| Верхнелужицкий язык | |
| Самоназвание: |
Hornjoserbšćina |
|---|---|
| Страны: | |
| Регионы: | |
| Общее число говорящих: |
около 20 000 |
| Статус: |
исчезающий (definitely endangered)[1]; неблагополучный (endangered)[2] |
| Классификация | |
| Категория: | |
| Письменность: | |
| Языковые коды | |
| ISO 639-1: |
— |
| ISO 639-2: |
hsb |
| ISO 639-3: |
hsb |
| См. также: Проект:Лингвистика | |
Верхнелу́жицкий язы́к (hornjoserbska rěč, hornjoserbšćina) — один из двух литературных языков лужичан (лужицких сербов), распространённый в области Верхняя Лужица на востоке Германии. Число говорящих — около 20 000 человек[3][4]. Относится к лужицкой подгруппе западнославянских языков[5] .
Верхнелужицкий язык отличается от наиболее близкого ему нижнелужицкого (с которым он образует лужицкую подгруппу) на всех уровнях языковой системы: в фонетике, морфологии, лексике. Вместе с тем они имеют ряд общих особенностей, отличающих их от других западнославянских языков: сохранение двойственного числа, отсутствие кратких прилагательных, большое число лексических заимствований из немецкого языка и другое. Ряд языковых особенностей объединяет верхнелужицкий с лехитскими языками[6], ряд языковых черт верхнелужицкого сходен с чешско-словацкими языковыми чертами.
В настоящее время кроме употребления в быту верхнелужицкий язык используется в образовании, в средствах массовой информации, в науке и т. д. В отличие от нижнелужицкого, он имеет большее число носителей, является более нормализованным, строго кодифицированным и стилистически развитым[4][6]. Тем не менее, число говорящих на верхнелужицком постоянно сокращается, основные носители языка — как правило, представители старшего поколения лужичан. Особенностью функционирования верхнелужицкого языка в сравнении с большинством других славянских языков является то, что основное средство общения его носителей — не литературный язык, а диалекты (лучше всего сохраняющиеся в районах Верхней Лужицы с католическим населением)[7].
Письменность на основе латинского алфавита, первые письменные памятники на верхнелужицком известны с XVI века[4][6].
Содержание |
Существуют три точки зрения на классификацию лужицких языков[8]:
В современном языкознании лужицкие языки чаще всего рассматриваются как самостоятельная подгруппа западнославянской языковой ветви, не относящаяся ни к лехитским, ни к чешско-словацким языкам. Лужицкая, как отдельная западнославянская подгруппа, представлена, например, в лингвистическом энциклопедическом словаре издания 1990 года[5].
Спорным является также вопрос взаимоотношения верхнелужицкого и нижнелужицкого идиомов: представляют ли они два различных языка или диалекты одного языка?[11] К сторонникам мнения о двух относительно близких западнославянских языках относится Г. Шустер-Шевц[10], ряд исследователей (Г. Фаска и другие) рассматривают серболужицкий как единый язык, распадающийся на две группы диалектов, на базе каждой из которых сложились две разных литературных нормы: верхнелужицкая и нижнелужицкая[12]. Точки зрения о том, что серболужицкий является единым языком, придерживается большинство лужицких лингвистов[13].
Кроме того, дискуссионным является вопрос: существовал ли пралужицкий язык? На него имеются два ответа[14]:
Общее число говорящих на верхнелужицком языке — приблизительно около 20 000 человек[3]. По данным Серболужицкого института (Serbski institut Budyšin) и Ассоциации серболужицких школ (Serbske šulske towarstwo) число носителей языка составляет 23 000 человек из 40 000 этнических лужичан (2009)[16], живущих в Саксонии; по данным справочника языков Ethnologue — 18 240 человек из 45 000 этнических лужичан (1995)[4]. По другим данным 20 000 человек составляет число говорящих на обоих лужицких языках, из них на верхнелужицком — около двух третей (1993)[17].
Районы распространения верхнелужицкого языка — историко-географическая область Верхняя Лужица (Hornja Łužica, Oberlausitz), которая входит в состав федеральной земли Саксония и расположена в её восточной части[18]. В основном это центральные и восточные части района Баутцен и крайне западные части района Гёрлиц, включающие города Баутцен (Будишин), Каменц, Лёбау (Lubij, нем. Löbau), Ниски, Хойерсверда (Войерецы) (Wojerecy, нем. Hoyerswerda) и Вайсвассер (Бела Вода) (Běła Woda, нем. Weißwasser). К северу от Хойерсверды и Вайсвассера оба лужицких литературных языка употребляются параллельно, а начиная с окрестностей Шпремберга (Гродка) (Grodk, нем. Spremberg) и севернее лужичане наряду с немецким пользуются нижнелужицким языком[19]. К настоящему времени ареал верхнелужицкого языка значительно сузился, его периферийные районы в течении нескольких столетий отступали к центру, сменяясь ареалом немецкого языка[20]. Небольшая часть носителей верхнелужицкого языка за пределами Германии живёт в США[4].
Центром верхнелужицкой культуры является город Баутцен[21], в котором сосредоточены все научные, культурные и административные учреждения Верхней Лужицы.
Языковая ситуация в современной Верхней Лужице характеризуется полным немецко-серболужицким двуязычием с проявляющейся тенденцией перехода к немецкому одноязычию. Сфера употребления верхнелужицкого языка, в отличие от немецкого, является в значительной степени ограниченной. Немецкий язык практически для каждого лужичанина является универсальным средством общения, в то время как верхнелужицкий используется главным образом в бытовом общении — в семье, с друзями и знакомыми, употребление его в общественной жизни отмечается во время работы серболужицких организаций, в церкви, во время семейных праздников[13]. Область функционирования верхнелужицкого также включает наличие серболужицких или двуязычных групп в детских садах, преподавание школьных предметов с получением специального образования, предусмотренные законами федеральной земли Саксония, наличие периодической печати и издание литературы, употребление в некоторых сферах искусства, культуры и науки, поддерживаемое Фондом серболужицкого народа, который финансируется федеральным правительством Германии и властями земель Саксония и Бранденбург. В то же время из-за небольшого количества учащихся лужицкие школы находятся под угрозой закрытия, развитию языка препятствуют административная разрозненность районов проживания лужичан, массовый отток молодёжи, начавшийся в 1990-е годы, на территорию Западной Германии, индустриальное развитие региона, расширение разработки месторождений бурого угля, ведущее к переселению лужичан в другие районы и нарушающее компактность ареала их расселения[22]. Невысокий престиж серболужицкого, наличие смешанных лужицко-немецких браков, доминирующее влияние немецкого языка во всех сферах жизни Верхней Лужицы способствуют постоянному сокращению числа говорящих по-верхнелужицки[13].
Верхнелужицкий язык существует в нескольких формах: в надрегиональных формах, включающих литературные письменную и устную формы (spisowna rĕč), и разговорную некодифицированную форму (выделяют также письменную форму разговорного языка) (wobchadna rĕč); в качестве региональных форм выступают верхнелужицкие диалекты. Значение литературного верхнелужицкого языка как средства надрегионального общения несколько снижает разрыв между ним и развивающейся диалектной нормой, влияющей на разговорную форму верхнелужицкого языка.
Употребление верхнелужицкого языка в настоящее время в разных регионах Верхней Лужицы имеет свои особенности. Различия характерны прежде всего для католических и лютеранских районов территории распространения верхнелужицкого языка.
В первом случае, у лужичан-католиков на крайнем западе верхнелужицкой языковой территории сохраняется естественная передача языка (первоначально на уровне диалекта) от старшего и среднего поколений к младшему. В католических общинах, расположенных в треугольнике Баутцен — Хойерсверда — Каменц, верхнелужицким владеет до 60-65 % населения, в отдельных районах — до 80-90 %[20]. У представителей старшего и среднего поколений в немецком произношении отмечается сильное влияние лужицкого языка, в лужицком языке у них отмечается немецкое влияние на том или ином языковом уровне; для представителей молодого поколения характерно одинаково хорошее владение и верхнелужицким, и немецким языками; немецкое население может владеть лужицким языком пассивно или даже активно. В католической церкви богослужение проводится на верхнелужицком языке, в части школ на лужицком ведётся преподавание, в части — лужицкий язык преподаётся как предмет. Для данных районов характерно более активное использование литературного языка (письменного и устного), вызванное сосредоточением здесь научных и культурных лужицких организаций, наличием серболужицкой интеллигенции. В общении представителей разных диалектных областей часто используется разговорная форма, не имеющая нормы и варьирующаяся от сильной близости к диалекту до полудиалектной речи. Языковая ситуация в католических приходах в некоторой степени близка ситуации в культурном центре лужичан — Баутцене[13][23].
Сохранение верхнелужицкого языка и лужицкого этнического самосознания у населения католических приходов может объясняться высокой степенью религиозной и общественной сплочённости лужичан-католиков, приверженности их своим обычаям и традициям в условиях противостояния протестантскому окружению. У серболужичан католического вероисповедания родной язык имеет более высокий престиж, он чаще выступает как язык богослужения, чем в протестанских районах. Некоторую роль в большей распространённости верхнелужицкого сыграла также независимость католического духовенства от государственной власти.
Во втором случае, у большинства остальных носителей верхнелужицкого передача языка от старшего поколения прервана, представители среднего и младшего поколения лужичан изучали родной язык в литературной форме только в школе. Старшее поколение лужичан одинаково хорошо владеет обоими языками, но в их верхнелужицком языке отмечается сильное немецкое влияние на всех языковых уровнях; молодое поколение обычно не говорит по-лужицки. Лужичане являются меньшинством среди немецкого населения, немецкий язык является основным средством общения, немцы, как правило, лужицким не владеют. Употребление верхнелужицкого в общественной жизни ограничено, в школах лужицкий язык изучается как специальный предмет факультативно. Роль литературных форм в сравнении с диалектами очень низка. Языковая ситуация у лужичан лютеранских районов Верхней Лужицы во многом сходна с положением серболужицкого в Нижней Лужице[13][23].
По данным на 2009 год в Саксонии действовали 12 лужицких детских садов, из них 3 по программе Witaj, кроме того, в 11 детских садах были созданы группы по программе Witaj[24]. Лужицкие школьники посещали 6 лужицких и 3 двуязычных начальных школы, 4 лужицких и 1 двуязычную среднюю школу, на 2009/2010 учебный год насчитывалось 2 232 лужицких школьника. Кроме того в Баутцене действовала лужицкая гимназия, ещё в 2 гимназиях верхнелужицкий преподавался как предмет[25].
Верхнелужицкий язык изучается в институте сорабистики (Institut za sorabistiku) при Лейпцигском университете[26].
На верхнелужицком языке издаются следующие печатные издания: Katolski Posoł, Płomjo, Rozhlad, Serbske Nowiny, Pomhaj Bóh. Выходят радиопередачи, транслируемые станцией MDR 1 Radio Sachsen. На канале MDR снимается получасовая телепрограмма на верхнелужицком Wuhladko. Существуют интернет-издания, такие, как, например, Runjewonline.info (с версиями на обоих лужицких языках).
Сохранением и развитием серболужицкого языка и культуры занимается «Домовина» — объединение научных, культурных, религиозных, студенческих и других организаций лужицких сербов[27]. При «Домовине» действует издательство, выпускающее книги на лужицких языках.
Двуязычная вывеска на башне Reichenturm в Баутцене
Двуязычная вывеска на одном из государственных учреждений (Ниски)
Двуязычный указатель улицы в Баутцене
Двуязычное название реки Шпре на мосту в Баутцене
Школа с обучением на верхнелужицком в начальных классах (Кроствиц)
Здание серболужицкой гимназии в Баутцене
Для большинства носителей лужицких языков, в основном являющихся жителями сельской местности, главным средством общения являются диалекты, на литературных языках, в том числе и на верхнелужицком, говорит относительно небольшая часть лужицкого населения, главным образом, сельская и городская интеллигенция[7]. В центральной части лужицкого ареала диалекты находятся под сильным воздействием немецкого языка, на периферии диалекты сравнительно быстро исчезают[13].
На территории Верхней Лужицы распространена верхнелужицкая группа диалектов, на основе ряда говоров которой сформировался современный верхнелужицкий литературный язык. Ареал этой диалектной группы расположен в южной части территории распространения лужицких языков и противопоставлен нижнелужицкому диалектному ареалу на севере[6]. От нижнелужицких диалектов верхнелужицкие отделены территорией, занимаемой переходными (пограничными) диалектами, по которой широкой полосой проходят пучки изоглосс основных серболужицких языковых явлений[29].
Для верхнелужицких диалектов, занимающих сравнительно небольшую территорию, характерна большая диалектная дробность. Выделяются следующие диалекты[28]:
Будишинский диалект, являющийся основой литературного языка, распространён в городе Будишин и его окрестностях. Католический диалект распространён в католических приходах на территории к западу от Будишина до города Каменц. На куловском диалекте, близком к католическому, говорят лужичане в окрестностях Кулова (Виттихенау) (Kulow, нем. Wittichenau)[12]. К западу от куловского распространён вослинчанский диалект (в окрестностях Ослинга (Wóslink, нем. Oßling). К северу от будишинского и к югу от переходных говоров размещены ареалы голанского и восточноголанского диалектов.
В коллективной статье «Серболужицкий язык» (авторы — Г. Енч, А. Ю. Недолужко, С. С. Скорвид) упоминаются четыре диалекта верхнелужицкого языка, помимо будишинского, католического и куловского, в состав верхнелужицких включён пушчанский диалект (диалект деревни Вохозы (Нохтен) (Wochozy, нем. Nochten)) на северо-западе района Гёрлиц. На карте, опубликованной в работе Г. Шустера-Шевца Gramatika hornjoserbskeje rěče, пушчанский (нохтенский) диалект относится к переходным (пограничным).
Согласно карте, опубликованной в первом томе атласа серболужицкого языка (АСЛЯ), на территории распространения верхнелужицкого языка выделяются три группы диалектов[30][31]:
Также верхнелужицкий литературный язык может употребляться лужичанами-носителями переходных диалектов преимущественно в районах, прилегающих к верхнелужицкому диалектному ареалу в южной части территории распространения переходных диалектов[19].
Переходные (пограничные) диалекты включают:
А. Мука включал в состав переходных мужаковский, восточнопограничный (слепянский), среднепограничный и западнопограничный диалекты[32].
Диалектные различия отмечаются в большей степени в фонетике, в меньшей — в морфологии и синтаксисе.
Лужичане пользуются латинским алфавитом, дополненным буквами, созданными при помощи диакритических значков ˇ (hóčka) и ´ (smužka)[19].
После орфографической реформы 1 декабря 1948 года в верхнелужицком алфавите насчитывается 34 буквы[33]. Буквы Qq, Vv, Xx используются только в иностранных именах собственных[33][34]. Принцип орфографии — этимологическо-фонетический[35].
|
|
Территорию современной Верхней Лужицы во второй половине I тысячелетия населяли славяне племени мильчан. К IX веку по мере расширения владений сербского племенного союза этноним племени сорбов (сербов), живших в западной части лужицкого ареала, начинает распространяться на остальные лужицкие племена: на лужичан, далеминцев, нишан и других, включая и мильчан[39]. Сербское самоназвание (Serbja, Serbski lud) лужичане сохранили до настоящего времени. Первоначально территория в районе Будишина, которую населяли мильчане, называлась Будишинская земля, позднее она получила название — Верхняя Лужица, которое распространилось с XV века вместе с этнонимом лужичане с севера (ранее название Лужица относилось только к Нижней Лужице)[40][41].
Собственного государства у лужичан (сорбов) никогда не было. В VII веке Лужица входила в состав государства Само[42]. В IX веке лужицкие земли были включены в Великоморавское государство[43], а в X веке покорены франками (окончательно племя мильчан было завоёвано в 990 году). В дальнейшем в разное время Лужица переходила из-под власти немецких то к польским, то к чешским феодалам[44]. С перерывами с XI века по 1635 год Верхняя Лужица входила в состав Чехии, в результате чего, по мнению польского учёного Е. Налепы, чешский язык серьёзно повлиял на верхнелужицкий[45]. Г. Шустер-Шевц считает, что против гипотезы о чешско-верхнелужицких контактах говорит отсутствие переходных чешско-верхнелужицких говоров[46].
Несмотря на то, что земли лужичан находились в первой половине 2-го тысячелетия в составе и польского, и чешского государств, история серболужицкого народа, начиная с конца Х века в течение почти тысячи лет до настоящего времени оказалась связанной прежде всего с историей Германии. Лужицкому языку пришлось существовать в условиях постоянного сопротивления как естественной, так и насильственной германизации, которая осуществлялась с разной степенью интенсивности в разные периоды развития лужицкого языка и в разных областях Лужицы.
С середины XII века начинается массовая колонизация Лужицы немецкоязычным крестьянским населением из других районов Германии, строящиеся города и монастыри становятся опорой немецких колонистов в онемечивании славянского края[47]. Население ряда лужицких земель на периферии (в междуречье Эльбы и Заале, в некоторых районах Нижней Лужицы) стало полностью немецкоязычным. К середине XVI века в Лужице жило около 160 000 лужичан и 35 000 немцев (немцы жили преимущественно в городах). Тридцатилетняя война уменьшила население Лужицы наполовину, из-за чего после войны приток переселенцев из западных областей Германии в Лужицу увеличился, что ускорило процесс германизации и сокращения лужицкого языкового ареала[48][49]. В 1635 году Фердинанд II по условиям Пражского мира отдал лужицкие земли Саксонии за помощь в ходе Тридцатилетней войны[42], что ещё больше способствовало усилению онемечивания лужичан[50].
Вплоть до XVI века на лужицких языках не было создано ни одного письменного памятника. До нас дошли только отдельные лужицкие имена, названия и отдельные фразы в латино- и немецкоязычных памятниках[51][52]. Начиная с XVI века, в ходе Реформации, лужицкие языки стали использоваться в качестве богослужебных — в 1550 году их использование в целях дальнейшего распространения лютеранства было разрешено официально (так как многие лужичане не понимали немецкого)[53]. Началом развития литературных лужицких языков стали переводы Библии[21]. Первый памятник верхнелужицкого языка — так называемая «Будишинская присяга» (1532), первая печатная книга — «Малый катехизис» (1595), переведённый и напечатанный В. Варихием (Wjacław Warichius)[48][51][54].
В последней четверти XVII века сформировались два варианта литературного верхнелужицкого языка — «протестантский» («евангелический», «центральный») на основе будишинского диалекта и «католический» («периферийный») на основе куловского (в середине XVIII века его диалектная база сменилась на кросчанские говоры)[55][56]. Основой протестантского языка стал перевод Нового Завета священником М. Френцелем, а католического — перевод Библии священником Ю. Х. Светликом[57]. Отличия между двумя литературными нормами были преимущественно орфографическими[58]. В 1862 году благодаря орфографическим реформам различия между ними стёрлись[59][60].
В отличии от положения нижнелужицкого языка в Бранденбурге в XVII—XVIII вв., где вводились прямые языковые запреты, положение верхнелужицкого под властью саксонского курфюрста было не таким тяжёлым. Серболужицкие язык и культура развивались относительно свободно, с 1668 по 1728 годы была напечатана 31 книга на лужицком языке, в 1690 году властями была учреждена комиссия по изданию серболужицких сочинений, дававшая разрешение на выпуск книг. В XVIII веке появляются организации серболужицких студентов-богословов в Лейпцигском и Виттенбергском университах, в Лужицкой семинарии (Seminarium Vinidorum) в Праге, в среде которых зарождаются идеи развития родных языка и культуры. К языку лужичан проявляют интерес и немецкие учёные (Г. Кёрнер, Х. Кнаут и другие)[61]. Тем не менее к XVIII веку языковая ситуация в Верхней Лужице сложилась таким образом, что языком городского населения стал немецкий, а сельского — лужицкий (при этом лужицкий употреблялся в деревнях как основной разговорный, а немецкий — как второй). Лужицкий продолжал оставаться в основном языком бытового общения и ограниченно языком судопроизводства и богослужения.
По Тильзитскому миру большая часть территории, населённой лужичанами вошла в Саксонию. Однако на Венском конгрессе в 1815 году Лужица была разделена между двумя государствами — Пруссией и Саксонией, причём большая часть досталась Пруссии, негативно относившейся к национальным меньшинствам[62][63]. Верхняя Лужица помимо конфессиональных стала разделяться и административными границами.
В 1821 году в прусской части Верхней Лужицы и в 1832 году в саксонской произошло освобождение крестьян от крепостной зависимости, что привело к возникновению значительного слоя зажиточного крестьянства и мелкобуржуазной интеллигенции, ставшей носителем национального самосознания и движущей силой национального возрождения лужичан. Но в то же время начался отток беднейших крестьян на наёмную работу в города, их земли выкупали немцы, в результате чего численность лужицкого населения вновь значительно уменьшилась[64]. В начале XIX века лишь треть всего населения Лужицы была славянской (около 250 000 человек)[49].
Национальное возрождение в Верхней Лужице началось в 1830—1840 годы, а закончилось, по оценке К. К. Трофимовича, в 1870 годы[65]. М. И. Ермакова полагает, что кульминация этого процесса пришлась на 1840 годы[66]. В национальном возрождении лужичан, в сохранении и развитии их национальной самобытности и культуры одну из ведущих ролей сыграл серболужицкий язык. В саксонской части Верхней Лужицы, где в XIX веке продолжилась проводиться политика языковой терпимости XVIII века, на верхнелужицком языке, который прежде представлял собой язык церковных книг, появляется светская литература, начинают издаваться книги и журналы, язык отчасти используется в науке. В Лужице и за рубежом появляются объединения лужицкой молодёжи, ставящие своей целью развитие своих языка и культуры, открывается серболужицкое издательство и книжный магазин. Развиваются контакты лужицких сербов с другими славянскими народами, лужицкие учёные ведут переписку с учёными других славянских стран и регионов, Лужицу посещают знаменитые слависты из Чехии, Польши, России[67]. Становлению и развитию родного языка посвящают свою деятельность такие лужицкие учёные, как Г. Зейлер, Я. П. Йордан, Я. А. Смолер, М. Горник и другие[68]. В 1847 году создаётся организация «Матица сербская» (Maćica Serbska)[21]. В 1848—1851 годах в Саксонии разрешают преподавать лужицкие языки в школе[63][69]. В 1862 году в Лужице появляются первые общества по распространению серболужицкой литературы.
Во время национального возрождения в среде образованных лужичан усиливаются пуристические тенденции, направленные на очищение языка от заимствований, в первую очередь германизмов. В поисках «чистого» образца обращались к народной поэзии, а также к чешскому и польскому языкам. «Очистка» литературного верхнелужицкого языка привела к увеличению разрыва между ним и народными говорами[70][71]. В последней четверти XIX века в среде «Матицы сербской» образовался так называемый «матичный» вариант верхнелужицкого литературного языка, он получил отражение в работе К. Пфуля 1867 года Laut- und Formenlehre der oberlauzitzisch-wendischen Sprache[72].
Наряду с формированием единой литературной нормы, с ростом престижа и расширением сфер применения верхнелужицкого языка как результат политики германизации в условиях жизненной необходимости владения немецким языком происходит постепенное распространение поголовного знания немецкого даже в деревнях, вытеснившего существовавшие прежде наддиалектные образования в качестве средства общения носителей различных лужицких диалектов[73]. Следствием этого был переход к началу XX века к полному серболужицко-немецкому двуязычию и продолжающееся сокращение численности носителей верхнелужицкого языка. Помимо необходимости знания и изучения немецкого языка в школе, в протестантской церкви, во время службы в армии, на распространение немецкого языка среди лужичан повлияла развивающаяся во второй половине XIX века германская промышленность. Массовый найм рабочих из других районов Германии приводил к изменению в национальном составе, что вызвало быстрый переход местного серболужицкого населения к двуязычию. Распадалась аграрная структура на значительных территориях, ускорился процесс переселения крестьян в города других регионов в поисках работы (в 1900 году 10 000 лужицких сербов жили вне своей этнической территории)[74]. Влияние на снижение численности и компактного расселения серболужичан в Лужице повлияла эмиграция в США, Австралию и другие страны, первая волна которой относится к 1840 годам[~ 3][75]
С 1880-х годов верхнелужицкий литературный язык, употреблявшийся в официальных ситуациях письменно и устно на территории саксонской части Верхней Лужицы, оформился как надрегиональная форма языковой коммуникации, главным образом среди лужицкой интеллигенции. К этому же времени относится изменение политики властей в отношении языка лужичан. В 1873 году был принят саксонский закон о народной школе, благодаря которому немецкий язык стал языком обучения во всех школах, включая те, где немецкие дети составляли менее 5 % всех учеников, а лужицкие не знали немецкого[13]. Евангелическая церковь старалась отправлять в серболужицкие приходы только немцецких священников. Ответом на репрессивные меры против лужицкого языка стала ещё одна волна создания серболужицких союзов и обществ, члены которых учились читать и писать на родном языке. К 1913 году в саксонской части Верхней Лужицы насчитывалось 58 культурных обществ, объединявших 8 800 членов. Значительный вклад в сохранение и развитие лужицкого языка внесло движение млодосербов, в число которых входил поэт Я. Барт-Чишинский[76]. Этому способствовало также открытие в 1904 году «Сербского дома» и создание 13 октября 1912 года в городе Войерецы (Хойерсверда) организации «Домовина» (Domowina), призванной стать главной национальной организацией лужичан.
На Парижской мирной конференции председатель Серболужицкого национального комитета Арношт (Эрнст) Барт, входивший в состав чехословацкой делегации, попросил либо предоставить для лужичан автономию в составе Германии, либо создать самостоятельное лужицкое государство, либо включить Лужицу в состав Чехословакии. Однако ничего из этого осуществлено не было, а Барта, возвращавшегося домой, арестовали уже на границе и осудили на три года тюрьмы. Статья 113 Веймарской конституции гарантировала иноязычным меньшинствам Германии свободу национального развития и употребления родного языка, однако на практике это положение конституции не осуществлялось, напротив, властями, опасавшимися серболужицкого сепаратизма, были предприняты меры, ведущие к усилению германизации лужичан, ограничению свободы лужицкой печати и т. д.[77][78]. В 1920−1945 годах в Германии существовал Вендский отдел — центральный орган по контролю над лужицкими сербами, задачей которого помимо прочего было и «разоблачение вендского национального сознания как враждебного государству». Немецкая националистическая пресса проводила кампании против лужицких сербов как лиц, связанных со славянским зарубежьем, лужицкий язык всё больше вытеснялся из богослужения, детям запрещалось говорить на лужицком языке в школе, по дороге домой и даже в семье[79]. Тем не менее лужицкие сербы не переставали бороться за свои права, продолжали создаваться различные лужицкие общества и союзы, в 1919 году в Будишине учреждён Серболужицкий народный банк, в 1919 году была основана Лужицкая (с 1924 года — Серболужицкая) народная партия, в 1925 году был создан Серболужицкий народный совет, в 1926 году — Лужицкий крестьянский союз, а также серболужицкий союз «Сокол», Союз серболужицких певческих обществ, Театральный союз и т. д. С приходом же к власти в Германии национал-социалистской партии к 1937 году были закрыты организация «Домовина» и все лужицкие общества, газеты и журналы, запрещены национальные лужицкие цвета и употребление лужицких языков[80]. Многие деятели лужицкой культуры оказались в концлагерях или были переселены в другие концы Германии, существовали планы уничтожения лужицкого народа[81].
10 мая 1945 года возобновила свою деятельность организация «Домовина». Уже через два дня члены этой организации отправили в газету «Правда» открытое письмо И. В. Сталину, содержавшая просьбы присоединить Лужицу к Чехословакии[82]. Однако на Потсдамской конференции эта просьба была проигнорирована. Отсутствие прогресса в решении лужицкого вопроса привело к охлаждению лужицко-чешских отношений[83]. Некоторые лужицкие деятели взяли курс на создание независимого государства, что также не увенчалось успехом. В 1946 году серьёзным ударом для лужицких языков стало переселение части немецкого населения (около 180 000 человек) из Судет и Силезии на территорию Лужицы. После это практически полностью исчезли деревни, населённые исключительно лужичанами[84]. В 1948 году в Саксонии вышел закон, обеспечивающий поддержку лужицкого языка и культуры, разрешающий создание школ с лужицкими языками в качестве языка преподавания, а также применение лужицких языков административных учреждениях. Два года спустя подобный закон вышел в Бранденбурге[85]. Эти права сохранились за ними в единой Германии по договору между ГДР и ФРГ, подписанному в сентябре 1990 года[86]. С 6 июля 1947 года стала выходить газета Nowa doba на верхнелужицком языке, а с осени 1950 года начал издаваться журнал Rozhlad. 8 сентября 1947 года была основана Лужицкая Высшая Школа в Баутцене (Serbska wyša šula Budyšin)[87]. После проведения земельной реформы, возобновления выхода серболужицких газет, организации книгопечатания, серболужицких школ и серболужицкого народного театра и других мер, а также после принятия «Серболужицкого закона» руководство «Домовины» решило отказаться от требований политической самостоятельности, организация признала ведущую роль СЕПГ в решении серболужицких вопросов, на первый план были выдвинуты социальные и экономические аспекты в ущерб языковым и культурным. С марта 1953 года лужицкая речь зазвучала на радио, с 1955 года стали появляться марки с надписями на лужицких языках. Кроме того, в пятидесятые годы были созданы два лужицких НИИ (в Восточноберлинской академии наук и Лейпцигском университете). По переписи 1969 года в девяти школах Германии преподавание велось на лужицких языках, а в восьмидесяти пяти лужицкие языки изучались[88].
С конца 1950-х годов политика в отношении лужицких сербов вновь изменилась, власти ограничили поддержку развития серболужицкого языка и культуры. Преподавание предметов математического и естественнонаучного цикла в лужицких школах предусматривалось только на немецком языке. Была свёрнута агитация преподавания на серболужицком языке, что привело к резкому снижению количества обучающихся на серболужицком[89]. Ради разработки месторождений бурого угля во второй половине XX века (деятельность комбината Čorna Pumpa) стали переселять целые деревни, привлекая в Лужицу рабочих-немцев, что способствовало ускорению процесса германизации лужичан[90][91][92].
В октябре 1990 года была восстановлена организация Maćica Serbska[93]. 1 марта 1998 года в Нижней Лужице стартовала программа Witaj (образцом для которой послужила бретонская программа DIWAN), охватившая затем и районы Верхней Лужицы. Программа предполагает общение воспитателя с детьми в детском саду исключительно на лужицком языке[94].
Метатеза плавных в лужицких языках осуществлялась без удлинения гласного в срединных сочетаниях *TorT, *TolT, *TerT *TelT > TroT, TloT, TreT, TleT (под циркумфлексной интонацией) и TróT, TlóT, TrěT, TlěT (под акутовой интонацией или в предударном слоге), начальные группы *orT, *olT под акутовой интонацией изменились в raT, laT, а под циркумфлексной и новоакутовой в roT, loT (где T — любой согласный)[95][96].
Так же, как в польском, чешском и полабском языках, оба праславянских редуцированных звука перешли в сильной позиции в лужицких языках в e[97]. Гласные полного образования, находившиеся в слоге перед редуцированным в слабой позиции, после падения редуцированных удлинялись[98]. Долгие *ē и *ō в ударной позиции перешли в гласные средне-верхнего подъёма, обозначаемые на письме как ě и ó. Праславянский *ě совпал с *ē[99]. Позднее перед заднеязычными и губными звук ó перешёл в o: mloko — w mlóce («молоко» — «в молоке»), pčoła — pčólnica («пчела» — «пасека») (данное изменение произошло уже в XIX веке)[100]. С течением времени противопоставление гласных по долготе-краткости утратилось, а ударение закрепилось на первом слоге[101].
Слоговое ṛ дало в верхнелужицком or: *kъrmiti > *kṛmiti > kormić («кормить»), ṛ’ перед твёрдым зубным согласным изменилось подобным образом: pьrstъ > pṛ’stъ > porst («палец»), в остальных положениях перешло в er с предшествующей мягкостью: *pьrstenь > * *pṛ’stenь > pjeršćeń («кольцо»). Слоговое ḷ изменилось в oł: *dъlgъ > *dḷgъ > dołh («долг»). То же сочетание дало ḷ’ перед твёрдыми зубными: *pьlnъ > *pḷ’nъ > połny («полный»), в остальных положениях оно перешло в el с предшествующей мягкостью: *vьlkъ > *vḷ’kъ > wjelk («волк»)[102].
Носовые гласные в лужицких исчезли во второй половине XII века, по мнению Е. Налепы, под чешским влиянием[103][104].
Гласный a между двумя мягкими согласными перешёл в верхнелужицком в e: jejo («яйцо»), žel («жаль»). По данным письменных памятников это изменение датируют XVII—XVIII веками, в голанском и восточноголанском диалектах оно не осуществилось[105].
Так же, как в чешском, словацком, украинском и южнорусских диалектах, в верхнелужицком взрывной g перешёл во фрикативный h. Звук g в верхнелужицком встречается только в относительно поздних заимствованиях или экспрессивных словах[106][107]. На основании данных памятников письменности Е. Налепа датирует начало перехода g > h концом XIII века[108]. Дж. Стоун относит начало этого фонетического изменения к XII веку и полагает, что оно продвигалась с юга на север[109]. Г. Шааршмидт, привлекая данные письменности и топонимов, полагает, что переход осуществлялся через стадию γ (как в белорусском языке), а также, что звук γ существовал в верхнелужицком уже в XII в веке, и в XIV веке он перешёл в h[110]. Позднее h в верхнелужицком утратился почти во всех положениях (кроме положения перед гласным и при этом не после согласного). В диалектах и разговорном верхнелужицком h исчез и в интервокальном положении. Первые письменные свидетельства этой утраты относятся к началу XVII века[111].
Так же, как в польском и кашубском, в лужицких языках мягкие зубные ť и ď перешли в аффрикаты ć и dź соответственно: *tělo > ćěło («тело»), *devętь > dźewjeć («девять»)[112]. Фонологизация результатов этого перехода осуществилась уже в XIII веке[113]. Позднее в верхнелужицком ć совпало с č, а dź с аллофоном č — dž, что вызвало его фонологизацию[114]. Праславянские сочетания *šč и *ždž сперва упростились в *šť и *žď соответственно, а затем вследствие аффрикатизации ť и ď в šć ždź[115]. Мягкие c’, z’ и s’ отвердели, при этом i и ě после них перешли в y: праслав. *cělъ > cyły, праслав. *sila > syła, праслав. *zima > zyma[116].
Аффриката ʒ, как и в большинстве других славянских языков, упростилась в z: mjeza (польск. miedza) («межа»)[117].
Как в польском и чешском языках r’ в лужицких перешёл в ř[118], а в верхнелужицком этот звук впоследствии изменился в š[119].
Спирант x в верхнелужицком в начале морфемы перешёл в придыхательное k (kʰ) в положении перед гласным и в непридыхательное k — перед плавным. Это изменение засвидетельствовано в письменных текстах уже начиная с XVI века, однако оно не получило отражения в современной верхнелужицкой орфографии[120].
Как и в польском, в верхнелужицком твёрдый ł перешёл в губно-губной звук w (первые письменные свидетельства относятся к XVII веку), исключая северо-восточные голанские говоры, а мягкий l’ в положении не перед гласными переднего ряда приобрёл «европейскую» альвеолярную артикуляцию (как в немецком или французском)[121].
Звук w в лужицких языках выпал в начальных группах gw- и xw- (праслав. *gvozdь > hózdź («гвоздь»), праслав. *xvorstъ > chróst («хворост»)), в начале слова перед согласным, а также после согласного перед u. Предположительно, данный процесс начался ещё до XIII века, а закончился в XVI[122]. Мягкое w’ в середине слова в интервокальном положении и перед согласным, а также на конце слова перешло в j: prajić («говорить») (польск. prawić), mužej («мужчине») (польск. mężowi), krej («кровь») (польск. krew)[123].
Перед мягкими согласными, находящимися на конце слова или перед другим согласным (а перед исконно мягкими зубными аффрикатами и спирантами и в других позициях), в верхнелужицком возникал эпентетический j. Если j возникал после e или ě, то предшествующий этому гласному согласный отвердевал. Согласный ń перед другим согласным тоже отвердевал. Данное изменение не получило отражения на письме: dźeń [ˈd͡ʒejn] («день»), ležeć [ˈlejʒet͡ʃ] («лежать»), tež [tejʃ] («тоже»), chěža [ˈkʰejʒa] («дом»). Предположительно, эпентетический j появился в верхнелужицком уже к концу XVI века[124].
Замену дентального r увулярным в ряде верхнелужицких диалектов объясняют немецким влиянием[125].
До XIX века лужицкие книги печатались фрактурой в немецкой орфографии[86]. С 1827 года Г. Зейлер стал использовать «чешско-славяснкое правописание», несколько отличавшееся от традиционного[126]. Усилиями Я. А. Смолера было создано «аналогическое правописание» (то есть сконструированное по аналогии с другими славянскими орфографиями, в первую очередь чешской). Впервые в печати данную систему Я. А. Смолер применил в 1841 году в своей книге Mały Serb abo Serbske a Njemske Rozmołwjenja. Для этого правописания характерны:
В 1843 году Я. А. Смолер внёс в свою систему изменения: заменил je на ě, dž на dź, kš, pš и ts на kř, př и tř соответственно, перестал обозначать мягкость при помощи j после палатальных или бывших палатальных. Правописание, похожее на правописание Я. А. Смолера, применял Я. Йордан в своей грамматике Grammatik der wendisch-sorbischen Sprache (1841)[128].
В верхнелужицком языке 7 гласных звуков[129][130][131]:
Гласные средне-верхнего подъёма o и e, обозначаемые на письме как ó и ě, проявляют тенденцию к дифтонгизации. Гласный i, произносимый после мягких согласных, а также после l, ch, h, k, g, и гласный ɨ, произносимый после твёрдых согласных, являются вариантами одной фонемы i[132].
Согласные верхнелужицкого языка (в скобки взяты позиционные варианты фонем)[131][133]:
| Способ артикуляции ↓ | Губно-губные | Губно-зубные | Альв. | Постальв. | Палат. | Заднеяз. | Увуляр. | Глотт. |
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Взрывные | p b pʲ bʲ |
t d (tʲ) (dʲ) |
k g (kʲ) (gʲ) |
|||||
| Придыхательные взрывные |
(kʰ) (kʲʰ) |
|||||||
| Носовые | m (mʲ) |
n (nʲ) |
(ŋ) (ŋʲ) |
|||||
| Дрожащие | r rʲ |
(ʀ) (ʀʲ) |
||||||
| Аффрикаты | t͡s t͡sʲ (d͡z) |
ʧ dʒ |
||||||
| Фрикативные | f (fʲ) v (vʲ) |
s z zʲ |
ʃ ʒ | x (xʲ) |
ɦ (ɦʲ) |
|||
| Скользящие аппроксиманты |
u̯ u̯ʲ |
j | ||||||
| Боковые | l (lʲ) |
Звуки fʲ, vʲ, tʲ, dʲ, sʲ, lʲ, kʲ, gʲ, xʲ, hʲ являются позиционными вариантами фонем f, v, t, d, s, l, k, g, x, h[134].
Фонема f появилась в фонологической системе верхнелужицкого языка сравнительно недавно, она отмечается в заимствованиях и одном исконном слове — łhać ([fać])[135].
Ударение в верхнелужицком экспираторное и ставится преимущественно на первый слог. В четырёхсложных и более длинных словах на предпоследний слог падает дополнительное ударение (ˈdźiwaˌdźelnik). В сложных словах дополнительное ударение ставится на первый слог второго члена (ˈzapadoˌslowjanski), в формах превосходной степени прилагательных основное ударение приходится на префикс naj-, а дополнительное ставится на первый слог корня (однако возможна и обратная постановка ударений). В сочетаниях предлог+существительное предлог перетягивает на себя ударение с односложных и двусложных существительных (ˈke mni, ˈdo města), однако, если на существительное падает логическое ударение, то на него же ставится и фонетическое. В верхелужицком существуют и энклитики, то есть слова, которые не могут нести ударения. В заимствованных словах ударение падает тот же слог, что и в языке-источнике (literaˈtura, šoˈfer)[136][137].
В верхнелужицкой грамматике выделяются следующие части речи: имя существительное, имя прилагательное, имя числительное, местоимение, наречие, глагол, союз, предлог, частица и междометия.
Имена и местоимения в верхнелужицком языке характеризуются наличием грамматических категорий рода, числа, падежа, одушевлённости и личности. Как и в других славянских языках в верхнелужицком различают мужской, женский и средний род. Категория одушевлённости характерна для существительных мужского рода единственного числа. Категория личности выражается у существительных и прилагательных мужского рода в двойственном и множественном числах. В категории числа отмечается архаичная двойственная форма, встречающаяся в современных славянских языках также в нижнелужицком и словенском (при этом, если в праславянском языке форма местного падежа двойственного числа совпадала с формой родительного, то в верхнелужицком стала совпадать с формой дательного-творительного[138]). У имён и местоимений выделяется шесть падежей: именительный, родительный, дательный, винительный, творительный и местный, а также особая звательная форма[139] (у существительных мужского рода, обозначающих лицо, кроме существительных на -a, и у существительного женского рода mać — «мать»)[140].
Единственное число.
В единственном числе у существительных (wěcownik, substantiw) мужского и среднего рода окончания в родительном, творительном и местном падежах совпадают, отличаясь от окончаний существительных женского рода[140]. Перед окончанием -e у существительных женского рода в дательном падеже и всех родов в местном происходит чередование твёрдого согласного основы с мягким, а также чередования d — dź, t — ć, ł — l, h — z, ch — š, k — c, g — z. Существительные мужского и среднего рода в местном падеже с мягким и отвердевшим согласным, а также с g, h, ch, k, ł в основе в большинстве случаев оканчиваются на -u, а не на -e. Перед редко встречающимся окончанием -e происходят чередования h — z, ch — š, k — c. Существительные женского рода в дательном и местном падежах с основой на z, c, s имеют окончание -y вместо -e. Существительные в родительном падеже женского рода с основой на k, g, ch, h имеют окончание -i вместо -y[141].
| Падеж | Одушевлённые | Неодушевлённые | ||
|---|---|---|---|---|
| Основа на твёрдый согласный | Основа на мягкий согласный | Основа на твёрдый согласный | Основа на мягкий согласный | |
| Именительный | nan | jěž | dub | ćerń |
| Родительный | nana | jěža | duba | ćerńja |
| Дательный | nanej | jěžej | dubej | ćerńjej |
| Винительный | nana | jěža | dub | ćerń |
| Творительный | nanom | jěžom | dubom | ćerńjom |
| Местный | nanje | jěžu | dubje | ćerńju |
| Падеж | Средний род | Женский род | ||
|---|---|---|---|---|
| Основа на твёрдый согласный | Основа на мягкий согласный | Основа на твёрдый согласный | Основа на мягкий согласный | |
| Именительный | słowo | morjo, ranje | žona | kólnja, hródź |
| Родительный | słowa | morja | žony | kólnje, hródźe |
| Дательный | słowu | morju | žonje | kólni, hródźi |
| Винительный | słowo | morjo, ranje | žonu | kólnju, hródź |
| Творительный | słowom | morjom | žonu | kólnju, hródźu |
| Местный | słowje | morju | žonje | kólni, hródźi |
Двойственное число.
Окончания существительных мужского рода двойственного числа в именительном и винительном падежах отличаются от окончаний существительных женского и среднего рода. В зависимости от того, обозначают существительные мужского рода в винительном падеже лицо или нет, у них отмечаются разные окончания. Вместо двойственного числа у существительных, обозначающих природные парные предметы, может употребляться форма множественного числа: nohi вместо noze («ноги»), ruki вместо ruce («руки»)[140]. Перед окончанием -e у существительных женского и среднего рода в именительном и винительном падежах происходит чередование твёрдого согласного основы с мягким, а также чередования d — dź, t — ć, ł — l, h — z, ch — š, k — c, g — z. После мягких согласных в именительном и винительном падежах происходит чередование a — e. Существительные в именительном и винительном падежах среднего и женского рода с основой на z, c, s имеют окончание -y вместо -e[141].
Пример склонения существительных мужского рода nanaj («оба отца»), mužej («оба мужа», «оба человека»), psykaj («оба пса») и ježej («оба ежа»), женского рода žonje («обе жены», «обе женщины») и среднего рода mori («оба моря»)[140]:
| Падеж | Мужской род | Не мужской род | ||||
|---|---|---|---|---|---|---|
| Обозначающие лица | Не обозначающие лица | |||||
| Основа на твёрдый согласный | Основа на мягкий согласный | Основа на твёрдый согласный | Основа на мягкий согласный | Основа на твёрдый согласный | Основа на мягкий согласный | |
| Именительный | nanaj | mužej | psykaj | ježej | žonje | mori |
| Родительный | nanow | mužow | psykow | ježow | žonow | morjow |
| Дательный | nanomaj | mužomaj | psykomaj | ježomaj | žonomaj | morjomaj |
| Винительный | nanow | mužow | psykaj | ježej | žonje | mori |
| Творительный | nanomaj | mužomaj | psykomaj | ježomaj | žonomaj | morjomaj |
| Местный | nanomaj | mužomaj | psykomaj | ježomaj | žonomaj | morjomaj |
Множественное число.
Окончания существительных среднего рода множественного числа в именительном и винительном падежах отличаются от окончаний существительных мужского и женского рода. Существительные мужского и женского рода в именительном и винительном падежах имеют разные окончания — они образуют две группы, существительные мужского рода, обозначающие лица (лично-мужская форма) и все остальные существительные мужского рода и женского рода (не лично-мужская форма)[140]. Перед окончаниями -i и -a у существительных мужского рода, обозначающие лицо, в именительном падеже происходит чередование твёрдого согласного основы с мягким, а также чередования d — dź, t — ć, ł — l, h — z, ch — š, k — c, g — z, z — ž. После мягких согласных в творительном падеже происходит чередование a — e. Существительные мужского и женского рода в именительном и винительном падежах с основой на k, g, ch, h имеют окончание -i вместо -y[141].
Пример склонения существительных мужского рода лично-мужской формы nanojo («отцы»), mužojo («мужья», «люди»), не лично-мужской формы duby («дубы»), женского рода kólnje («сараи», «навесы») и среднего рода słowa («слова») и morja («моря»)[140]:
| Падеж | Мужской и женский род | Средний род | ||||
|---|---|---|---|---|---|---|
| Лично-мужская форма | Не лично-мужская форма | |||||
| Основа на твёрдый согласный | Основа на мягкий согласный | Основа на твёрдый согласный | Основа на мягкий согласный | Основа на твёрдый согласный | Основа на мягкий согласный | |
| Именительный | nanojo | mužojo | duby | kólnje | słowa | morja |
| Родительный | nanow | mužow | dubow | kólnjow | słowow | morjow |
| Дательный | nanam | mužam | dubam | kólnjam | słowam | morjam |
| Винительный | nanow | mužow | duby | kólnje | słowa | morja |
| Творительный | nanami | mužemi | dubami | kólnjemi | słowami | morjemi |
| Местный | nanach | mužach | dubach | kólnjach | słowach | morjach |
Особенности склонения некоторых существительных.
К существительным, обозначающим молодые существа, в единственном и двойственном числе к основе добавляется суффикс -eć- (кроме форм именительного и винительного падежей), во множественном — суффикс -at-: ćelo («телёнок»), ćeleća (единственное число), ćeleći (двойственное число), ćelata (множественное число).
Для части существительных с основой на мягкий согласный характерно добавление к основе суффикса -en- (кроме форм именительного и винительного падежей): znamjo («знак»), znamjenja (единственное число), znamjeni (двойственное число), znamjenja (множественное число).
К основе существительного mać во всех формах, кроме форм именительного и винительного падежей, добавляется суффикс -er- (в винительном падеже возможны как mać, так и maćer).
К существительному dźěćo («ребёнок»), в единственном и двойственном числе к основе добавляется суффикс -s- (кроме форм именительного и винительного падежей): dźěćo, dźěsća (единственное число), dźěsći (двойственное число). Парадигма множественного числа: dźěći, dźěći, dźěćom, dźěći, dźěćimi, dźěćoch[142].
Прилагательные (adjektiwy, kajkostniki) делятся на три разряда[143]:
У прилагательных различают два типа склонения — мягкий (к нему относятся прилагательные, основа которых заканчивается на č, š, ž или мягкие n и w) и твёрдый (к нему относятся все остальные)[144]. Ряд прилагательных не склоняется: ryzy («рыжий»), bosy («босой»), nabruń («коричневатый»), načorń («черноватый»), nazeleń («зеленоватый»), sćicha («тихий», «спокойный»), zhorda («гордый»), zwulka («надменный», «высокомерный»), zboha («довольный») и другие[145][146].
Склонение прилагательных твёрдого типа на примере слова mały «малый»[146]:
| Падеж | Единственное число | Двойственное число | Множественное число | ||
|---|---|---|---|---|---|
| Мужской род | Средний род | Женский род | |||
| Именительный | mały | małe | mała | małej, małaj[~ 4] | małe, małi[~ 4] |
| Родительный | małeho | małeho | małeje | małeju | małych |
| Дательный | małemu | małemu | małej | małymaj | małym |
| Винительный | mały, małeho[~ 5] | małe | mału | małej, małeju[~ 4] | małe, małych[~ 4] |
| Творительный | małym | małym | małej | małymaj | małymi |
| Местный | małym | małym | małej | małymaj | małych |
Склонение прилагательных мягкого типа на примере слова tuni[147]:
| Падеж | Единственное число | Двойственное число | Множественное число | ||
|---|---|---|---|---|---|
| Мужской род | Средний род | Женский род | |||
| Именительный | tuni | tunje | tunja | tunjej | tunje, tuni[~ 4] |
| Родительный | tunjeho | tunjeho | tunjeje | tunjeju | tunich |
| Дательный | tunjemu | tunjemu | tunjej | tunimaj | tunim |
| Винительный | tuni, tunjeho[~ 6] | tunje | tunju | tunjej, tunjeju[~ 4] | tunje, tunich[~ 4] |
| Творительный | tunim | tunim | tunjej | tunimaj | tunimi |
| Местный | tunim | tunim | tunjej | tunimaj | tunich |
Винительный падеж прилагательного мужского рода в единственном числе совпадает с родительным в случае, если прилагательное согласуется с одушевлённым существительным. Винительный падеж прилагательного во всех числах совпадает с родительным в случае, если прилагательное согласуется с существительным, обозначающим мужское лицо. Чередование согласных h — z, ch — š, k — c, t — ć, d — dź, l — ł отмечается перед окончанием -i в именительном падеже множественного числа, окончание -y при этом выступает после свистящих согласных c и z, в том числе и там, где чередуются k — c, h — z: wulki («большой») — wulcy («большие»), nahi («голый») — nazy («голые») и т. п. Кроме того в верхнелужицком языке отсутствуют краткие формы прилагательных[146][148].
Формы сравнительной (komparatiw) и превосходной (superlatiw) степеней образуются только от относительно-качественных прилагательных. Сравнительная степень образуется при помощи суффиксов -ši и -iši/-yši (-yši выступает после согласных c, z, s). Некоторые формы сравнительной степени образуются супплетивно: wulki — wjetši, mały — mjeńši, dobry — lěpši, zły — hórši, dołhi — dlěši. Превосходная степень образуется добавлением к форме сравнительной степени префикса naj-. Помимо синтетического способа образования степеней сравнения существует и аналитический, при котором сравнительная степень образуется путём прибавления к положительной наречия bóle, а превосходная — najbóle[149][150].
Верхнелужицкие числительные (ličbniki, numerale) делят на следующие разряды[151]:
| Количественные | Порядковые | Собирательные | |
|---|---|---|---|
| 1 | jedyn (м. р.), jedna (ж. р.), jedne (с. р.) | prěni | |
| 2 | dwaj (м. р.), dwě (ж. р., с. р.) | druhi | dwoji |
| 3 | tři, třo | třeći | troji |
| 4 | štyri, štyrjo | štwórty | štwory |
| 5 | pjeć, pjećo | pjaty | pjećory |
| 6 | šěsć, šěsćo | šěsty | šěsćory |
| 7 | sydom, sydmjo | sydmy | sydmory |
| 8 | wosom, wosmjo | wosmy | wosmory |
| 9 | dźewjeć, dźewjećo | dźewjaty | dźewjećory |
| 10 | dźesać, dźesaćo | dźesaty | dźesaćory |
| 11 | jědnaće, jědnaćo | jědnaty | jědnaćory |
| 12 | dwanaće, dwanaćo | dwanaty | dwanaćory |
| 13 | třinaće, třinaćo | třinaty | |
| 14 | štyrnaće, štyrnaćo | štyrnaty | |
| 15 | pjatnaće, pjatnaćo | pjatnaty | |
| 16 | šěsnaće, šěsnaćo | šěsnaty | |
| 17 | sydomnaće, sydomnaćo | sydomnaty | |
| 18 | wosomnaće, wosomnaćo | wosomnaty | |
| 19 | dźewjatnaće, dźewjatnaćo | dźewjatnaty | |
| 20 | dwaceći, dwacećo | dwacety | dwacećory |
| 21 | jedynadwaceći, jedynadwacećo | jedynadwacety | |
| 30 | třiceći, třicećo | třicety | |
| 40 | štyrceći, štyrcećo | štyrcety | |
| 50 | pjećdźesat, pjećdźesaćo | pjećdźesaty | |
| 60 | šěsćdźesat, šěsćdźesaćo | šěsćdźesaty | |
| 70 | sydomdźesat, sydomdźesaćo | sydomdźesaty | |
| 80 | wosomdźesat, wosomdźesaćo | wosomdźesaty | |
| 90 | dźewjećdźesat, dźewjećdźesaćo | dźewjećdźesaty | |
| 100 | sto | stoty | stotory |
| 101 | sto a jedyn | sto a prěni | |
| 200 | dwě sćě | dwustoty | |
| 300 | tři sta | třistoty | |
| 400 | štyri sta | štyristoty | |
| 500 | pjeć stow | pjećstoty | |
| 600 | šěsć stow | šěsćstoty | |
| 700 | sydom stow | sydomstoty | |
| 800 | wosom stow | wosomstoty | |
| 900 | dźewjeć stow | dźewjećstoty | |
| 1000 | tysac | tysacty | tysacory |
| 1 000 000 | milion | milionty | |
| 2 000 000 | dwaj milionaj | dwumilionty | |
| 1 000 000 000 | miliarda | miliardny |
Склонение числительного «один»[152]:
| Падеж | Единственное число | Множественное число | ||||
|---|---|---|---|---|---|---|
| Мужской род | Средний род | Женский род | Лично-мужские формы | Нелично-мужские формы | ||
| Именительный | jedyn | jedne | jedna | jedni | jedne | |
| Родительный | jednoho | jedneje | jednych | |||
| Дательный | jednomu | jednej | jednym | |||
| Винительный | неодуш. | jedyn | jedne | jednu | jednych | jedne |
| одуш. | jednoho | |||||
| Творительный | jednym | jednej | jednymi | |||
| Местный | jednym | jednej | jednych | |||
Под влиянием немецкого языка в разговорном верхнелужицком числительное jedyn часто используется в функции артикля[152].
Склонение числительных «два», «три», «четыре», «пять»[153][154]:
| Падеж | Два | Три | Четыре | Пять | |||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Лично-мужские формы | Нелично-мужские формы | Средний и женский роды | Лично-мужские формы | Нелично-мужские формы | Лично-мужские формы | Нелично-мужские формы | Лично-мужские формы | Нелично-мужские формы | |
| Именительный | dwajo | dwaj | dwě | třo | tři | štyrjo | štyri | pjećo | pjeć |
| Родительный | dwejoch | dweju | třoch | štyrjoch | pjećoch | ||||
| Дательный | dwejom | dwěmaj | třom | štyrjom | pjećom | ||||
| Винительный | dweju (dwejoch) | dweju | dwě | třoch | tři | štyrjoch | štyri | pjećoch | pjeć |
| Творительный | dwejomi | dwěmaj | třomi | štyrjomi | pjećomi | ||||
| Местный | dwejoch | dwěmaj | třoch | štyrjoch | pjećoch | ||||
Лично-мужские формы числительного «два», кроме формы винительного падежа dweju носят разговорный характер[153]. Числительные 6-99 склоняются как «пять». «Тысяча», «миллион» и «миллиард» склоняются как существительные. Числительные начиная с «пяти» склоняются только при самостоятельном употреблении, если они употребляются в словосочетании, то не склоняются[153].
Местоимения (naměstniki, pronomeny) верхнелужицкого языка делятся на следующие разряды[155][156]:
Склонение личных местоимений первого и второго лиц[159][160]:
| Падеж | Первое лицо | Второе лицо | ||||
|---|---|---|---|---|---|---|
| Я | Мы | Мы вдвоём | Ты | Вы | Вы вдвоём | |
| Именительный | ja | my | mój | ty | wy | wój |
| Родительный | mje, mnje | nas | naju | tebje, će | was | waju |
| Дательный | mi, mni | nam | namaj | tebi, ći | wam | wamaj |
| Винительный | mje, mnje | nas | naju | tebje, će | was | waju |
| Творительный | mnu | nami | namaj | tobu | wami | wamaj |
| Местный | mni | nas | namaj | tebi | was | wamaj |
Склонение личных местоимений третьего лица[160][161]:
| Падеж | Единственное число | Двойственное число | Множественное число | |||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Мужской род | Средний род | Женский род | Лично-мужские формы | Нелично-мужские формы | Лично-мужские формы | Нелично-мужские формы | ||
| Именительный | wón | wono, wone | wona | wonaj | wonej | woni | wone | |
| Родительный | jeho, njeho | jeje, njeje | jeju, njeju | jich, nich | ||||
| Дательный | jemu, njemu | jej, njej | jimaj, nimaj | jim, nim | ||||
| Винительный | неодуш. | jón, njón | je, jo, nje, njo | ju, nju | jeju, njeju | jej, njej | jich, nich | je, nje |
| одуш. | jeho, njeho | |||||||
| Творительный | nim | njej | nimaj | nimi | ||||
| Местный | nim | njej | nimaj | nich | ||||
После предлогов употребляются формы местоимений третьего лица, начинающиеся на n-: bjez njeho «без него»[162].
Наречия в верхнелужицком языке образуются с помощью суффиксов -e, -o и -i. Наиболее продуктивным из них является суффикс -e: słabje («слабо»), hrubje («грубо»), wědomje («сознательно»), měrliwje («мирно»), nahle («неожиданно», «круто»), mile («мило», «нежно»), zlě («плохо»), twjerdźe («твёрдо», «жёстко»), rjenje («красиво», «хорошо»), čisće («чисто», «светло») и т. п. Суффикс -o преобладает в позиции после задненёбных согласных: ćicho («тихо»), sucho («сухо»), rědko («жидко», «редко»), drocho («дорого»), lochko («легко»), šěroko («широко») и т. п., реже после задненёбных встречается суффикс -e: hłuboce (наряду с hłuboko) («глубоко»), wusce (наряду с wusko) («узко», «тесно»), słódce (наряду с słódko) («сладко») и т. п. В отличие от форм на -e формы на -o могут иметь предикативную функцию[163].
Наречия (adwerby, přisłowjesniki) делят на определительные (determinatiwne) и обстоятельственные (adwerby wobstejenja). Первые, в свою очередь, делятся на качественные (kwalitatiwne), которые определяют действие или состояние с точки зрения качества (krasnje, derje, ćicho) и количественные (kwantitatiwne)[164].
Определительные наречия могут образовывать степени сравнения — сравнительную (komparatiw) и превосходную (superlatiw). Сравнительная степень образуется, как правило, путём прибавления к основе суффикса -(i)šo/-(y)šo: słabje — słabšo, sylnje — sylnišo. От наречий, заканчивающихся на -ko и -sko, сравнительная степень образуется при помощи суффиксов -e и -šo, которые присоединяются непосредственно к основе: blisko — bliže/blišo, hłuboko — hłubje/hłubšo. Формы на -e имеют архаический оттенок. От ряда наречий сравнительная степень образуется супплетивно: derje — lěpje, zlě — hórje, dołho — dlěje, mało — mjenje, wjele/mnoho — wjace. Превосходная степень образуется путём присоединения к форме сравнительной степени префикса naj-: słabšo — najsłabšo, sylnišo — najsylnišo[165].
Верхнелужицкий язык характеризуется такими категориями глагола (werb, słowjeso), как время (tempus, čas), наклонение, вид (aspekt, wid), залог, лицо (wosoba), число и род. В категории времени помимо настоящего и будущего отмечаются несколько прошедших времён: перфект, синтетический претерит, плюсквамперфект[~ 7] и итеративный претерит. Претерит является исторически прошедшим временем, используемым в повествовании. Плюсквамперфект обозначает действие, произошедшее перед каким-то моментом в прошлом. Итеративный претерит обозначает повторяемость действий в прошлом. В верхнелужицком отмечается своеобразно реализующийся вид (совершенный или несовершенный), а также, как и во многих славянских языках, действительный и страдательный залог, три формы наклонения (изъявительное, повелительное и сослагательное), формы 1-го, 2-го и 3-го лица единственного, двойственного или множественного числа и грамматический род, реализуемый в некоторых глагольных формах[166][167].
В зависимости от гласного основы в форме настоящего времени (-e-, -i- и -a-) глаголы в верхнелужицком языке разделяют на три класса спряжения. Глагольные формы образуются от основы инфинитива или основы глагола настоящего времени, исключение составляет небольшое число форм претерита и именных форм с особыми основами[168]. При указании на лицо и число в глагольной форме личные местоимения перед глаголами обычно опускаются. При обращении на «вы» к одному лицу личная форма глагола в составе аналитических форм употребляется во множественном числе, а именные компоненты — в единственном[169].
Настоящее время
Формы глаголов настоящего времени (презенса) в верхнелужицком языке образуются синтетически. В совершенном виде они выражают действие, совершаемое постоянно или в настоящий момент времени, иногда постоянно повторяющееся и всякий раз законченное действие, и действие в будущем, если это значение добавочно выражено лексическими средствами, а также в совершенном и несовершенном видах выражают действие в прошлом, непосредственно предшествующее моменту речи[170].
Примеры спряжения глаголов pisać («писать») — e-спряжение, warić («варить», «кипятить») — i-спряжение, dźěłać («работать», «делать») — a-спряжение[171][172]:
| Лицо | Единственное число | Двойственное число | Множественное число | ||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| -e- | -i- | -a- | -e- | -i- | -a- | -e- | -i- | -a- | |
| 1-е | pišu | warju | dźěłam | pišemoj | warimoj | dźěłamoj | pišemy | warimy | dźěłamy |
| 2-е | pišeš | wariš | dźěłaš | pišetaj/-tej[~ 8] | waritaj/-tej[~ 8] | dźěłataj/-tej[~ 8] | pišeće | wariće | dźěłaće |
| 3-е | piše | wari | dźěła | pišetaj/-tej[~ 8] | waritaj/-tej[~ 8] | dźěłataj/-tej[~ 8] | pišu/pišeja | warja | dźěłaja |
Кроме глаголов трёх классов спряжения существуют также особо спрягаемые так называемые неправильные глаголы, такие как być («быть») — ja sym; ty sy; wón, wone (wono), wona je; mój smój; wój staj/stej; wonaj, wonej staj/stej; my smy; wy sće; woni, wone su; měć («иметь») — ja mam; ty maš; wón, wone (wono), wona ma; mój mamoj; wój mataj/matej; wonaj, wonej mataj/matej; my mamy; wy maće; woni, wone maja (maju), а также глаголы chcyć («хотеть»), dać («дать»), hić («идти»), jěć («ехать»), jěsć («есть»), směć («сметь»), spać («спать»), wědźeć («знать»)[171].
Будущее время
Исключая синтетически образуемые глаголы być — budu, budźeš…, měć («иметь») — změju, změješ…, глаголы направленного движения (hić («идти») — póńdu, póńdźeš…, njesć («нести») — ponjesu, ponjeseš…, lězć («лезть»), wjezć («везти»), běteć («бежать»), ćahnyć («тянуть»)) и т. д., все формы глаголов будущего времени образуются аналитически сочетанием личных форм вспомогательного глагола być в будущем времени (budu, budźeš, budźe и т. д.) и инфинитива основного глагола, выражающего смысл формы. В литературном языке аналитические формы образуются только от глаголов несовершенного вида — budu warić («буду варить»), для разговорного языка возможно образование аналитических форм и от глаголов совершенного вида — budu zwarić[170][173][174].
Примеры спряжения глагола pić («пить») в будущем времени:
| Лицо | Единственное число | Двойственное число | Множественное число |
|---|---|---|---|
| 1-е | budu pić | budźemoj pić | budźemy pić |
| 2-е | budźeš pić | budźetaj/budźetej pić | budźeće pić |
| 3-е | budźe pić | budźetaj/budźetej pić | budu/budź(ej)a pić |
Перфект
Формы перфекта образуются при помощи личных форм глагола być в настоящем времени и причастия на -l- смыслового глагола. Перфект обозначает действие в прошлом, ещё не утратившее связи с настоящим[175]. Перфект обязательно употребляется в случаях, когда время совершения действия происходит до описываемой ситуации, в остальных случаях перфект употребляется наряду с синтетическим претеритом. Также перфект может выражать действие, которое завершится к некоторому моменту в будущем[174][176].
Примеры спряжения перфектных форм глагола dźěłać («работать», «делать»):
| Лицо | Единственное число | Двойственное число | Множественное число |
|---|---|---|---|
| 1-е | sym dźěłał/-ła/-ło | smój dźěłałoj | smy dźěłałi/-łe[~ 9] |
| 2-е | sy dźěłał/-ła/-ło | staj/stej dźěłałoj | sće dźěłałi/-łe[~ 9] |
| 3-е | je dźěłał/-ła/-ło | staj/stej dźěłałoj | su dźěłałi/-łe[~ 9] |
Ряд причастий имеет в основе -d-, -t-, -s-, -st-, -k- и -h-: jědł от jěsć («есть»), mjatł от mjesć («подметать»), pasł от pasć («пасти»), rostł от rosć («расти»), pjekł от pjec («печь»), móhł от móс («мочь») и т. п. От глагола hić («идти») причастия образуются от особой основы: šoł, šła, šłoj, šłi, šłe[174].
Аорист и имперфект
Формы глаголов в аористе и имперфекте образуются синтетически и выражают время совершения действия в прошлом, связь которого с настоящим не ощущается. Во 2-м и 3-м лице единственного числа глаголы совершенного вида принимают окончания аориста, глаголы несовершенного вида принимают окончания имперфекта. Аорист и имперфект могут образовываться от разных основ — от инфинитива, от основы настоящего времени и от особой основы с формантом -(j)a. В разговорном языке вместо форм аориста и имперфекта часто используются перфектные формы[177]. В некоторых работах аорист и имперфект объединяют в одно время — претерит[178].
Примеры спряжения форм глагола в аористе wuknyć («изучать») и в имперфекте nawuknyć («изучить»)[172]:
| Лицо | Единственное число | Двойственное число | Множественное число |
|---|---|---|---|
| 1-е | wuknjech, nawuknych | wuknjechmoj, nawuknychmoj | wuknjechmy, nawuknychmy |
| 2-е | wuknje-še, nawukny | wuknještaj/-štej, nawuknyštaj/-štej | wuknješe, nawuknyše |
| 3-е | wuknje-še, nawukny | wuknještaj/-štej, nawuknyštaj/-štej | wuknjechu, nawuknychu |
Во 2-м и 3-м лице единственного числа различаются окончания глаголов, в имперфекте — окончание -še, в аористе — нулевое окончание. Во 2-м и 3-м лице двойственного числа окончание -štaj имеют глаголы, сочетающиеся с подлежащим, обозначающим мужское лицо.
Плюсквамперфект
Плюсквамперфект (давнопрошедшее время) образуется аналитически при помощи глагола być в форме претерита и причастия на -l- смыслового глагола, обозначая совершённое действие предшествовавшее какой-либо ситуации в прошлом[178][179][180].
Примеры спряжения плюсквамперфектных форм глагола dźěłać («работать», «делать»):
| Лицо | Единственное число | Двойственное число | Множественное число |
|---|---|---|---|
| 1-е | běch dźěłał/-ła/-ło | běchmoj dźěłałoj | běchmy dźěłałi/-łe[~ 9] |
| 2-е | bě(še) dźěłał/-ła/-ło | běštaj/štej dźěłałoj | běšće dźěłałi/-łe[~ 9] |
| 3-е | bě(še) dźěłał/-ła/-ło | běštaj/štej dźěłałoj | běchu dźěłałi/-łe[~ 9] |
Итеративный претерит
Формы итеративного претерита, обозначающие повторяемость событий в прошлом, совпадают с формами сослагательного наклонения[178][179].
Сослагательное наклонение
Формы глагола в сослагательном наклонении образуются при помощи форм аориста вспомогательного глагола być и причастия на -l- смыслового глагола. В разговорном верхнелужицком языке глагол być в сослагательном наклонении утрачивает личные окончания, его форма by одинакова для всех лиц. Модальные глаголы могут образовывать формы сослагательного наклонения и без личных форм глагола być[181][182].[179][183].
Примеры спряжения форм глагола dźěłać («работать», «делать») в сослагательном наклонении:
| Лицо | Единственное число | Двойственное число | Множественное число |
|---|---|---|---|
| 1-е | bych dźěłał/-ła/-ło | bychmoj dźěłałoj | bychmy dźěłałi/-łe[~ 9] |
| 2-е | by dźěłał/-ła/-ło | byštaj/štej dźěłałoj | byšće dźěłałi/-łe[~ 9] |
| 3-е | by dźěłał/-ła/-ło | byštaj/štej dźěłałoj | bychu dźěłałi/-łe[~ 9] |
Ранее употреблялись также формы сослагательного наклонения прошедшего времени, образовывавшиеся при помощи глагола być в имперфекте: budźech, budźeše, budźechmoj, budźeštaj, budźeštej, budźechmy, budźešće, budźechu[181][184].
Повелительное наклонение
Формы глагола в повелительном наклонении (императиве) образуются от основ глаголов настоящего времени.
Примеры спряжения форм глагола wzać («взять») в повелительном наклонении: wozmi («возьми») с окончанием -i после групп согласных, также возможно нулевое окончание — kupuj («купи») (2-е лицо единственного числа); wozmimoj, wozmitaj/-tej (1-е и 2-е лицо двойственного числа, во 2-м лице различаются лично-мужские глаголы — в основном с окончанием -taj, и все прочие — с окончанием -tej); wozmimy, wozmiće (1-е и 2-е лицо множественного числа)[172][185].
При образовании форм глаголов повелительного наклонения происходят переходы согласных основы: -d-, -t-, -k- переходят в -dź-, -ć-, -č-; -n- переходит в -ń-; -s- и -z- переходят в -š- и -ž-. От некоторых глаголов повелительное наклонение образуется нерегулярно: jěs («ешь»), daj («дай») и другие. Формы в индикативе с частицей njech заменяют несуществующие формы повелительного наклонения 1-го лица единственного числа и 3-го лица всех чисел[185].
Страдательный залог
Формы страдательного залога включают прямой и косвенный пассив. Образование форм прямого нестатального пассива осуществляется аналитически при помощи личных форм глагольной основы bu- (с окончаниями, как и при образовании сослагательного наклонения) и причастия на -n-/-t-[183][186].
Примеры спряжения форм глагола skóncować («разбить», «разломать», «испортить», «убить», «добить») в сослагательном наклонении:
| Лицо | Единственное число | Двойственное число | Множественное число |
|---|---|---|---|
| 1-е | buch skóncowany/-a/-e | buchmoj skóncowanaj | buchmy skóncowane/-ni |
| 2-е | bu skóncowany/-a/-e | buštaj/štej skóncowanaj/-ej | bušće skóncowane/-ni |
| 3-е | bu skóncowany/-a/-e | buštaj/štej skóncowanaj/-ej | buchu skóncowate/-ći |
Кроме этого в значении нестатального пассива употребляется сочетание форм актива с частицей so: budźe so kałać. Пассивное или активное значение таких форм определяется по контексту. Формы статального пассива образуются при помощи личных форм вспомогательного глагола być и причастия смыслового глагола на -n-/-t-, при котором находится объект в форме винительного и дательного падежа или в форме инфинитива[186].
Формы косвенного пассива образуются при помощи личных форм глагола dostać («получить», «приобрести»), dostawać («получать», «приобретать») и причастия смыслового глагола на -n-/-t-[186].
В разговорном языке страдательный залог выражается конструкциями с глаголом wordować («становиться»)[183].
Виды глагола
Система вида глагола в верхнелужицком языке представлена тремя группами: глаголами, имеющими видовую пару; не имеющими видовой пары (одновидовые глаголы); глаголами с выражаемым в одной форме значением несовершенного и совершенного вида (двувидовые глаголы). Видовая пара в основном образуется приставочным и суффиксальным способами.
Из бесприставочных глаголов большинство относится к глаголам несовершенного вида: dźěłać («работать», «делать»), warić («варить», «кипятить»), słyšeć («слышать») и т. д., к глаголам совершенного вида относится лишь небольшая их часть. Бесприставочные глаголы несовершенного вида переходят в глаголы совершенного вида главным образом путём префиксации: rězać («резать») — zarězać («зарезать», «заколоть»), stajeć («ставить», «строить») — zestajeć («составить», «сложить») и т. д. С помощью суффиксов -owa-/-uj, -wa- или -a- (-ě-) от приставочных глаголов совершенного вида образуются парные глаголы несовершенного вида: zapisać («записать», «вписать») — zapisować («записывать», «вписывать»), wubrać («выбрать», «избрать») — wuběrać («выбирать») и т. д. Возможна также вторичная префиксация: zabić («забить») — dozabić («дозабить»)[187].
В разговорном верхнелужицком из-за немецкого влияния формы совершенного вида могут употребляться в настоящем времени, что недопустимо в литературном языке[188].
Причастие и деепричастие
В верхнелужицком языке представлены следующие причастные формы[183][189]:
В разговорном верхнелужицком и в диалектах деепричастия настоящего времени употребляются очень редко или совсем отсутствуют, деепричастия прошедшего времени не употребляются совсем.
Инфинитив
Инфинитив в верхнелужицком языке образуется с помощью суффикса -ć, исключение составляют глаголы с основой на -k (pjec («печь»), rjec («сказать»)) и глаголы rosć («расти») и móс («мочь»), имеющие нулевое окончание[190][191]. Как и в большинстве других славянских языков супин (сохранившийся в нижнелужицком) в верхнелужицком был вытеснен инфинитивом[192].
Отглагольное существительное
Формирование отглагольных существительных осуществляется с помощью суффикса -je от основы причастия на -n-/-t-: piće («питьё»), wuknjenje («учение»), słyšenje («слушание»)[191].
Предлоги (prepozicije, předłóžki) в верхнелужицком языке делятся на первичные и вторичные:
Первичные предлоги, заканчивающиеся на согласный (w, z, k, bjez, přez, wot, nad, pod, mjez, před) могут вокализироваться — наращивать на конце гласный -e (а предлог mjez — гласный -y), если следующее за ними слово начинается на группу согласных (ze wšeho («со всего»), wote dnja («со дня»)) или согласный того же места образования, что и конечный согласный предлога (we wodźe («в воде»), ke choremu («к больному»))[194][191].
Союзы (wjazawki, konkunkcije) по функции делят на сочинительные (přirjadowace, koordinowace), связывающие равноправные слова, словосочетания или предложения, и подчинительные (podrjadowace, subordinowace), связывающие, соответственно, неравноправные слова, словосочетания или предложения[195]. Сочинительные включают в свой состав соединительные (a («и», «да», «а», «но»), ani…ani («ни…ни», «не…и не»)), противительные (ale («а», «но», «однако»), pak («а», «же»), drje…ale («хотя…но»)) и разделительные («abo» («или», «либо», «а то», «иначе»), «pak…pak» («то…то», «или…или»)) союзы. К подчинительным союзам относят союзы zo («что», «так, что», «потому что»), hdyž tola («когда всё же», «когда тем не менее»), doniž («прежде чем», «до того как», «пока не», «пока», «до тех пор пока»), hač («чем», «нежели», «пока», «покуда не», «даже», «так что»), prjedy hač («прежде чем», «раньше чем»), mjeztym zo («между тем что»), jako («как», «когда»), dokelž («так как», «ибо», «потому что»), přetož («так как», «потому что», «ибо»), jeli («если»), jelizo («если»), jeno(ž) («только»), chiba («кроме», «исключая», «за исключением»), chibazo («разве что», «разве только»), hačrunje(ž) («хотя», «хоть»), hačkuli(ž) («хотя», «хоть»), runjež («хотя», «хоть»), byrnjež («хотя (и)», «если бы, то») и т. д.[196]
По происхождению союзы делятся на первичные (woprawdźite, primarne), не выступающие в роли членов предложения, и вторичные (njewoprawdźite, sekunadrne) или союзные слова[197].
Так же, как предлоги или союзы, частицы (časćicy, partikle) в верхнелужицком языке можно разделить на первичные и вторичные[198].
Функционально частицы делятся на словообразующие, формообразующие и модальные[199].
Ф. Михалк делит частицы верхнелужицкого языка на усилительные (ha («же»), da («же», «ну», «а»), pak («а», «же»), no («ну», «вот», «же») и т. д.), изменяющие семантику (wjace («более»), hišće («ещё»), hižo («уже»), hakle («едва», «только»), jenož («только»), hač («до», «ли»), da («же», «ну», «а»), wšak («однако», «ведь», «всё-таки», «всё же»), nic («не», «нет», «ни») и т. д.), грамматические (образующая возвратные глаголы so («-ся»), отрицательная -nje («не») и вопросительная -li («если», «как», «ли»)) и слова отрицания — ně («нет») и утверждения — haj («да»)[196].
Междометия (interjekcije, wukřičniki) в верхнелужицком языке делят на экспрессивные (začućowe), служащие для выражения эмоций: a («а»), aha, ach («ах», «ох»), aj («ай», «ой»), aw («ай», «ой»), fuj, hehe, jej («ах», «ой-ой»); звательные (wolowe, apelowe), выражающие волю или желание и служащие для обращения к слушающему: hop, pst, hej («эй», «гей»); и звукоподражательные (zwukinapodobnjowace, onomatopetiske), имитирующие звуки природы: bac, buc, bim, bom, buch, gigagak, kikeriki[196][200].
Для верхнелужицкого языка характерны следующие особенности в области синтаксиса[201][202][203]:
В результате долгих контактов с немецким языком (на протяжении 1000 лет) верхнелужицкий заимствовал большое число лексических германизмов, причём в диалектной речи их число выше, чем в литературном языке. В то же время лексика верхнелужицкого продолжает оставаться славянской (Х. Бильфельдт насчитывает в числе наиболее распространённых заимствований не более 2000 немецких слов). В литературном языке кроме прямых заимствований присутствуют и кальки с немецких слов — ćah («поезд») < нем. Zug, stawizny («история») < нем. Geschichte, wócny kraj («родина») < нем. Vaterland и т. д. Некоторое число заимствований из немецкого нередко значительно отличается от слов современного немецкого языка, так как сравнительно рано попало в верхнелужицкий, так, например, глагол cwiblować («сомневаться») был заимствован из средневерхненемецкого zwivelen, отличающегося от совр. нем. zweifeln, изменившегося после дифтонгизации i > aj. Имеются и заимствования из других славянских языков, в первую очередь, из чешского (strój («машина») < чеш. stroj, basnik («поэт») < чеш. básník, dźiwadło («театр») < чеш. divadlo, hudźba («музыка») < чеш. hudba и т. д.), однако они, как правило, ограничены литературным языком[204][205].
Примеры лексических различий между разговорным и литературным языком[206]:
| Разговорный язык | Литературный язык | Немецкий язык | |
|---|---|---|---|
| очки | bryla, brle | nawoči | Brille |
| тысяча | tawzynt | tysac | Tausend |
| стать | wordować | stać so | werden |
| часы | zejger | časnik | Seiger |
| кресло | zesl | křesło | Sessel |
| деньги | fenki | pjenjezy | Pfennige |
Первые грамматики верхнелужицкого языка появились в XVII веке. Первой из них была Rudimenta grammaticae Sorabo-Vandalicae idiomatis Budiddinatis, написанная до 1673 года Georgius Ludovici. А в 1679 году в Праге была издана грамматика Principia linguae wendicae quam aliqui wandalicam vocant Я. К. Тицина, носителя куловского диалекта[207][51][208]. В 1689 году была напечатана книга Бирлинга Didascalia seu Orthographia Vandalica, предлагавшая реформу орфографии для будишинского диалекта. В 1721 году вышел первый словарь верхнелужицкого языка — Vocabularium Latino-Serbicum Ю. Светлика (Jurij Hawštyn Swětlik)[209][210]. Одним из первых исследователей верхнелужицкого языка был К. Г. Антон (Karl Gottlob Anton), опубликовавший в 1783 году книгу Erste Linie eines Versuches über die alten Slaven Ursprung, Sitten, Gebräuche, Meinungen, und Kenntnisse[211].
В 1830 году была издана грамматика Г. Зейлера, а в 1841 году Я. П. Йордана[212]. В 1853 вышла грамматика католического диалекта Ф. Шнейдера (Grammatik der wendischen Sprache katolischen Dialekts)[86][72].
Основоположником лужицкого языкознания называют Я. А. Смолера[213]. Кроме него значительный вклад в изучение верхнелужицкого в XIX веке внесли Я. П. Йордан, К. Б. Пфуль, М. Горник и другие учёные[13].
Из крупных российских лингвистов первым интерес к лужицким языкам проявил И. И. Срезневский, пробывший в Лужице полтора месяца в 1840 году и даже под руководством Я. А. Смолера начавший составлять этимологический словарь верхнелужицкого языка. Однако позднее И. И. Срезневский сосредоточился на изучении древнерусского языка и оставил свои занятия сорабистикой[214]. Е. П. Новиков под руководством О. М. Бодянского защитил магистерскую диссертацию на тему «О важнейших особенностях лужицких наречий» (опубликована в 1849 году)[215]. Лужицкими языками интересовались и два других ученика О. М. Бодянского — А. Ф. Гильфердинг и А. А. Кочубинский, не оставившие, впрочем, значительных исследований на эту тему. Изучением верхнелужицкого языка занимался также в этот период русский учёный И. И. Прейс[216].
В первой половине XX века были опубликованы работы, касающиеся верхнелужицкого языка, таких российских и советских учёных, как Г. А. Ильинский и А. М. Селищев[217], к современным исследователям верхнелужицкого относятся, прежде всего, М. И. Ермакова, А. Е. Супрун и другие.
В 1978—1989 годы был опубликован словарь Г. Шустер-Шевца Historisch-etymologisches Wörterbuch der ober- und niedersorbischen Sprache в 24 томах. Словарь удостоился высокой оценки О. Н. Трубачёва[218].
Сорабистика является специальностью в Карловом университете в Праге[219] и Лейпцигском университете[220].
Я. Барт-Чишинский «Serbskej zemi»
| Оригинал | Перевод |
|---|---|
|
O zemja serbska! twoju nož chcu chwalić rolu, |
О сербская земля! Твои лишь хочу воспеть поля |
|
|
|
|---|---|
| праславянский язык † (праязык) | |
| Восточные | древненовгородский † • древнерусский † • западнорусский † белорусский (диалекты) • русский (диалекты) • украинский (диалекты • русинский) |
| Западные | полабский † • словинский † • древнепольский † • древнечешский † лужицкие: верхний • нижний (диалекты) • лехитские: польский (диалекты • силезский) • кашубский • чешско-словацкие:словацкий (диалекты) • чешский (кнаанит †) |
| Южные | старославянский † • церковнославянский • славяносербский † болгарский • македонский • сербохорватский (боснийский • сербский • хорватский • черногорский) • словенский |
| Другие | литературные микроязыки • смешанные языки: балачка, суржик, трасянка, романосербский пиджины: кяхтинский † • руссенорск † |
| † — мёртвые, разделившиеся или изменившиеся языки. | |
.jpg){kind=link}
