Ричард Пайпс | |
Richard Edgar Pipes | |
Дата рождения: | |
---|---|
Место рождения: | |
Страна: | |
Научная сфера: | |
Место работы: | |
Альма-матер: | |
Научный руководитель: | |
Награды и премии |
Ри́чард Пайпс (англ. Richard Edgar Pipes; род. 11 июля 1923, Цешин, Польша) — американский учёный, доктор философии по истории, профессор по русской истории Гарвардского университета c 1958 по 1996 гг.,[1] с 1996 — почётный профессор[2]. В 1968—1973 годах был директором Исследовательского Центра по изучению России при Гарвардском университете, в 1973—1978 — главный научный консультант Института по исследованию России при Стэнфордском университете[3].
Ричард Пайпс родился в польском городе Цешин в еврейской семье. В октябре 1939 года его семья бежала из оккупированной нацистами Польши и через Италию приехала в США. Учился в колледже Маскингам (англ. Muskingum) в Огайо. В 1943 году поступил на службу в американскую авиацию, получил американское гражданство. Прошёл подготовку к работе переводчика с русского для работы на американской авиабазе в Полтаве. После окончания войны был демобилизован в звании «лейтенант запаса по специальности военная разведка и допрос военнопленных».[4] В 1946 году женился на Ирене Евгении Рот.
Поступил в Корнелльский университет, затем продолжил образование в Гарвардском университете. Его научным руководителем был Крейн Бринтон, известный специалист в области истории европейской мысли. Специализация по истории России происходила под руководством профессора Михаила Карповича[5]. Ещё за два года до защиты докторской диссертации в 1950 году по плану, предложенному последним, начал работать помощником преподавателя в Гарвардском университете, в 1958—1996 — профессор, с 1996 — почётный профессор. В 1968—1973 был директором Исследовательского Центра по изучению России при Гарвардском университете, в 1973—1978 — главным научным консультантом Института по исследованию России при Стэнфордском университете.
В 1976 году президент Форд дал согласие на проведение независимой экспертизы для оценки угроз от СССР в противовес Команде А, состоявшей из аналитиков ЦРУ. Назначение Пайпса на должность главы группы экспертов было произведено тогдашним директором ЦРУ Джорджем Бушем. Пайпс собрал и возглавил так называемую команду Б (Team B), состоящую из гражданских, отставных военных и одного действующего.[6] В 1981—1982 годах был экспертом Совета по национальной безопасности, занимался вопросами внешней политики США в рамках доктрины Рейгана.
В настоящее время — член Американского комитета за мир в Чечне, призванного, по утверждениям его членов, содействовать урегулированию чеченского конфликта. Автор 22 книг. Продолжает исследования истории России, с 2005 года физические силы позволяют выпускать только большие статьи. Они выходят и в России. В сентябре 2010 года приезжал в РФ для участия в дискуссионном клубе «Валдай». Каждый год прибывает читать лекцию, сотрудничая с Московской школой политических исследований. Последний раз его приезд состоялся в июле 2012 года.[7] Приезжал в страну для участия в «Форуме Россия» в апреле 2013 года.[8][9] Приезжал также на Апрельскую международную научную конференцию ВШЭ в начале апреля 2014 года.[10]
Ричард Пайпс написал множество книг, посвящённых истории России. Его взгляды также можно проследить по многочисленным интервью в прессе.
Основой взглядов Пайпса на историю является его понимание о пути России, отличном от траектории развития европейских стран.
Исследуя феномен Октябрьской революции и становления коммунистического режима, Пайпс приходит к выводу о том, что истоки коммунизма можно проследить в далёком прошлом России. Так, по мнению Пайпса жители средневековой Московии не имели представления о частной собственности, и этим радикально отличались от жителей всех европейских стран. Единственным реальным собственником в Московии был только Великий князь (с XVI века — царь). Царь мог по своему усмотрению распоряжаться не только казённым имуществом, но и имуществом подданных.
Многие западные исследователи отмечают особый характер Российского государства и его исторической эволюции. Так, Р. Пайпс пишет: «Россия принадлежит par excellence к той категории государств, которые… обычно определяют как „вотчинные“ (patrimonial). В таких государствах политическая власть мыслится и отправляется как продолжение права собственности, и властитель (властители) является одновременно сувереном государства и его собственником». Р. Пайпс считает, что самобытность правового развития России, такая его черта, как правовой нигилизм, обусловливались неразвитостью основных институтов феодализма, а «хроническое российское беззаконие, особенно в отношениях между стоящими у власти и их подчиненными, проистекает из-за отсутствия какой-либо договорной традиции, вроде той, что была заложена в Западной Европе вассалитетом» (Пайпс Р. Россия при старом режиме. — 1993. — С. 75).— Ачкасов В. А. док. полит. наук, зав. каф. и проф. Санкт-Петербургского гос. университета [11]
Специфический характер собственности в Московии, по мнению Пайпса, привел к тому, что в России сформировалась особая национальная культура, фундаментальные ценности которой отличались от ценностей Западной Цивилизации.
Западные специалисты, повторяя Чаадаева, полагают, что религиозная беда России была в том, что она приняла веру от Византии, что привело к разрыву с Западом, шедшим по пути прогресса. Например, Р. Пайпс пишет: «Приняв восточный вариант христианства, Россия отгородилась от столбовой дороги христианской цивилизации, которая вела на Запад».— Кантор В. К. — док. философ. наук[12]
Отметим важную особенность становления русской государственности, указанную историком в двухтомнике "Струве. Биография" (1970, 1980 годы). Она заключается в том, что с самого момента, когда русские государи предъявили претензию на абсолютную и ничем не ограниченную власть, они получили в ответ сопротивление и отдельных личностей, и целых групп.
...согласно Пайпсу, российская либеральная традиция оказывается “ничуть не менее древней, чем традиция самодержавия”.., в то время как, скажем, автор известного труда по истории русского либерализма В. В. Леонтович ведет свой отсчет лишь со времен Екатерины...[13]
— Витенберг Б.М. — постоянный обозреватель журнала «Новое литературное обозрение», в 1990 г. – старший научный сотрудник Центрального государственного исторического архива СССР [14]
Произвол царя и бюрократии в отношении имущества подданных, помимо всего прочего, делал невозможным в России развитие демократии.
Пайпс считал, что российская государственность вступила в полосу кризиса после того, как в XIX веке царское правительство предприняло ограниченную попытку капиталистической модернизации, не попытавшись изменить базовую, патримониальную структуру российского общества. В таком патримониальном обществе частное предпринимательство было инородным элементом. Форсированное развитие капиталистических отношений во второй половине XIX — начале XX веков привело к нарастанию противоречий в российском обществе, которые вылились в революцию 1917 года. В силу того, что у абсолютного большинства жителей России отсутствовали какие-либо представления о праве на частную собственность, им было относительно несложно «принять» коммунистический строй.
Исследуя природу советской власти, Ричард Пайпс увидел сходство между Советским Союзом и нацистской Германией. Более того, Пайпс предлагает считать советский режим и режим нацистов в Германии фундаментально родственными политическими режимами, которые проводили похожую внутреннюю и внешнюю политику, и на определённом этапе, как он считал, активно сотрудничали между собой. В своей книге «Россия под большевиками» Пайпс высказывает мысль о том, что и Германия при Гитлере, и Италия при Муссолини, и Советский Союз представляли собой тоталитарные режимы, которые объединяло отрицание демократии и прав человека.
Взгляды Пайпса довольно популярны в России. Их цитируют в исторических биографиях, научных работах, СМИ. Писатель Святослав Рыбас в биографии Сталина[15] ссылается на работу Пайпса «Россия при старом режиме» при объяснении истоков российской государственности. Среди историков цитируют Пайпса, например, С. А. Нефёдов[16] и В. Я. Гросул. Выдающимся историком считает Пайпса доктор политических наук, академик Ю. С. Пивоваров, неоднократно упоминавший его в своих выступлениях.[17] Высоко оценивает Пайпса российский религиовед А. Б. Зубов. По его мнению, Пайпс — крупнейший специалист по истории русской революции[18].
Крайне критично оценивает работы Пайпса доктор исторических наук В. П. Булдаков. По его мнению, Пайпс явно переоценивает роль Ленина в качестве «макиавеллиста» и манипулятора толпой. В. П. Булдаков считает, что работа Пайпса «Русская революция» наполнена многочисленными фактическими ошибками, а «Россия при большевиках» (1994) воспроизводит все старые положения книги Пайпса «Образование Советского Союза: коммунизм и национализм, 1917-1924» в издании 1964 г., «ставшей классикой антикоммунизма и своеобразным монументом историографических достижений времён „холодной войны“».[19]
На Западе Пайпс подвергается критике за слишком эмоциональный, в ущерб строгому анализу, характер его работ, за его оценку личности и роли Ленина, состояния большевистской партии в 1917 году, а также сознательное игнорирование им исследований по социальной истории. Некоторые авторы оценивают видение Пайпсом русской истории как упрощённое, особенно в отношении второй половины ХIХ века.[20]
Ученик Пайпса американский историк Питер Кенез, характеризуя Пайпса как эрудированного учёного и прекрасного рассказчика, высоко оценивает освещение Пайпсом столыпинских реформ. В то же время, общий подход Пайпса, по Кенезу, является подходом «исключительного консерватора»[21].
Французский историк Жан-Поль Депретто высказывает мнение[22], что Пайпс излагает довольно карикатурную концепцию советской истории, что фигура Ленина у Пайпса приобретает черты всемогущего демиурга, имеющего один мотив - жажду власти. Между тем, замечает Депретто, ссылаясь на исследования Александра Рабиновича, состояние большевистской партии в 1917 году было совсем иным, большевики не были настолько организованы и подчинены воле одного человека. По мнению Депретто, Пайпс не учитывает общую радикализацию рабочих и солдат и в результате искажает картину событий 1917 года, сознательно игнорируя социальные исследования в этой области. Наконец, в описании Красного и Белого террора Пайпс упоминает Белый террор всего лишь в одном абзаце, в то время как Красному террору посвящено 47 страниц, что, по мнению Депретто, необъективно.
Сходным образом критикует Пайпса известный в России американский историк Александр Рабинович. В своей рецензии на книгу Пайпса «Неизвестный Ленин» (1996) он излагает точку зрения, что Пайпс продолжает свой «давний крестовый поход по демонизации Ленина».[23] По мнению американского историка Рональда Григора Сюни, «неистовая неприязнь к Ленину мешает Пайпсу в формировании взвешенного и многостороннего отношения к своему центральному персонажу».[24] В книге о Ленине оксфордского историка Роберта Сервиса автор высказывает мнение, что Пайпс явно ошибается в оценке Ленина, изображая его психопатом без идеологии с единственной мотивацией доминировать и убивать[25].
Пайпс, Ричард.