Скульптура майя — архитектурные и культурные памятники, оставленные мезоамериканской цивилизацией майя. Несмотря на агрессивную политику испанских конкистадоров и католической церкви, сохранилось большое количество монументальной архитектуры и мелкой майяской пластики.

Исследования

Скульптура майя является одним из важнейших предметов художественного наследия Центральной Америки. Как писал Ростислав Кинжалов в 1971 г., изучена она недостаточно хорошо и выявить поэтапную историю её развития достаточно трудно. Однако, за практически половину столетия, археология дала свои плоды, и, согласно данным исследователя Виктора фон Хагена^[1], можно выделить 6 конкретных периодов развития майяской скульптуры. Они прослеживаются и в трудах Кинжалова, но ещё не так явно.

В вопросе сохранности сыграли роль и испанские конкистадоры и католическая церковь, активно боровшиеся с культурой майя. Ими было уничтожено большое количество предметов культурного наследия майя, в том числе и скульптур. Работ, подробно исследующих скульптуру майя, не так много, а условия в местностях, где проводятся раскопки, — сложные. Именно поэтому свежие находки часто требуют пересмотра концепции. Также они позволяют чётко проследить зарождение и развитие майяского стиля, а также его угасание. Что уникально именно в скульптурах майя — создатели указывали время сотворения на скульптурах^[2].

Первым, кто действительно серьёзно взялся за дело, был Г. Д. Спинден^[3], который изучил находки из Копана классического периода. Также данные по статистическому анализу памятников, системе их датировке и другим особенностям есть в работе Т. Проскуряковой^[4]. Также она занималась исследованием стел майя^[2].

Описание

Среди майяской архитектуры стоит отметить как и монументальные работы, так и мелкую пластику^[2].

Монументальная скульптура у майя была призвана либо дополнять архитектурные сооружения — это скульптуры и рельефы на фасадах и внутри помещений, также притолоки, плиты и панели — либо превносить новые элементы в архитектурные комплексы. Последняя задача включала в себя строительство алтарей стелы и алтари в архитектурных комплексах^[2]. Стелы — традиционные для майя резные монолиты, где изображались канонические для кокретного периода сюжеты. Как правило, высота стелы — 1,7 м, а масса — 50 т.

Среди мелкой пластики майя стоит отметить терракотовые статуэтки, изделия из драгоценных и полудрагоценных металлов, из кости, дерева, раковин, камня и штукового гипса. Также стоит отметить различные маски, в том числе погребальные, и бюсты. В различных местностях особенности создания пластики различались^[2].

Скульптор как правило имел на вооружении каменный, базальтовый, либо диоритовый резец. Терпение и усердие позволяло ему создавать довольно сложные сюжеты. Работа была настолько качественной, что стелы и другие формы скульптуры пережили века в сложном тропическом климате и даже сейчас можно разобрать иероглифы на них.

Характеризуя майяское искусство, Роджер Фрай отмечает невероятно сильную эмоциональность, её равновесия с системностью.

Монументальная скульптура

Ранний период

Наиболее ранние памятники монументальной скульптуры майя обнаружены в горной области их обитания (городища Каминальхуйу и Чокола), а также в прилегающей к Тихому океану части Гватемалы (поселение Исапа и некоторые другие). Однако исследователь Вогт заявил, что памятники из Каминальхуйу принадлежат языковым семьям шинка-ленка или михе-соке^[5]. Это связано с тем, что скульптура их этихх поселений несёт в себе общие для Мезоамерики черты. Однако можно определённо сказать, что традиции ольмеков сыграли немаловажную роль в формировании у майя собственного стиля^[2].

Та монументальная скульптура, что была непосредственно связана с архитектурой майя, описана в соответствующей статье.

На остальную же долю приходятся различные стелы и алтари. Что интересно, почти на всех них высечены различные иероглифы. По большей части они до сих пор не расшифрованы, но учёные сумели понять, что часть них — это запись дат создания, что позволяет установить связь с некими историческими событиями. На многих стелах изображены люди высокого положения, скорее всего правители городов майя, а сами стелы были связаны с важными событиями в их жизни. Над других же стелах майя изображали своих божеств^[2].

Также исследователи обнаружили большое количество пустых стел. Скорее всего, там были различные лепные покрытия в виде символов, фигур и других изображений. Также там могла быть роспись, но ранние памятники, в отличии от классических, её не сохранили. Как правило, изображения размещались на лицевой стороне стелы, а на боковых сторонах и с тыла были расположены орнаменты и иероглифические надписи^[2].

Что же касается алтарей, сверху и по бокам круглой плиты были расположены рельефы. Также они были на всех гранях прямоугольного блока. Подставки для алтарей тоже могли покрываться рельефами или изображениями фигур. К примеру, подставка алтаря в Сейбале имеет подставку в виде согнутых мужчин, которые будто-бы держат плиту^[2].

Среди древнейших памятников монументальной скульптуры майя больше всего изучены находки из горной части современной Гватемалы (так как в низменностях, вроде Тикаля, обнаружено мало находок)^[2]:

• Круглая скульптура, влияние ольмеков (памят­ники Монте-Альто, монумент 2, Пацуна и др.)
• Пьедестальная скульптура^[6]
• Стелы, для которых характерны анатомически точные изображения человеческого тела, а также тщательное воссоздание одежды героев и обстановки.

Допустим, стела 11 из Каминальхуйу. Мужчина в влаще из шкуры и головном уборе из двух драконьих масок. На нём есть ещё две таких маски — на шее и груди и на массивном поясе. Стоит он на платформе, держа в левой руке церемониальный нож. Похожий обтёсанный кремень обнаружен в могиле 1 этапа Мирафлорес в кургане E-III-3 Каминальхуйу. В небесах летает огромный дракон, а у ног героя — две курильницы, источающие дым^[2].

Величественная стела 10 из того же городища создана из чёрного базальта, но, увы, была разбита в древности, а рельеф — повреждён. Они были захоронены в земле вместе со стелой 11. Правая часть стелы изображает огромного бородатого ягуара в пышном шлеме с большими зубами и клыками. Слева от него показано другое божество — также бородатое, с веками-трезубцами и жезлом в левой руке. Ниже от фигур стоит мужчина, облачённый в тяжёлый пояс и маску за спиной и воздымающий руки к небесам. Рядом расположена надпись из иероглифов, которая до сих пор не расшифрована — доклассическая письменность майя^[2].

Обе стелы относятся к периоду Мирафлорес (V в. до н. э.)^[2].

В похожем стиле создан рельеф в Чоколе, на котором человек в маске держит две человеческие головы — одну в правой руке, другую приживает к телу тыльной стороной той же руки^[7][2].

Стоит также упомянуть фрагмент ранней майяской стелы из Эль-Трапиче (сейчас — Чальчуапа, Сальвадор). Хоть она и крайне повреждена, можно заметить жреца или правителя в сидячем положении, облачённого в пышный головной убор из перьев. Правой рукой он опирается о землю, а в вытянутой левой держит крупную голову ягуара, которая также украшена перьями. В верхней части стелы находится надпись из 10 столбцов иероглифов. В том же кургане, что и стела, была обнаружена каменная голова ягуара^[8][2].

Два последних памятника относятся к периоду Кайнак (200 г, до н. э.— 200 г. н. э.)^[2].

Классический период

Ранний

Для стел классического периода характерны канонизированные изображения мужчин-правителей. Чаще всего они одиночны, многофигурные композиции для стел, в отличии от настенных рельефов и изображений, для стел не характерны, хотя встречаются исключения. Также редки и изображения женщин. Майяскую скульптуру распознать просто — головы повёрнуты в профиль или, реже, в три четверти, а остальное тело — передано стандартно, в фасе. Сам вид фигур довольно похож — прямые волосы, косо поставленные узкие глаза, длинный крупный нос, плавно переходящий в широкий резко скошенный лоб. Рот небольшой, губы чуть полноваты и углами слегка опущены к низу. Линия подбородка нечёткая, сам он непропорционально мал и также слегка скошен. Как можно понять, у майя этот стиль обучловлен многовековыми традициями, а понятия о красоте в те времена были таковыми. Вообще, майя искусственно удлиняли головы у новорождённых, как было у них в обычае^[2].

Для наиболее ранних памятников классического периода характерны упрощённость и утяжелённые пропорции. Среди таковых можно отметить стелу 29 из Тикаля, стелы 5,9 и 10 из Уашактуна и стелу 1 из Волантуна. Все они относятся к концу III — начале IV вв. н. э. Согласно традициям выполнены положение головы и тела, ступни ног поставлены одна за другой, как при ходьбе. Подобные традиции изображения характерны для древнего Египта^[2].

Также для майя в раннеклассический период характерны сожные украшения, свисающие с задней части пояса и различные крупные подвески, что свидетельствует о влиянии ольмеков на культуру майя^[2].

Для следующего этапа характерны фигуры, расположенные в фас. В Тикале и Уашактуне они появляются в середине IV в. Затем произошёл переход к практически круглой скульптуре. Было несколько методов достижения этого. Первый — выдвижение фигуры из плоскости. Например, в юго-восточных областях майя, а это Копан и часть Киригуа, а также в Тонине обнаружены стелы, где фигура выдаётся практически на три четверти. Согласно другому методу, ниша вырубалась вокруг самой фигуры. Это характерно для городов на р. Усумасинте, например, для Пьедрас-Неграса. В более поздний период это можно заметить в Киригуа — тыльная сторона стелы 1. Возможно, это свидетельствует о влиянии Пьед­рас-Неграса на жителей долины Мотагуа. И, наконец, финальный этап достижения круглой скульптуры — стенная панель из сооружения О-13 в Пьедрас-Неграсе, а также вполне неплохой фрагмент рельефа, найденный в том же городе. Однако, несмотря на старания скульпторов, подлинной круглой скульптуры они всё же не достигли^[2].

В дальнейшем развитие скульптуры было прервано внутреннеполитическими событиями у майя. Десятки лет новые памятники не воздвигаются, а во многих городах, как в Тикале, были разбиты или обрушены многие памятники. Только в конце VI века возобновляется строительство стел^[2].

В следующий период, а именно 593—751 гг., монументальная скульптура продолжает развитие. Каждый город формирует свои скульптурные традиции, создаются свои художественные школы. После 613 г. формируются центры монументального искусства со своими оригинальными стилями. Сохраняется традиционное положение фигур, но появляются и положения тел в профиль. Ступни ног теперь повёрнуты в разные стороны, голова обычно показывается в профиль. Среди представителей этого жанра можно отметить тикальские стелы 10, 12, 14, 23 и 25, также на них появляются изображения женщин^[2].

Пропорции фигур становятся правильнее, а позы — естественнее. Хотя статика преобладает, майя стремятся передать движение фигур. Усложняется и композиция, появляются второстепенные персонажи, прорабатываются элементы декора. Как пример нового течения можно отметить рельеф на притолоке 24 из здания 23 в Йашчилане. В центре на ней, по мнению Кинжалова, божество, а вот Проскурякова анализирует иероглифы, и замечает, что это — правитель^[9]. Жрица приносит ему жертву. Скульптор поработал и над композицией. Хоть фигруры и параллельны, жезл бога/правителя пересекает изображение по диагонали. Перья на вершине жезла заполняют пустоту над головой женщины и уравновешивает расположенные слева иероглифы^[10][2].

Разивается и тот рельеф, что стремится к круглой скульптуре — фигура уже не скована, а правитель выглядит гордым и величавым. Символ власти — жезл в форме змеиной полосы — расположен горизонтально и прижат к груди правителя. Пример — стела Р из Копана (623 г.)^[2].

Вершины момнументальное искусство майя достигает в следующем периоде — вт. пол. VIII века. В это время происходят изменения и в самом обществе майя. На лице персонажа стелы D в Копане изображена маска, напоминающая мексиканского Шипе-Тотека^[11][12]). Сама стела датируется 736 г. и на ней прослеживается влияние Мексиканского плоскогорья на южные области майя. В руках правитель держит теперь уже изогнутый скипетр с небольшим человечком на вершине, что говорит о изменениях в религиозно-политической ситуации. У персонажа на жезлах одна нога имеет вид змеи — намёк на хромого Тескатлипокой у нахуа^[2].

Скульптурные школы

Появляется сочетание рельефа и горельефа, что позволяет осложнить сюжет и внедрить многофигурные композиции. Уже более точно передаётся движение персонажей. Достигают пика развития скульптурные школы в Паленке, Пьедрас-Неграсе, Йашчилане, Тонине, Копане, Киригуа и т. д. Эти школы активно сотрудничают и обмениваются идеями между собой и благодаря этому многие элементы стел разных городов имеют сходства. Также были группы скульпторов, ходящие от одного города к другому^[13][2].

В этот период одной из крупнейших была Паленкская скульптурная школа, которая активно внедряла новшества в скульптуре. Их идеи перенимали все прочие скульпторы майя. Именно из Паленке пошла традиция заменить «змеиную полосу» на «жезл с карликом». Это влияние чувствуется не только в ваянии городов нижней Усумасинты — Шупы, Эль-Ретиро, Тортугеро и др., но и в Комалькалько, Балам-Кане, Эль-Чикосапоте, Бонампак’е, Лаканхе и даже в Нокучиче (юг Юкатана) и Чич’ен-Ице (притолоки в Акацибе)^[2].

В самом Паленке известна только одна стела^[14][2].

Также стоит отметить скульптурные памятники, которые обнаружил мексиканский археолог Альберто Рус при исследовании Храма надписей. Четыре дня он пробирался к склепу, и вот он прорубил отверствие в стене, включил сильный прожектор и тут…^[2]

Семь рельефов на стенах склепа изображают семерых богов подземного мира. Все фигуры изображены в натуральную величину. Одеты они в пышные одежды, гордо и величественно они шествуют по своим владениям с жезлами в руках. В центре гробницы расположен саркофаг с останками усопшего. Крышкой ему служит массивная плита 3.8 X 2.2 м, на её сторонах вырезано 54 иероглифа, 13 из которых — даты VII в. н. э. Возможно, речь идёт и о 633 г. н. э. На лицевой стороне расположен рельеф — человек в украшениях в полулежачей позе на маске Бога Земли и Смерти. Откинувшись назад, он смотрит на древо жизни в виде креста, на вершине которого сидит мифическая птица кетцаль с маской Бога Дождя, а ветвях лежит двухголовая змея, из двух её ртов смотрят другие мифические существа. Концы креста стилизованы под головы змей. Свободные же части композиции заполнены символами благополучия, смерти, времени и другими. Плиту обрамляет полоса, на восточной и западной её сторонах высечено 9 иероглифов космических объектов — Солнца, Луны, Венеры, Сатурна, Юпитера, Меркурия. На северной и южной же сторонах расположены 3 человеческие головы и ещё шесть знаков — на этот раз Солнце, Полярная звезда и некоторые другие^[2].

У изображения есть несколько толкований. Альберто Рус полагает, что оно символизирует победу жизни над смертью, то есть человек умирает, но позже возрождается^[16]. С. А. Саэнс полагает, что изображён человек между жизнию и смертью^[17]. Наконец, Кинжалов видит в изображении отдых покойного в загробном мире^[18][2].

Скульпторы из Пьедрас-Неграса были во многом схожи с мастерами из Паленке. Для них были характерны мягкие очертания, тонкое сочетание высоких и низких рельефов, гарнония и равновесие в композициях, монументальность замыслов и их исполнения. Движения героев мягкие и пластичные, лица живые и имеют естественные черты. Среди прочих школ школа Пьедрас-Неграса добилась наибольших успехов в реалистичности, их творения напоминают античные. Как примеры их скульптур можно привести большой ба­рельеф 3 из здания 0-13, стелу 12, стелу 40. Но в Пьедрас-Неграсе также были обнаружены памятники и другого стиля, что говорит о существовании нескольких художественных направлений. До 687 г. скульпторы имели на вооружении только красный цвет, хотя делались вставки из материалов иного оттенка. Начиная же с 687 г. мастера Пьедрас-Неграса применяют полихромную окраску стел^[2].

Не слишком долго просуществовала скульптурная школа Йашчилана. Её стиль энергичный, но грубоватый, герои скульптур массивные и приземистные, головы их непропорционально велики. Город тогда расцветал, и его ведущие скульпторы работали над вопросами композиции. Их особенно привлекало противопоставление центральных фигур, композиция как правило была сложной. Среди подобных примеров стоит отметить рельефы 24—26 на притолоках из зда­ния 23, стелу 11 и некоторые другие памятники. Что интересно, в то время как в Пьедрас-Неграсе количество военных сцен убывает, в Йашчилане оно наоборот возрастает. Когда история города подходила к концу, резко увеличилось количество орнаментальных деталей, а сила и жизненность угасли. К 810 г. город погиб^[2].

Монументальная архитектура юго-восточных городов майя, а именно Копана и Киригуа, заметно отличается. Как уже было сказано, мастера этих городов стремились создать подлинную круглую скульптуру. Но только лучшие скульпторы Копана сумели подойти к этому ближе всего. Первые стелы города были довольно плоскими и были знаимы скорее графикой, чем скульптурой, как например, упомянутая выше стела Р. Толчок в развитии дало воздвижение в 672 г. стелы 6. Появились новые элементы стиля, скажем, в одежде. Пришли они из района Усумасинты. Рельефы постепенно превращались в горельефы, сложные формы могли свободно размещаться в пространстве, художественное мастерство возрастало. Новая техника постепенно распространялась отсюда севернее — в центральные районы расселения майя^[2].

Стелы Копана были невысокими и грузными, на лицевой стороне располагался высокий рельеф с правителем. Как пример можно взять стелу Н, которая изображает женщину и была создана в 731 г. вместе со стелой А. Это традиционные для Копана две стелы с мужчиной и женщиной, воздвигнутые в 751 г. Несколько фигур на одной стеле здешние скульпторы не создавали. Такая же традиция была и в некоторых городах Петена: парные стелы 22 и 24, 29 и 30, 28 и 31 в Наранхо и стелы 28 и 29 в Калакмуле. После 761 года стелы в Копане воздвигаться перестали. Правда есть стела С 783 г., но исследователи сомневаются в этой дате. Т. Проскурякова предлагает дату 751 г^[19][2].

Среди памятников Копана стоит отметить алтарь Q. Согласно мнению Кинжалова^[2], Кнорозова^[20], Эрика Томпсона^[21] и некоторых других ученых, он изображает жрецов-астрономов, которые держат совет, цель которого — определение чёткой для всей цивилизации майя продолжительность тропического года^[22][23]. По форме он представляет собой каменный параллелепипед. Верхняя его плоскость покрыта иероглифическим текстом, по бокам, согласно толкованию Кинжалова^[2], 16 мужчин восседают на крупных иероглифах, которые изображают города или районы, откуда они прибыли. Лица и положение рук у них различаются, но одежды примерно одинаковы, ровно как и тюрбаны. У некоторых на груди есть одинаковые украшения. Согласно более современным исследованиям, проведенным Робертом Шерером (англ.), надпись на алтаре повествует об инаугурации первого правителя Копана Кинича-Яш-Кук-Мо, а также о том, как о через восемь месяцев приехал в Копан. А по бокам алтаря, согласно все тому-же толкованию, изображены 16 правителей Копана — от Кинича-Яш-Кук-Мо, до Яш-Пасах-Чан-Йопата, в правление которого был поставлен алтарь^[24]. Эту точку зрения поддерживают российские майянисты Дмитрий Беляев и Токовинин^[25]. Создан алтарь в 775 г. Спустя двадцать лет создан другой алтарь по поводу годовщины конгресса — 20 человек, многие в масках, смотрят на юбилейную дату^[2].

В Киригуа стелы стали воздвигать примерно через 15 лет после завершения их воздвижения в Копане. Так как композиции памятников крайне схожи, вполне вероятно, что Кригуа основали выходцы из Копана. Его стены более высокие и стройные, чем в иных майяских городах, их рельеф площе, чем в Копане или Тонине. В скульптурах Киригуа появляются танцующие фигуры, а позже они становятся общими для всего Петенского бассейна, отметим, скажем, стелу 1 из Ла-Амелиа. Это говорит о серьёзных изменениях в идеологии у майя. По мнению Кинжалова, это «внедрение шаманских плясок как экстатического элемента в культе правителя». Причины этого не ясны^[2].

Для скульптур Копана и Киригуа характерны некие чудовища, создаваемые из огромных валунов. Им придавалась форма мифических существ, гибридов черепахи, жабы и аллигатора. Это восходит ещё к ольмекам, ведь первые такие объекты относятся к VIII—IV вв. до н. э. Верхняя и боковые поверхности покрыты рельефами и надписями, иногда в пасти чудовища видно голову или тело человека. Назначение их не ясно до сих пор, возможно это стелы, ведь перед ними часто стоят алтари. В Киригуа такие «зооморфы» создавались в 780—795 гг., а стандартные стелы в это время не создавали. Конкретные годы — 780, 785, 790, 795. Возможно, на то были культовые или религиозные причины. Стоит выделить чудовище Р — в его пасти сидит богато одетый человек, скорее всего правитель, в правой руке оно держит скипетр с карликом, в левой — церемониальный щиток^[26][2].

Наскальные рельефы, характерные для Древнего Востока, у майя распространены не были. Их функцию у майя выполняли стелы. Несмторя на это, их иногда всё же можно встретить. Пример тому — раннеклассический рельеф в пещере Лоль-туна, на котором изображён правитель^[27], огром­ный рельеф с победной сценой в Тикале^[28], а также наскальный рельеф в Калакмуле^[29]. Каждый из них сопровождён текстом из иероглифов^[2].

Скульпторы классического периода хорошо работали не только с камней, но и с деревом. Деревянная скульптура хоть и была немногочисленна, но всё равно не уступает каменной. Композиции сложны, рельефы на притолоках из сапоте в больших храмах Тикаля тонки и тщательны. Многие из этих работ пострадали, когда их выламывали искатели сокровищ. Но всё же несколько экземпляров сохранилось и сейчас хранится в музеях Лондона и Базеля. Тематика изображений на притолоках и стелах в Тикале совпадает. Один из наиболее интересных объектов — при­толока 2 из Храма жреца-ягуара (здание 5D-3)^[2].

Поздний период

Поздний этап классического периода характеризуется упадком скульптурного искусства. Формы вновь становятся тяжёлыми и непропорциональными. Техника исполнения также деградирует, линии рельефа становятся грубыми и неровными. Как примеры можно взять стелу 10 в Шультуне^[30], стелы 32 и 35 в Наранхо^[31][32]. Также в памятниках Петена видится влияние народов Мексиканского нагорья — стелы 1 и 3 в Сейбале^[33], стела 4 в Уканале^[30]. Из-за переселения народов, а также внутреннесоциальных факторов чувствуется угасание южных и центральных городов майя^[2].

Не в лучшую сторону изменились и памятники времени Пуук. Стелы воздвигаются уже не так часто, их качество постепенно падает, даты «начальных серий» уже не высекаются на них. Примеры — стелы 3 и 5 в Сайиле, стела 7 в Эцне, стелы 2 и 4 в Ушмале и др.^[34]. По ним видно, что культ стел угасал, а общество майя переживало тяжёлые времена. Фигуры нарисованы небрежно, рельеф уже не похож на подлинную скульптуру, это уже скорее вычерчивание по камню. Тенденции реализма также исчезли, либо были совсем незначительны. К концу эпохи Пуук заметно увеличивается влияние тольтеков, которое можно заметить, скажем, на стелах 11 и 14 в Ушмале^[35]. Также в скульптуру майя пронимает ещё одно, неведомое нам, искусство, которое принесли другие племена, пришедшие вместе с тольтеками. Это можно связать с обычаями племени ица. Для этого искусства характерны фаллические мотивы — объёмные мужские фигуры с крупными половыми органами — это, скажем, стела 9 из Сайиля^[36], круглая скульп­тура божества из Эцны^[37], памятники Телантунича и Пустунича, а также особенности декора в некоторых зданиях Ушмалы, Сайиля и Кумпича. Помимо всего прочего, стоит отметить и стелу 1 из Кевика, которая изображает скелета с поднятыми руками, раздвинутыми ногами и массивным фаллосом. На месте головы сделано углубление. Как предположила Т. Проскурякова, туда вкладывади настоящий череп^[38][2].

Декоративная скульптура угасла не так сильно. Довольно точно сделаны лепные головы из Ушмаля. В них ещё чувствуется искусство мастеров Пьедрас-Неграса и Паленке. Намного хуже уровень исполнения притолоки Дома волшебников в Ушмале, которая также изображает человеческую голову, но теперь уже внутри пасти змеи^[39]. Её часто называют «царицей Ушмаля», но, по мнению Кинжалова, здесь изображена богиня утренней звезды — Венеры^[2].

Для этого времени характерно изображение сцен боёв. В Кабахе на рельефах, окружающих двери дворца Коц’Пооп, изображены воины. В одной ситуации они бьют врага, в другой — соревнуются друг с другом, а в третьей они приносят в жертву пленника^[2].

Постклассический период

В X—XII вв. тольтеки доминировали в регионе и покорили майя, которые были в то время крайне слабы. Шла ассимиляция культур, майя активно перенимали тольтекские традиции. Однако, вопреки популярному мнению, влияние тольтеков охватили только центральные области расселения майя. Яркое отражение получилось только в Чичен-Ице и Майяпане. Многие исследователи допускают ошибки, говоря о том, что военные отряды тольтеков были «носителями искусства», что само по себе странно. Воины приходили подчинять себе земли, а не учить майя искусству^[2].

Привычную жизнь майя разрушили непрерывные войны, распад их государств, внутренняя борьба, переселение племён. Религия тольтеков была основана на верховном божестве — Солнце, которому для жизни была необходима человеческая кровь. Исходя из этого, воин, берущий в плен врагов, значил больше, чем жрец, который был лишь посредником. Это привело к изменению политической картины в обществе. Военные вожди и группировки Воинов Орла и Воинов Ягуара получают полноту власти, а жречество её теряет^[40]. Иногда военачальники даже забирают себе титул верховного жреца. Тольтеки подговаривали соседние племена на бунты против жречества, чтобы получить себе союзников^[2].

Однако, несмотря на тяжёлую ситуацию, искусство продолжало развиваться. В этот период военная тематика доминирует — сцен борьбы, сражений, военная символика, военные ордены. Приобретает большое значение народное собрание, где решающие голоса принадлежали прославленным воинам. Вместо прежних мелких храмов для избранных, строятся целые галереи для больших масс. Также искореняются старые порядки в скульптуре — вместо образа знатного человека или жреца-учёного на первый план выходит воин — суровый, целеустремлённый, гордый, сильный, величественный^[2].

В итоге новый строгий канон сменил прежний строгий канон^[2].

Пластика в тот период, когда на Юкатане властвовали тольтеки, продолжала создаваться, но теперь уже связанная с культом воина. На скульптурах этой эпохи в Чичен-Ице изображены готовые к бою воины, в руках которых — копья и дротики. Они либо величественно стоят на рельефах пилястров Храма воинов, либо шествуют на барельефе Храма ягуаров к статуе божества^[2].

Что до более поздних памятников Майяпана — для них статичные позы и грубое выполнение — уже традиция. У Ланды можно встретить описание статуй богинь, которые Ф. Эрнандес де Кордова обнаружил на о. Женщин, а также идолов из Кампенче, но и те, и другие, были уничтожены захватчиками и не сохранились^[41][2].

Цивилизация майя пришла в упадок ещё до прихода конкистадоров. Значительных достижений в скульптуре, начиная с колониальной эпохи, уже больше не было^[2].

Мелкая пластика

Мелкая пластика у майя была чрезвычайно разнообразна. Одна из причин этого — обилие материалов для изготовление — глина, нефрит, самоцветы, раковины, древесина, терракота, камень. В отличие от монументальной скульптуры, здесь шире сюжетные мотивы, а выполнение более свободно. Здесь нет условности, всё жизненно и реалистично. Иногда правда встречается и каноническая пластика, но на то есть условия — это религиозные амулеты, либо же знаки достоинства официальных лиц, либо иные предметы^[42].

Ранние и популярные формы

Глиняные скульптуры были одним из древнейших образцов в скульптуре майя. Тут стоит отметить небольшие глиняные головы, созданные как дань почёта божествам, а также крупные погребальные урны, которые описал Диего де Ланда. Среди глиняных фигур особое место занимают обнаруженные на о. Хайна. Они имеют высоту от 3,7 до 18 м и служат портретными статуями.

Из глиняной скульптуры вырос новый тип искусства — лепнина, или изделия из штукатурного гипса. Гипс давал больше свободы, чем камень и это можно отметить в вихревых ухорах. Лепнина была распространена в далёких друг от друга местах — Тулум на побережье, не так давно обнаруженный Цибильчальтун, раскинувшийся посреди джунглей Паленке. В последнем лепнина заняла особое место в искусстве и создавались даже целые галереи лепных изображений. Стоит отметить маски высотой в 2,5 м, которые украшают храм в Уашактуне и голову из Исамалы, известную с конца XIX века.

Уже в древнейших городах майя — Уашактуне, Тикале, Каминальхуйу — мелкая пластика встречается в изобилии. Наиболее распространены были фигурки людей из терракоты, изображавшие божеств плодородия, учёных и жрецов майя. Стоит отметить некоторые такие находки — го­ловки женских статуэток из Уашактуна, голова бородатого мужчины из Каминальхуйу, статуэтки обнаженных женщин из Сан-Аугустин-Акасагуастлана. Руки и ноги некоторых из них управлялись в помощью верёвочек. В некоторых статуэтках чувствуется влияние ольмеков^[42].

Стоит обратить внимание на каменные грибы из Каминальхуйу высотой в 32 см. У основания из ножки высечено человеческое лицо либо животное. Интересна статуэтка из Сан-Мартин-Хиля — человек, лежащий вниз головой, поддерживает ногами шляпку гриба^[43]. Значение этих фигур до конца не разгадано. Исследователь Дуран полагает, что это ядовитые грибы, из которых делался особый настой для неких обрядов (можно провести аналогию с берсерками, которые употребляли мухоморовый настой)^[44]. Лицо на фигурке, возможно, изображает обитавшего в них некого духа^[45][42].

В Тикале также были обнаружены наиболее ранние изделения из раковин — головы-подвески в профиль. Их качество ниже, чем у каменных или терракотовых^[42].

Нельзя не упомянуть такой тип скульптуры майя, как резьба по дереву. Дерево легче поддавалось обработке, чем камень. Центром резьбы но дереву был город Тикаль. До того, как майя стали вырезать календари в камне, для этих целей использовалось дерево. Также резьбой покрывались деревянные потолочные балки. В храмовых пирамидах Тикаля сохранилось несколько панелей из саподиллы — сапотового дерева. Можно упомянуть панель 741 г. н. э., размеров 2,1 на 2,! м, на которой изображены птица кетцаль и божество. Из древесины майя также делали церемониальные маски, украшенные перьями, идолов, шлемы, маски для актёров, жезлы и доски-переплёты для книг. Ланда отметил, что резчики по дереву неплохо зарабатывали.

Изделия из нефрита

Нефрит и похожие материалы майя освоили ещё на ранних этапах освоения искусства. В Тикале в 1965 году было обнаружено множество нефритовых изделий. Помимо всего прочего, была обнаружена небольшая маска со вставными глазами и зубами из перла­мутра, а также голова бородатого мужчины, возможно, своеобразная подвеска. Там же была обнаружена великолепная нефритовая статуэтка танцора раннеклассического периода. Лежала она в тайнике северного акрополя^[46][42].

Уже в классический период получили распространение нефритовые таблички и дощечки с иероглифическими текстами и рельефными изображениями богов, правителей и известных майя. Древнейший образец, а именно «лейденскую табличку» 320 г. н. э., обнаружили в 1864 г. в окрестностях города Пуэрто-Барриос в Гватемале. Табличка имеет высоту 20 см, цвет — бледно-зелёный. На ней изображён победитель и лежащий у него под ногами противник. На тыльной стороне высечена дата изготовления. Фрэнсис Морли сумела доказать происхождение таблички из Тикаля^[47][42].

В качестве другого образца можно отметить рельеф из голубовато-зелёного нефрита, примерно 10 X 10 см, который хранится в Британском музее. Обнаружили его далеко от земель майя, в руинах Теотихуакана. Он схож с монументальными скульптурами майя и по исполнению, и по сюжете — правитель, сидя на троне, даёт указания подданному, который стоит на коленях перед ним. Создана она ок. 800 г. н. э^[42].

Похожий сюжет, но качественнее выполненный, обнаружил А. Л. Смит при раскопках в Небахе (совр. Гватемала)^[42].

В 1959 г. в Копане были обнаружены нефритовые таблички с изображением Тлалока^[48], что говорит о ацтекском влиянии а майя^[42].

Помимо этого, в классический период из нефрита майя создавали статуэтки людей и животных, погребальные маски с мозаикой, бусы, вставки для губ и ушей^[49]. Самый древний из подобных памятников — нефритовая статуэтка мужчины, сидящего на скрещенных ногах — был создан ранее, чем «лейденская табличка». Обнаружили её под лестни­цей здания A-XVIII в Уашактуне. Такие особенности, как пропорции фигуры, резной орнамент бровей, пальцев, татуировок на щеках, говорят о влиянии ольмеков^[42].

Статуэтки более позднего времени, скажем, как та, что обнаружена в гробнице 116 в Тикале, более искусны, но естественность теряется^[42].

В саркофаге Храма надписей в Паленке была обнаружена погребальная маска из 200 кусков нефрита размером 24 X 19 см. Маска реалистична — она передаёт не только реализм, но и характер особы — суровый, гордый, целеустремлённый^[42].

Стоит упомянуть и нефритово-ракушечную маску высотой 34,5 см. Она была обнаружена в погребении 160 в Тикале^[50][42].

Широк был и спектр нефритовых подвесок. Это могли быть как мелкие плоские камешки с рельефом в виде человеческого лица, так и точные миниатюры в форме голов богов и людей. Многие музеи и частные коллекционеры собрали большое количество подобных находок. Особо крупные собрания можно увидеть в Национальном музее археологии (Мексика) и в частной коллекции американца Р. Вудс-Блисса^[42].

Что до поздней классики, можно отметить голову молодого воина в шлеме из светло-зелёного нефрита из погребения 77, Тикаль^[42].

Художественная керамика

Для искусства майя была также характерна художественная керамика. Она представлена разнообразными расписными культовыми сосудами и терракотовыми статуэтками. Фигурные сосуды у майя встречались редко. Среди древнейших находок стоит отметить сосуд в форме головы ольмека позднего доклассического периода^[51], а также сосуд из Киригуа — голову бородатого мужчины, также созданный под ольмекским влиянием^[42].

Из наиболее значимых памятников также стоит отметить сосуд в виде сидящего горбуна из могилы в Каминальхуйу, созданный ок. 550 г.^[52] сосуд из Тикаля, на котором изображён Бог Солнца с человеческой головой — жертвой — в руках^[53], а также великолепную чашу в виде головы рычащего ягуара, найденную в Копане. Последняя сейчас хранится в Музее Пибоди Гарвардского универси­тета^[42].

У майя были распространены рельефные и горельефные сосуды. Можно отметить высокие культовые сосуды из Паленке. На них расположены горельефы с ликом Бога Солнца. Их использовали как подставки для курильниц в храме^[54]. Большое количество самих храмовых курильниц были обнаружены археологами на дне озера Аматитлан. Уже ближе к концу классического периода получили распространение сосуды в форме стаканов с рельефами в видебогов, правителей, животных или воинов^[42].

Центров художественных изделий из терракоты у майя было сравнительно немного и они редко совпадали с центрами монументальной скульптуры. Одним из крупнейших центров был о. Хайна^[55][56][57]. Другие образцы были обнаружены в городах нижнего течения Усумасииты и долины р. Чишой. Некоторые терракотовые статуэтки использовались как свистки, а некоторые — как погремушки. Чаще всего для окраски выбирались мягкие, пастельные тона^[42].

Большая часть терракотовых скульптур изображают женщин в естественных позах, игроков мяч, воинов со щитами или знамёнами, вождей, сидящих, скрестив ноги, сановников, танцоров либо же актёров. Также были обнаружены статуэтки жрецов, задумчивого человека, старика, ласкающего молодую обнажённую девушкой, сидящую у него на коленях^[58], молодой матери, на коленях которой спит ребёнок, Бога Земли, сидячего в раковине^[59], беременной женщины, полного мужчины во время дефекации^[60], а также ягуара, поедающего человека^[42]. Что интересно, большая часть статуэток изображает женщин.

Майя сделали свои терракотовые статуэтки настолько искусно, что в них даже прослеживаются психологические характеристики. Кроме майя, это присуще только фигурной керамике мочика (совр. Перу)^[42].

Благородные металлы

На полуострове Юкатан не было месторождений золота и серебра, что отсрочило его покорение испанцами, которыми прежде всего руководили намерения обогатиться. Богатым на благородные металлы ацтекам повезло меньше — они первыми подверглись атакам завоевателей.

Впервые золото пришло на земли майя в начале VIII века, а после 900 г, когда они закрепились на полуострове Юкатан, в ходе развития торговли, золото и медь широким потоком хлынули сюда. Это ускорил и приход племени ица. Из Оахаки на рынок Шикаланго приходила медь и из неё делали колокола. Из Панамы привозили золото в пластинках и листах — оно превращалось в короны и декоративные диски. Единственная находка майяского золота — это то, что поднял из природного колодца в Чичен-Ице Эдуард Томпсон. Сейчас находки хранятся в музее Пибоди Гарвардского университета, о них была издана брошюра. Часть этого золота была отлита в Верагуа. Интересны золотые пластины диаметром 0,3м — хотя на них и присутствуют символы майя, мотивы изображений — тольтекские — вырывание сердца у приносимого в жертву, морская битва между ица и майя.

Испанцы обнаружили совсем немного золота. В 1524 г. в Потончоне Кортес обнаружил панамское золото — короны, обручи, ожерелья, серьги, фигурки богов, ящериц и уток. Также тайник был найден в районе Четумаля, центра морской торговли майя, — золотой слиток и другие предметы стоимостью 2 тысячи песо.

Примечания