических убийства, которые вновь привлекли внимание общественности к украинской проблеме.
Первым стало покушение на жизнь школьного куратора Гадомского, осуществлённое 28 сентября 1933 года, в знак протеста против уничтожения польскими властями украинского школьного образования и полонизации.
21 октября того же года 18-летний студент Львовского университета Микола Лемик убил в советском консульстве сотрудника ГПУ Алексея Майлова. Этим политическим убийством руководил лично Степан Бандера. Лемик добровольно сдался полиции, а судебный процесс над ним дал возможность ещё раз заявить всему миру, что Голодомор на советской Украине — это реальность, которую замалчивает советская и польская пресса и официальные власти.
В 1934 году ОУН организовала покушение на жизнь министра внутренних дел Польши Бронислава Перацкого. Решение об этом было принято на специальном совещании ОУН в апреле 1933 года в Берлине, в котором приняли участие Андрей Мельник, Степан Бандера и др. Убийство стало актом мести за кровавую акцию «пацификации» (умиротворения украинского населения), проведённую польскими властями в Галичине в 1930 г. Руководил проведением «пацификации» Перацкий, в то время занимавший должность заместителя министра внутренних дел.
План нападения разработал Роман Шухевич, а общее руководство осуществлял Степан Бандера.
15 июня в центре Варшавы Бронислав Перацкий был убит тремя выстрелами в затылок. Все организаторы террористического акта, кроме скрывшегося с места преступления непосредственного исполнителя — студента Григория Мацейки, были арестованы польской полицией. Степан Бандера был задержан за день до покушения при попытке нелегально перейти польско-чехословацкую границу. Успеху следствия крайне помогло то, что в руки польской полиции попал так называемый «архив Сеника», хранившийся на территории Чехословакии и содержавший более 2000 документов. Эти документы помогли установить личность многих руководителей и членов ОУН. Узнав об этом от своего адвоката, Бандера попытался понять, каким образом архив мог попасть к полякам, и пришёл к выводу, что польским агентом мог быть лишь Ярослав Барановский, референт по связям с Краем и действующий секретарь ПУНа — Провода украинских националистов, родной брат уже установленного провокатора Романа Барановского, выдавшего польским властям в 1930 году сотника Юлиана Головинского, тогдашнего главу Краевой Экзекутивы ОУН и краевого коменданта УВО.
В декабре 1935 года 12 обвиняемых — в том числе две женщины — предстали перед Варшавским окружным судом. Обвиняемые отказывались отвечать на вопросы по-польски, приветствовали друг друга возгласом «Слава Украине!», попытались превратить зал суда в трибуну пропаганды идей ОУН. 13 января 1936 года Степан Бандера, Микола Лебедь и Ярослав Карпинец были приговорены к смертной казни, остальные — к 7-15 годам тюремного заключения. Процесс имел огромный общественный резонанс, и власти, не осмеливаясь привести смертные приговоры в исполнение, начали переговоры с легальными украинскими политическими партиями о «нормализации» украинско-польских отношений и объявили амнистию. Бандере и двум другим смертникам смертная казнь была заменена пожизненным заключением.
Летом 1936 года Бандера наряду с другими членами Краевой Экзекутивы ОУН предстал перед судом во Львове по обвинению в руководстве террористической деятельностью ОУН-УВО — в частности, суд рассматривал обстоятельства убийства членами ОУН директора гимназии Ивана Бабия и студента Якова Бачинского, обвинённых националистами в связи с польской полицией. На этом процессе Бандера уже открыто выступал как краевой проводник ОУН. В общей сложности на Варшавском и Львовском процессах Бандера был семь раз приговорён к пожизненному заключению.
После ареста Бандеры в начале 1935 года ОУН в Галиции возглавил Лев Ребет, а фактическое проявление деятельности ОУН по сути свелось к «культурно-просветительской работе». Несмотря на это, отдельные рецидивы радикализма (грабежи и убийства) среди членов ОУН отмечались польской властью с завидной регулярностью. К началу 1938 года разрушенную структуру управления и связи ОУН с регионами практически удалось восстановить[45].
Усиление, начиная с 1938 года, националистических тенденций в руководстве польским государством сопровождалось очередной волной пацификации в отношении украинского населения, массового уничтожения церквей в этнически смешанных районах и попыткой организации антиукраинских движений и подогревания регионального сепаратизма (русины, гуцулы, бойки, лемки). В качестве обоснования таких шагов указывалось на необходимость национальной консолидации перед лицом обострения внешнеполитической ситуации. Они привели, однако, лишь к усилению антагонизма многомиллионного украинского населения Польши (насчитывавшего по переписи 1931 г. 4,5 млн) по отношению к польскому государству и полякам, населяющим этнически смешанные регионы.
ОУН, которая, как и УВО, также ставила своей целью борьбу против польского государства, разумеется, сразу же должна была попасть в поле зрения германских спецслужб. Сотрудничество с ними продолжалось в течение многих лет. В годы определённого сближения между Германией и Польшей (1934−1938) абвер свёл свои контакты с ОУН к минимуму. Отношения оживились весной 1939 года, в процессе подготовки нападения на Польшу, и активизировались после оккупации немцами польских территорий. Именно в Кракове, столице Генерал-губернаторства, располагался центр ОУН(б).
Андрей Мельник, сменивший Евгена Коновальца в 1939 году на посту руководителя Главного провода ОУН, рассматривал Германию как стратегического партнёра, согласно давней австро-венгерской традиции. Что же касается Степана Бандеры и его сторонников, для них Германия была лишь своего рода инструментом, способным нанести наибольший урон главным врагам украинского национализма и таким образом способствовать созданию самостоятельного украинского государства. Именно это стало одной из основных причин конфликта внутри руководства ОУН и последовавшего её раскола.
Современные украинские исследователи, признавая факт сотрудничества между ОУН и абвером, оправдывают его тем, что подобная практика типична для любых «революционных движений», не гнушающихся никакими средствами и союзниками ради реализации своих глобальных планов. Как утверждается, абвер в основном вербовал агентуру из числа оуновцев на индивидуальной основе, тогда как руководство ОУН якобы просто закрывало на это глаза.
Не следует забывать, однако, ту роль «пятой колонны», которую разветвлённая подпольная сеть ОУН сыграла при подготовке нападения Германии на Советский Союз и в первые дни войны (более подробно см. ниже).
Заместитель руководителя диверсионного управления абвера подполковник Э. Штольце на Нюрнбергском трибунале заявил, что он лично отдавал указания Мельнику и Бандере, направленные на то, чтобы с началом боевых действий против СССР они «организовали на Украине провокации с целью ослабить тыл советских войск и воздействовать на международное общественное мнение». Имеются сведения о встречах Мельника с начальником диверсионного управления, а Бандеры — с самим начальником абвера адмиралом Канарисом. Как следует из воспоминаний Я. Стецько, Бандера при посредничестве Рихарда Ярого незадолго до войны тайно встречался с Канарисом. В ходе встречи Бандера, по словам Стецько, «очень чётко и ясно представил украинские позиции, найдя определённое понимание… у адмирала, который обещал поддержку украинской политической концепции, полагая, что лишь при её осуществлении возможна победа немцев над Россией»[46]. Сам Бандера утверждал, что на встрече с Канарисом в основном обсуждались условия обучения украинских добровольческих подразделений при вермахте.
Помимо финансирования деятельности националистов и участия в подготовке и заброске диверсантов (которые выполняли на территории УССР задания как абвера, так и ОУН), абвер предоставил руководителям ОУН (не позднее 10 июня 1941) информацию о дате начала войны и местах основных ударов вермахта и согласовал с оуновцами объекты для возможных диверсий.
После фактического разгрома в 1934−1935 году сети ОУН и Украинской войсковой организации (УВО) в Польше основные центры ОУН в Берлине, Данциге и ряде других городов остались не затронуты, но влияние организации было ограничено только имеющейся средой украинской эмиграции.
К этому моменту вместо предусмотренного широкого представительства в руководящем органе ОУН «Проводе украинских националистов» (ПУН) осталось лишь «узкое руководство», состоявшее всего из трёх человек — О. Грибовского («Сеник»), Ярослава Барановского («Макар») и Рихарда Ярого («Карпат»), — фактически руководивших организацией.
Новая активизация ОУН началась в 1938 году.
После того, как 23 мая 1938 года в Роттердаме агентом НКВД был ликвидирован вождь ОУН Евген Коновалец, «узкое руководство» управляло ОУН до того момента, пока ситуация в Европе стала развиваться стремительно, указывая на скорую войну.
ОУН возлагала на новую войну огромные надежды, намереваясь при поддержке Гитлера получить «Украинское государство». В работе одного из главных теоретиков ОУН предвоенного периода Михаила Колодзинского «Украинская военная доктрина», появившейся в 1938 году, указывалось[47][48]:
| Мы хотим не только обладать украинскими городами, но и топтать вражеские земли, захватывать вражеские столицы, а на их развалинах отдавать салют Украинской Империи … Хотим выиграть войну — великую и жестокую войну, которая сделает нас хозяевами Восточной Европы |
Берлин же разыгрывал «украинскую карту» лишь в интересах дестабилизации ситуации в Польше. Несмотря на убийство Коновальца, абвер всё более активизировал подготовку членов и сторонников ОУН. Главным «партнёром» ОУН стал 2-й отдел абвера («диверсии и психологическая война»). Подготовка проходила в районе Ки́мзее (Бавария).[49]
Задачи, которые ставились абвером перед ОУН:
Подготовку антипольского «украинского восстания» вёл начальник резидентуры абвера в Бреслау.
ОУН активно включилась в работу немецких спецслужб. В Берлине и Данциге действовали курсы радиотелеграфистов и военных инструкторов, в Кракове — лаборатория по изготовлению взрывных устройств, шла активная закупка оружия. Некоторые члены организации проходили подготовку в лагерях хорватских усташей.
В это время ОУН призывала украинскую молодёжь не уклоняться от службы в польской армии, а там — держаться вместе.
Летом 1938 года ОУН планировала выкрасть С.Бандеру из тюрьмы во Вронках, но когда уже все было готово, операцию отменили. Затем часть организаторов не начавшегося похищения была арестована и осуждена.
В сентябре 1938 года в свободный город Данциг прибыл заместитель Коновальца в формально существовавшей УВО — А. Мельник (ведавший до этого момента лесами в канцелярии митрополита Украинской грекокатолической церкви Шептицкого). Вечером 11 сентября 1938 года на встрече «узкого руководства ОУН» было принято постановление, в котором значилось:
| 1. В соответствии с волей сл.п. Вождя Евгена Коновальца, Узкое Руководство Украинских Националистов провозглашает Главой Руководства Украинских Националистов и Вождем Националистического движения полковника Андрея Мельника.
2. С сегодняшнего дня (12 сентября) руководство ОУН, УВО и всех организованных структур Националистического движения перенимает полковник Андрей Мельник. 3. Провозглашённый сл.п. Вождем Евгеном Коновальцем Второй Сбор Украинских Националистов созывает и проводит Глава Руководства Андрей Мельник. |
Назначенный на осень 1938 года (еще Коновальцем) съезд был перенесён, хотя уполномоченный (всё тем же Коновальцем) Ярослав Стецько не поменялся. Мельнику было рекомендовано покинуть территорию Польши, и он через Берлин перебрался в Рим.
Активизации ОУН, в частности, способствовало начавшееся в 1938 году усиление националистических тенденций в руководстве польским государством, которое сопровождалось очередной волной пацификации в отношении украинского населения, массового уничтожения церквей в этнически смешанных районах и попыткой организации антиукраинских движений и подогревания регионального сепаратизма (русины, гуцулы, бойки, лемки). В качестве обоснования таких шагов указывалось на необходимость национальной консолидации перед лицом обострившейся внешнеполитической ситуации. Они привели, однако, лишь к усилению антагонизма многомиллионного украинского населения Польши (насчитывавшего по переписи 1931 г. 4,5 млн.) по отношению к польскому государству и полякам, населяющим этнически смешанные регионы.
В период с 15 сентября 1938 по 15 марта 1939 года польская сторона зафиксировала 397 демонстраций, 47 актов саботажа и 34 акта террора.
В это время «антипольскость» ОУН стала не просто бескомпромиссной, а фатально обусловленной. Идея оуновского национализма провозглашала нацию наивысшей ценностью человека, который относит себя к этой нации. Этим одобрялись и героизировались самопожертвования украинцев во имя нации и любые действия во имя «победы над врагом». «Враг» же должен предстать перед «борцами за волю Украины» в образе, который заслуживал наибольшей ненависти.
В связи с этим назрела потребность устранения от руководства Галицкой ОУН Ребета и замены его на более подходящую кандидатуру. В ноябре—декабре 1938 года во главе ЗУ ОУН встал Мирослав Тураш, хотя официально эта смена была утверждена только в начале 1939 года.
В марте 1939 года, в связи с готовящимся расчленением Чехословакии, сойм Карпатской Украины — «автономной земли» в составе бывшей Чехословакии — провозгласил в Хусте свою независимость. Этому, однако, воспротивилась Венгрия, направившая свои войска в Закарпатье. Сопротивление регулярным венгерским частям пыталась оказать «Карпатская сечь» — плохо обученное и слабо вооружённое ополчение. В его состав входили бывшие военнослужащие чехословацкой армии — выходцы из Закарпатья, ученики и учителя местных школ, добровольцы из Галиции, активисты ОУН. Среди последних были Роман Шухевич, будущий командующий Украинской повстанческой армии, и Роман Сушко. После нескольких дней упорных боёв «Карпатская сечь» была разгромлена, Карпатская Украина прекратила свое существование. Многим бойцам «Карпатской сечи», однако, удалось бежать за границу. Именно они составили ядро будущего «Украинского легиона», который Германия планировала использовать в ходе будущей войны против Польши.
Летом 1939 года в Вене прошла встреча А. Мельника с Канарисом. В рамках подготовки ОУН к участию в боевых действиях на территории Польши из галичан-эмигрантов было сформировано специальное подразделение под руководством полковника Романа Сушко «Военные отряды националистов» (укр. «Військові Відділи Націоналістів», с выглядевшей аналогично немецкой аббревиатурой ВВН[50]ВВН — от нем. Bergbauernhilfe, «помощь горных крестьян», поскольку основу подразделения составляли карпатские украинцы, называемое также «Легион Сушко» или просто «Украинский легион»[51]).
По мере того, как первоначально запланированная на конец августа немецкая агрессия приближалась, усиливалась и активность ОУН на польской территории. Заграничное руководство тоже не оставалось в стороне — в начале августа Мельник издал указание о формировании подготовительных комиссий для начала организации Второго Большого Сбора ОУН, который прошёл 27 августа в Риме.
На Сборе были подтверждены полномочия Мельника, который был избран новым главой организации с полномочиями вождя. Были утверждены новая политическая программа и Устав организации. ОУН установила для себя монополию на идеологию и организацию политической жизни в планируемой «Украинской Суверенной Соборной Державы», построение которой планировалось на началах нациократии под единоначалием ОУН. Главе ОУН предоставлялись права Вождя Нации, который подчинялся только «богу нации и собственной совести».
С нападением Германии на Польшу 1 сентября 1939 года началась Вторая мировая война в Европе.
ОУН одобрительно встретила германскую армию. Боевики ОУН оказывали значительную помощь в наведении германской авиации — подавали световые и визуальные сигналы. Проводились нападения на мелкие отступающие польские подразделения[52].
В состав немецко-словацкой группировки, наносящей удар на Польшу со словацкой территории, вошли ВВН, действовавшие в качестве вспомогательного (диверсионного[53]) подразделения.
Однако, отряды ОУН не оказали какого-либо значимого влияния на ход польской кампании вермахта[54].
В ряде местностей в тылу польской армии прошли небольшие вооружённые восстания. Как писал участник событий Кость Панкивский: «Быстрое продвижение немцев и ещё больше выступление Советов не дали времени развернуться планам повстанцев, так что только в некоторых местах на Днестре на Гуцульщине дошло до выступлений»[54].
Кроме убийств военных и полиции были отмечены и убийства мирных поляков украинскими националистами — так, только на Волыни было убито 13 гражданских лиц.
В то же время Мельник находился в Берлине, где его 4-го сентября принял представитель МИД Германии, пообещавший ему решение украинской проблемы, а чуть позже[когда?] в Вене на встрече с Канарисом и его заместителем Лахузеном ему было сообщено о возможности появления «западноукраинского государства» на границе с СССР, хотя и указывалось, что в данный момент в Москве ведутся активные переговоры относительно будущего территории Польши. Мельник успел даже подготовить список будущего правительства, но начало 17 сентября «освободительного похода» РККА не дало сбыться этим планам.
Находившийся в польской тюрьме С. Бандера и другие лидеры галицийской ОУН в начале сентября 1939 года были выпущены германскими властями.
Назревавший длительное время раскол в ОУН, сдерживаемый авторитетом Евгена Коновальца, вскоре пришёл к логическому разрешению, а события на Карпатской Украине и нападение Германии на Польшу в сентябре 1939 года и их оценка и действия в них обеих сторон ещё больше ускорили ход событий.
12 сентября 1939 года (незадолго до падения Варшавы) на специальном совещании в поезде Гитлера обсуждались вопросы в отношении Польши и украинского населения Польши.[55] Согласно планам Гитлера, на границе с СССР необходимо было создать «государства-прокладки» между «Азией» и «Западом» — лояльные Германии Украину (на территории Восточной Галиции и Западной Волыни) и Литву (включая Виленский край)[56]. На основании политических указаний рейхсминистра иностранных дел фон Риббентропа начальник штаба Верховного Главнокомандования Вермахта Кейтель поставил задачу начальнику абвера Канарису: «…организовать восстание при помощи украинских организаций, работающих с Вами и имеющих те же цели, а именно поляков и евреев». Под «украинскими организациями» имелась в виду Организация украинских националистов.[57][58] Результатом этих указаний стал так называемый «Меморандум Канариса от 12 сентября 1939 года», представленный в материалах Нюрнбергского трибунала как документ 3047-ps[59]
Назначаемые ПУНом руководители осенью 1939 года попросту игнорировались на местах сторонниками Бандеры. Согласно версии Льва Ребета, сторонники Бандеры нашли свою поддержку со стороны неких германских военных кругов, в то время как группа Мельника имела связи с политической верхушкой Германии. В ноябре 1939 года около 400 украинских националистов начали обучение в лагерях абвера в Закопане, Комарне, Кирхендорфе и Гакештейне.
По версии сторонников Мельника, в ноябре 1939 года Мельник вызвал к себе члена ОУН Бандеру, находившегося тогда в Германии, для включения его в состав ПУН и назначения референтом организационных дел. Бандера, приехавший в январе 1940, отказался от всех предложенных назначений и потребовал перераспределения власти и реформирования ПУН.
Хотя уже в первых числах декабря 1939 краковское отделение ОУН (возглавляемое Бандерой), не согласовав своих действий с Центральным Проводом ОУН (ПУН) под руководством Мельника, направило во Львов курьера с указаниями к подготовке ОУН к вооружённому выступлению. Курьер был перехвачен НКВД, который сумел захватить ряд руководителей ОУН. В связи со значительными потерями в подпольной сети ПУН отдал в начале января 1940 приказ о воздержании от активных действий и переходе в глубокое подполье. Руководимое Бандерой краковское отделение ОУН продолжало готовить вооружённое восстание, отправляя из Генерал-губернаторства на территорию СССР вооружённые ударные группы. Первая такая группа была направлена в конце января 1940 года, но была перехвачена советскими пограничниками, части других групп удалось пройти незамеченными.
10 февраля 1940 года Бандера создал и возглавил собственный руководящий орган ОУН — Революционный Провод (Революционное Руководство)- РП ОУН и формально вышел из подчинения ПУН Мельника — фактически же, это произошло осенью 1939 года. Формальным поводом для создания РП ОУН стало «неудовлетворительное руководство и отказ от националистических методов работы». Претензии были оформлены в виде «Акта от 10 февраля 1940 года»[60]. «Первый список» нового руководства — по информации сторонников Мельника выглядел таким образом[61]:
— все исключительно галичане, как подметили всё те же мельниковцы.
5 апреля 1940 года прошла встреча между Мельником, с одной стороны, и Бандерой и Стецько, с другой, на которой Мельнику был вручён «Акт от 10 февраля 1940 года». Реакцией Мельника стало привлечение обоих к Главному Революционному Трибуналу 6 апреля 1940 года. В ответ на это 7 апреля 1940 года Бандера сложил с Мельника все полномочия и провозгласил незаконность существования ПУНа. 8 апреля 1940 года Мельник распространил обращение, в котором обвинил Бандеру и Стецько в заранее спланированном расколе.
Пока ПУН и РП ОУН обменивались «бумажными снарядами», ещё 10 марта 1940 года ОУН-Р планировало завершить подготовку к восстанию на территории Львовской и Волынской областей Украинской ССР к середине мая 1940 года, к 20 марта на территорию Украинской ССР было переброшена часть руководящих кадров ОУН-Р, среди которых был Иван Климов (Легенда) и Дмитро Клячкивский. Планы были сорваны достаточно результативными действиями НКВД в апреле-мае 1940 года, в связи с этим восстание было перенесено на сентябрь-октябрь 1940 года.
13 августа 1940 года после длительных и безуспешных бумажных попыток привлечь «отступников и раскольников» к ответственности, ПУН издал призыв ко всем националистам «отмежеваться от диверсии Бандеры». В Кракове прошло несколько заседаний Революционного Трибунала, организованного ПУН, где стороны вновь обменялись взаимными обвинениями в предательстве целей и задач организации. Итогом стало заочное осуждение Бандеры на смертную казнь, которая сразу же была заменена исключением его из ОУН. Впрочем, Мельник «разрешил Бандере смыть с себя позор раскаянием и борьбой в антибольшевистском подполье». Конец лета − начало осени 1940 принято считать периодом фактического окончания процесса деления ОУН на ОУН под руководством Бандеры (ОУН-б) и ОУН под руководством Мельника (ОУН-м).
Одновременно с этим на территории Генерал-губернаторства шло активное обучение членов ОУН-Р военному и диверсионному делу. Среди экзаменаторов были Р.Шухевич и Я. Стецько, для наиболее «перспективных» действовали штабные и специальные курсы в Кракове. При поддержке абвера проводились тактические учения с боевыми стрельбами. На территории Украинской ССР члены ОУН-Р собирали информацию о расположении воинских частей и складов РККА, а также подробную информацию о комсоставе РККА. Информация, полученная в августе 1940 года НКВД от перехваченного связного ОУН-Р из Кракова, опять сорвала запланированное на осень восстание. Зимой 1940−1941 года подготовка членов ОУН-Р на территории Генерал-губернаторства продолжалась в ещё большем объёме. Спецподготовку по диверсионной работе в абверовских лагерях Закопане, Крыныци, Команчи проходило несколько сотен бандеровцев.[62][63][64][65]
В апреле 1941 года сторонники Бандеры в Кракове созвали свой собственный II Великий Сбор украинских националистов, чем подчеркнули своё непризнание легитимности такого же по названию собрания в Риме 27−30 августа 1939 года, где главой ОУН был избран Мельник. Вождём ОУН был избран Степан Бандера, заместителем — Ярослав Стецько. Организационным приветствием членов ОУН стала вытянутая чуть выше головы рука со словами ["Слава Украине!" — ответ «Героям Слава!», допускалась сокращенная версия — «Слава − Слава». (Учёный-политолог из Оттавского университета Иван Качановский[66] считает, что приветствие «Слава Украине!» в сочетании с римским салютом — вскидыванием вверх вытянутой правой руки — было создано по образу нацистского приветствия в Германии (НСДАП Адольфа Гитлера), Италии (Национальной фашистской партии Бенито Муссолини) и Хорватии (Усташи Анте Павелича)[67], хотя ещё в 20-х годах возникали аналогичные словесные приветствия без жестов: «Слава Украине! — Украине Слава!»[68], «Слава Украине! — Козакам Слава!»[69].) Были приняты цвета флага ОУН — чёрный и красный.
В решениях съезда говорилось[3][4]:
«Евреи в СССР являются преданнейшей опорой господствующего большевистского режима и авангардом московского империализма на Украине. Противоеврейские настроения украинских масс использует московско-большевистское правительство, чтобы отвлечь их внимание от действительной причины бед и чтобы во время восстания направить их на еврейские погромы. Организация Украинских Националистов борется с евреями как с опорой московско-большевистского режима, одновременно осведомляя народные массы, что Москва — это главный враг».
В базовом документе ОУН(б) — принятой после Съезда инструкции «Борьба и деятельность ОУН во время войны» указывалось[уточните ссылку]:
«Во времена хаоса и смуты можно позволить себе ликвидацию нежелательных польских, московских и жидовских деятелей, особенно сторонников большевистско-московского империализма; национальные меньшинства делятся на: а) лояльные нам, собственно члены все ещё угнетенных народов; б) враждебные нам — москали, поляки и жиды. а) имеют одинаковые права с украинцами…, б) уничтожать в борьбе, в частности тех, которые будут защищать режим: переселять в их земли, уничтожать, главным образом интеллигенцию, которую нельзя допускать ни в какие руководящие органы, вообще сделать невозможным „производство“ интеллигенции, доступ к школам и т. п. Руководителей уничтожать… Ассимиляция жидов исключается».
В подготовке нападения Германии на СССР принимали обе фракции ОУН — ОУН-б и ОУН-м, хотя наибольшую активность проявляла ОУН-б, принявшей активное участие в формировании абвером в составе полка «Бранденбург-800» батальонов «Нахтигаль» и «Роланд», действовавших под руководством вермахта в первые месяцы после нападения Германии на СССР.
С началом нападения Германии на СССР боевики и сторонники ОУН развернули широкую диверсионную и саботажную деятельность в тылах РККА. В ряде городов и населённых пунктов были инициированы вооружённые выступления. Продвигавшиеся в передовых эшелонах немецких войск сторонники обеих ОУН, т. н. походные группы ОУН, при занятии населённых пунктов организовывали в них новую администрацию и структуры управления, в том числе, украинскую милицию.
23 июня 1941 года ОУН(б) направила свою версию меморандума о дальнейшем сотрудничестве ОУН с Германией в Рейхсканцелярию — ОУН(м) сделала это 3 июля.
После вступления немецких войск на советскую территорию, 25 июня 1941 года Ярослав Стецько в своём письме-отчёте С.Бандере писал: «создаём милицию, которая поможет евреев устранять».[70][71][72]
В тылах передовых частей немецких войск Бандера и Стецько с группой сторонников 29 июня прибыли во Львов, где Бандера был задержан и возвращён в Краков[73], а Стецько на следующий день созвал «Украинские национальные сборы», провозгласившие 30 июня 1941 года «Украинское государство», которое будет вместе с Великой Германией устанавливать новый порядок по всему миру во главе с «вождём украинского народа Степаном Бандерой». Сам Стецько был назначен главой правительства созданного Украинского государства.
Действуя активно, сторонники ОУН(б) провозглашали этот акт в районных и областных центрах Западной Украины, занятых немецкими войсками. Ими формировались украинская милиция и органы управления, активно сотрудничавшие с прибывшими туда немецкими административно-карательными структурами. Поскольку немецкая сторона ожидала выступлений в тылу РККА на восточной Украине, аналогичных тем, что произошли на Западной, никаких активных действий против инициативных не применялось. Начавшееся вооружённое противостояние между сторонниками Мельника и Бандеры выразилось в том, что Бандера и ряд членов ОУН(б), находившихся в Кракове, были взяты под домашний арест и перевезены в Берлин «для дачи пояснений». Мельник был также взят под домашний арест в Кракове, но вскоре освобождён. Бандера был помещён под домашний арест в Кракове ещё 5 июля, а 6-го его отправили в Берлин. Там от Бандеры потребовали прекратить действия против группы Мельника и отозвать «Акт 30 июня 1941».
9 июля 1941 года во Львове было совершено вооружённое нападение неизвестного на Стецько, погиб водитель, сам «глава правительства» не пострадал.[74]
Пока «глава правительства Украинского государства» и «вождь украинского народа» находились в Берлине, обязанности «главы Украинского государства» во Львове исполнял Лев Ребет.
С 20 (по другими источникам с 25) июля 1941 года Бандера находился под домашним арестом в Берлине, в то время как Стецько пребывал в Берлине вполне легально. Домашний арест не мешал им заниматься руководством ОУН — к ним прибывали люди с информацией с Украины, а они направляли обратно письма и указания.
3 августа оба «лидера» направили свои письма Гитлеру в связи с присоединением Галиции к Генерал-Губернаторству. 14 августа 1941 года Бандера написал Альфреду Розенбергу письмо, в котором ещё раз пытался прояснить для немцев ситуацию, сложившуюся с ОУН(б). К письму Бандера приложил меморандум под названием «О положении в Львове (Лемберге)» (нем. «Zur Lage in Lwiw(Lemberg)»), который имел такие разделы: «История сотрудничества ОУН с Германией», «ОУН и новый порядок в Европе», «Основы для украинско-немецкой приязни», «Государство как источник творческого труда народа», «Цель ОУН — Украинское государство», «Акт 30.06.1941 и украинско-немецкое сотрудничество», «Отношение ОУН к украинскому государственному правительству», «ОУН за дальнейшее сотрудничество с Германией» и «Заключительные положения». В этом меморандуме, в частности, указывалось[уточните ссылку]: «украинство борется против всякого угнетения, будь то жидовский большевизм или российский империализм», «ОУН желает сотрудничества с Германией не из оппортунизма, а исходя из осознания необходимости этого сотрудничества для добра Украины», «нет лучшей основы для украинско-немецкого сотрудничество, чем та, при которой Германия признает Украинское Государство».
Одновременно с многочисленными попытками доказать немцам свою «уникальность» и «незаменимость» ОУН(б) и, прежде всего, служба безопасности ОУН(б) продолжала «убирать» «диверсантов» из ОУН(м) — как на «материнских украинских землях» (Галиция), так и на «средне-украинских землях» (Правобережная Украина). 30 августа в Житомире убили О.Сеника-Грибовского и М.Сциборского, в Галиции погиб ещё один высокопоставленный «мельниковец», ещё 100 «вынесли смертные приговоры». Мельниковцы ещё раз обратились с просьбой о защите к немцам. Немцы, многократно ранее предупреждавшие ОУН(б) о необходимости прекращания подобных действий, поскольку гибли нужные для них кадры, на подготовку которых были потрачены время и деньги, 15 сентября «проредили» ряды «бандеровской администрации», арестовав к концу месяца до 1500 членов ОУН(б) по всей подконтрольной территории — от Рейскомиссариата «Украина» до Берлина и Вены.[74] Несмотря на это, «бандеровцы» опять обвинили во всём «мельниковцев» и продолжили издавать директивы о формировании на «материнских украинских землях» «союзной немецкому вермахту» «Украинской Национальной Революционной Армии» (УНРА). Их «походные группы» продолжали продвигаться в тылах наступавших немецких войск вглубь территории УССР, захватывая руководящие посты в формируемой немецкими частями администрации.
Успехи немецкой армии и быстрое продвижение на восток к середине сентября 1941 года стали поводом для Гитлера окончательно отказаться от идеи появления «украинского государства». Стецько и Бандера, неоднократно пытавшиеся письменно объяснить свою позицию нацистскому руководству, 15 сентября 1941 года были помещены в центральную Берлинскую тюрьму, а в январе 1942 года были переведены в спецбарак «Целленбау» концлагеря Заксенхаузен, где уже пребывали различные политические персоны.[75]
Менее радикально настроенная ОУН(м) в Генерал-губернаторстве осталась легальной организацией, в то время как ОУН(б) формально числилась нелегальной и СД периодически сообщало о результатах её «запрещённой деятельности», не проводя, впрочем, никаких широкомасштабных операций против неё. На территории Рейхскомиссариата «Украина» события носили аналогичный характер, при более жестокой реакции немецких властей (расстрелы вместо задержаний в Генерал-губернаторстве) на излишнюю активность обеих ОУН. Обе версии ОУН принимали активное участие в формировании полиции и вспомогательных батальонов, хотя, как и ранее, более успешной тут была ОУН(б).
В 1942 году членами ОУН(м) был несанкционированно сформирован ряд отрядов под наименованием «Фронт Украинской Революции» (ФУР), которые проводили ограниченные акции, направленные против немецкой администрации.
Весной 1943 года деятельность обеих ОУН активизировалась — ОУН(м) приняла активное участие в наборе добровольцев СС-Галиция в Генерал-губернаторстве, а ОУН(б) в Генеральном округе Волынь-Подол организовала Украинскую повстанческую армию (УПА). Тогда же ОУН(б) перешла к активной ликвидации сторонников ОУН(м) на подконтрольных территориях и добилась значительных успехов.
В то же время на территории Генерал-губернаторства сторонники ОУН(м) имели значительную поддержку и там отношения между организациями имели просто напряжённый характер.
В 1943 году немецкие войска были выбиты с большей части территории Украины. Абвер и СД начали собирать руководителей националистических формирований и движений в спец-барак «Целленбау» концлагеря Заксенхаузен, где с января 1942 года уже находились Бандера и Стецько. В конце 1943 года там оказался Т.Бульба-Боровец, и весной 1944 года А.Мельник. Они, описывая пребывание в этом «учреждении», отмечали неплохое по военным меркам питание и возможность относительно свободного перемещения по территории и даже иногда и вне её. Одновременно, вооружённые подразделения ОУН(м) и ОУН(б) пытались наладить совместные действия против тыла наступающей Красной Армии, но результатом были лишь ситуативные объединения — взаимное неприятие и подозрительность членов или сторонников ОУН(м) и ОУН(б) оставалась известным даже НКВД фактом, что и использовалось последним в операциях по ликвидации националистического подполья. В начале осени лидеров обеих ОУН выпустили из заключения и привлекли к формированию «антибольшевистских» формирований.
В начале 30-х годов руководство ОУН ещё пытaлось дистaнцировaться от aнтиеврейских aкций. В начале деятельности организации в число «оккупaнтов» в качестве врагов нaзывaлись «ляхи, москaли и прочие зaхвaтчики». Хотя в националистических изданиях обличалась «жидокоммуна» Советской Украины, предпринимались и попытки отказаться от антисемитских стереотипов. Один из идеологов организации Николай Сциборский писал, что долг общественности «убедить евреев в том, что будущaя укрaинскaя держaвa не предстaвляет для них никaкой опaсности». Но вскоре положение стало меняться, оуновцы стали распространять листовки, в которых содержались призывы объявлять бойкот торговцам-евреям, увольнять работников евреев, поляков и других неукраинцев. В 1935—1936 годах члены ОУН проводили в ряде сел акции, в ходе которой били стеклa и поджигали дома евреев[76].
Такие действия основывались на принятом на собрании решении руководствa местного отделения ОУН о том, что «жиды вредны для укрaинской нaции, нужно от них освободиться» и лучше всего это делать, разрушая их жилища. После акции 1936 года Крaевaя экзекутивa ОУН уточнилa свою позицию по «еврейскому вопросу». Она призвала рaзличaть «евреев» и «евреев-коммунистов»: к первым требовалось применять экономический бойкот, а с евреями-коммунистaми следовaло бороться вплоть до летальных методов. К концу 1930-х годов ОУН полностью отказывается от планов предоставления евреям равных прав с украинцами и начинает планировать их изгнание или изоляцию[77].
К началу Второй мировой войны антисемитизм стал важной составной частью политики Организации украинских националистов, действовавшей, в основном, на землях Западной Украины.
В 1939 году Ярослав Стецько публикует в канадском журнале «Новый путь» статью[какую?], где заявляет, что украинцы «первыми в Европе поняли разлагающую деятельность еврейства», и отмежевались от евреев столетия назад, сохраняя «чистоту своей духовности и культуры»[78]. Кроме того, ОУН придерживалась в отношении евреев теории, так называемого, еврейского коммунистического заговора и убеждения о «еврейской сущности коммунизма»[78].
Эти взгляды только усилились после присоединения Западной Украины к СССР в 1939 году. Как утверждал впоследствии Стецько, ОУН и УПА преследовали евреев не за национальность, а как «помощников большевистской Москвы в закабалении Украины»[79].
В автобиографии[78], написанной Стецько после его ареста нацистами в 1941 году, упоминается позиция ОУН по отношению к евреям[80]:
| Считая главным и решающим врагом Москву, которая фактически держала Украину в неволе, а не жидовство, я тем не менее отдаю себе отчет в неизменно вредной и враждебной роли жидов, которые помогают Москве закрепостить Украину. Поэтому я стою на позиции уничтожения жидов и целесообразности перенесения на Украину немецких методов уничтожения жидовства и исключаю их ассимиляцию и т.п. |
По данным Джона-Пола Химки[78], ОУН начала планировать этнические чистки, как только стало известно[уточнить] о возможном нападении на Советский Союз. В инструкциях ОУН (б) содержались указания уничтожать «нежелательных польских, российских и еврейских активистов», а также то, что «враждебные национальные меньшинства» (поляков, русских, евреев) должны быть уничтожены в боях. В распространяющихся листовках сообщалось о коллективной ответственности (родовой и национальной) за все преступления против украинского государства, украинского войска и ОУН.
К 1939 году население Львова составляло 340 000, из которых более 100 000 было евреями. Позже ещё 35 000 еврейских беженцев скопилось в городе из оккупированных нацистской Германией областей Польши.
28 июня[79][уточнить] 1941 года Львов оставили советские войска, а 30 июня войска Германии и союзников оккупировали город. Однако, до этого времени в тюрьмах № 1, 2, 4 Львова и № 3 Злочева, начиная с 22 июня[81], сотрудники НКВД провели массовые расстрелы заключённых, осуждённых по политическим статьям (2464 человек)[82][83][84]. По данным историка Александра Круглова, предлогом для расстрелов во Львове было «восстание» украинских националистов, в ходе которого те обстреляли подразделения Красной Армии, совершили нападения на евреев и коммунистов[85].
В телеграмме командования 17-й армии вермахта в адрес верховного командования вооружённых сил от 2 июля 1941 года говорилось о том, что после вступления немецких частей во Львов 30 июня 1941 года в трех тюрьмах города было найдено много сотен трупов. На трупах видны колотые и рубленые раны на разных частях тела. Среди убитых большинство составляли украинцы, остальные — поляки[86] и евреи[79].
Некоторые работы указывают, что погром еврейского населения был инициирован немецкой пропагандой и начался после вступления немецких оккупационных войск во Львов[87]. В убийствах, совершенных в тюрьмах НКВД, немцы обвинили евреев и использовали расстрелы НКВД для пропаганды и подстрекательства к погромам.
Другие работы свидетельствуют о том, что облава на евреев-мужчин, якобы с целью выявить тех, кто сотрудничал с Советами началась утром 30 июня 1941 года силами милиции ОУН, одновременно со вступлением вермахта во Львов. А также, источники говорят о том, что подобную антисемитскую пропаганду среди местного западноукраинского населения неустанно вела и ОУН, ксенофобская нацистская позиция которой не оставалась достоянием одного лишь её руководства и членов. В начале июля 1941 года ОУН выпустила воззвание, где были слова: «Народ! Знай! Москва, Польша, мадьяры, жиды — это твои враги. Уничтожай их; ляхов, жидов, коммунистов — уничтожай без милосердия»[79].
Радиопередачи ОУН также призывали население убивать евреев. Программа «окончательного решения еврейского вопроса» в немецком стиле была популярна в Западной Украине в той же мере, в какой была популярна ОУН[79].
Часть жителей Львова, а также активисты ОУН и члены батальона «Нахтигаль» откликнулись на подстрекательства пропаганды о, якобы, виновности евреев в гибели заключённых львовских тюрем и учинили погром[88], который был прекращен 2 июля 1941 года силами вермахта.
После того, как Красная Армия покинула Львов, Организация украинских националистов вышла из подполья и стала формировать свою милицию. Милиционеров ОУН можно было опознать по желто-голубым повязкам на левом плече[78]. 30 июня было провозглашено Украинское государство.
В погромах начала июля 1941 года принимали активное участие представители милиции ОУН. Утром 30 июня милиция ОУН начала облаву на евреев-мужчин, якобы, с целью выявления сотрудничавших с советской властью. Задержанных отводили в участки, некоторых там забивали насмерть. Большое количество евреев было отправлено на принудительные работы, в том числе в тюрьмы, в которых НКВД ранее содержало и в последние дни перед отступлением советской армии расстреливало политических заключённых[78][79].
В донесении полиции безопасности и СД № 24 от 16 июля 1941 года про львовские события начала июля 1941 года говорится о похвальной активности украинского населения относительно евреев в первые часы после отступления большевиков, в том числе упоминается, что население согнало разом, издеваясь, около 1000 евреев и доставило их в захваченную вермахтом тюрьму ГПУ[49][89].
Самое большое количество евреев попало в тюрьму «Бригидки» (до этого — одну из четырёх тюрем НКВД). Вот чем пришлось заниматься евреям в тюрьме Бригидки[79]:
| В «Бригидках» немцы и оуновская милиция открыли подвалы НКВД и приказали евреям выносить во двор трупы сотен политзаключенных, которых советская тайная полиция убила, прежде чем бежать из Львова. Одновременно пригласили жителей Львова в «Бригидки» на опознание убитых. Перед горожанами, пришедшими в «Бригидки», предстала ужасная картина: евреи выносят из подвалов тела убитых и аккуратно раскладывают их во дворе. Ассоциативная связь между злодеянием НКВД и евреями в умах горожан была установлена; никого не смущало то, что среди убитых немало евреев — сионистов, бундовцев, коммунистов-троцкистов, расстрелянных энкавэдэшниками вместе с украинцами и поляками. Евреев, носивших тела, стали избивать. Чтобы разрядить обстановку, немцы начали расстреливать евреев прямо во дворе — «в отместку»; на место расстрелянных милиционеры приводили новых евреев. |
1 июля во Львове начался настоящий погром, в котором участвовали преимущественно украинцы — простые горожане, члены оуновской милиции, а заодно и члены украинского батальона «Нахтигаль», вступившего 30 июня в город вместе с немцами, а также поляки и немецкие солдаты[79]. В донесении полка Бранденбург-800 отмечается, что 1 июля наблюдались крупные проявления актов насилия против евреев. И хотя за день до того, 30 июня, войсками был произведен расстрел «еврейских мародёров», но, тем не менее, военные части вермахта были против жестокого обращения и расстрелов невиновных в большевистских преступлениях[90].
В документах Нюрнбергского процесса приводится ряд показаний командиров частей вермахта, вступавших во Львов 1 июля 1941 года, о том, что было найдено[где?] много частично изуродованных трупов, а 2 июля 1941 года 49-й горный корпус предпринял шаги против плохого обращения местных украинцев с евреями[91].
Результатом погрома была гибель к 3 июля около 4 тыс. евреев, из них одна тысяча была убита в ходе «тюремной акции» в «Бригидках» и других тюрьмах Львова[79].
В дальнейшем убийства осуществлялись членами айнзатцгруппы «C»[92].
8 июля был издан приказ о ношении евреями специальных меток с жёлтой Звездой Давида.
В донесении айнзатцгруппы полиции безопасности и СД № 24 от 16 июля 1941 года говорится об уничтожении айнзатцгруппой «C» 7000 евреев во Львове при активном содействии украинского населения[49].
Ранее историками считалось, что в погромах активно участвовал батальон «Нахтигаль», однако, в настоящее время большинство исследователей по данным Химки считает, что основной силой была милиция ОУН, а из «Нахтигаль» могли участвовать разве что отдельные солдаты[78].
В следующем погроме в конце июля также приняла участия оуновская милиция.
Несмотря на то, что оуновцы с не меньшей ненавистью, чем к евреям, относились к полякам и русским, до момента окончательного разрыва с немцами евреи преследовались значительно активней, возможно для того, чтобы завоевать расположение нацистов[78].
По данным Украинского еврейского комитета в документе провода ОУН «Борьба и деятельность ОУН во время войны» отмечалось, что в случае начала войны, на территории Украины оккупированной вермахтом, ОУН должна создать для евреев концлагеря[93][94].
В августе 1943 года 3-й съезд ОУН (б). На нём было решено удалить элементы расизма из программы, что должно было прекратить истребление евреев УПА, однако до рядовых членов УПА решение не было донесено. В конце 1943 Роман Шухевич огласил устный приказ уничтожать поляков, евреев и цыган или, в виде исключения, брать в отряды медицинский персонал. Иногда евреи попадали в отряды УПА по ошибке, приняв их за советских партизан, и тогда тщательно скрывали свое происхождение или быстро бывали убиты, за редкими исключениями[79].
По завершении Второй мировой войны в Европе оба лидера своих ОУН оказались в зоне оккупации западных союзников, а к концу 1945 — в сфере интересов спецслужб западных стран. Особую активность, как и ранее, проявила ОУН(б). С официальным началом холодной войны в 1947 году их активность в эмигрантской среде, при поддержке разведок США и Великобритании, возросла, в то время как активность на территории Украины и Польши усилиями служб безопасности СССР и Польши подходила к концу. Попытки ОУН наладить связь с исчезающим за железным занавесом подпольем потерпела неудачу — из 19 сброшенных в 1952 году связных 18 попали в МГБ. В то же время, ещё с 1946 года в самой ОУН(б) назревал внутренний раскол между «ортодоксами» во главе с Бандерой и «реформистами», представленными Зиновием Матлой и Львом Ребетом, — который фактически оформляется в 1956. Тогда из ОУН(б) выделилась третья ОУН, возглавляемая Зиновием Матлой и Львом Ребетом и получившая название «Заграничная ОУН», или ОУН(з) (также, из-за количества лидеров её называют «двійкарі» (от «укр. двійка» — «двойка»)). ОУН(м) в то же время наладила контакты с представителями УНР и постепенно отошла от радикально-националистической основы, став право-консервативной партией. ОУН(б) эволюционировала слабо, фактически оставаясь на позициях начала 30-х годов — несмотря на это, она доминировала в националистической эмигрантской среде, в особенности, США и Канады, став особенно востребованной в период пика холодной войны в первой половине 1980-х.
До 1955 года ОУН(б) взаимодействовала с английской разведкой, пытаясь собирать для них данные о положении в СССР и одновременно бороться за независимость Украины. С 1955 года Зарубежные части ОУН сотрудничают с разведкой ФРГ (БНД), и с 1957 года — с итальянской (іт. SISMI)[95].
К концу 80-х гг. XX века оба движения полулегально вернулись на Украину. Легализация обеих ОУН произошла в начале 90-х годов — причём ОУН(б) легализовалась в виде политической партии — Конгресс украинских националистов (КУН), а ОУН(м) в виде общественно-политического движения[какого?]. К началу XXI века КУН имеет минимальный вес на политической арене Украины, деятельность же ОУН(м) политическими наблюдателями не отмечается.
В начале апреля 2014 года Министерство обороны Российской Федерации (Управление пресс-службы и информации совместно с ЦАМО) опубликовало документы, раскрывающие деятельность украинских националистических организаций в годы Великой Отечественной войны[96]. Документы до недавнего времени были доступны лишь узкому кругу специалистов[97].
Основатель:
«Мельниковцы»:
«Бандеровцы»:
Бандеровцы-двийкари
Организация украинских националистов.
_%D0%B2_%D1%87%D0%B5%D1%81%D1%82%D1%8C_%D0%B2%D0%B8%D0%B7%D0%B8%D1%82%D0%B0_%D0%B3%D0%B5%D0%BD%D0%B5%D1%80%D0%B0%D0%BB-%D0%B3%D1%83%D0%B1%D0%B5%D1%80%D0%BD%D0%B0%D1%82%D0%BE%D1%80%D0%B0_%D0%9F%D0%BE%D0%BB%D1%8C%D1%88%D0%B8_%D1%80%D0%B5%D0%B9%D1%85%D1%81%D0%BB%D1%8F%D0%B9%D1%82%D0%B5%D1%80%D0%B0_%D0%93%D0%B0%D0%BD%D1%81%D0%B0_%D0%A4%D1%80%D0%B0%D0%BD%D0%BA%D0%B0_2.jpeg){kind=link}
_%D0%B2_%D1%87%D0%B5%D1%81%D1%82%D1%8C_%D0%B2%D0%B8%D0%B7%D0%B8%D1%82%D0%B0_%D0%B3%D0%B5%D0%BD%D0%B5%D1%80%D0%B0%D0%BB-%D0%B3%D1%83%D0%B1%D0%B5%D1%80%D0%BD%D0%B0%D1%82%D0%BE%D1%80%D0%B0_%D0%9F%D0%BE%D0%BB%D1%8C%D1%88%D0%B8_%D1%80%D0%B5%D0%B9%D1%85%D1%81%D0%BB%D1%8F%D0%B9%D1%82%D0%B5%D1%80%D0%B0_%D0%93%D0%B0%D0%BD%D1%81%D0%B0_%D0%A4%D1%80%D0%B0%D0%BD%D0%BA%D0%B0_1.jpeg){kind=link}
