Ма́рфа Никола́евна Муравьёва (1838—1879) — российская балерина.

Биография

Марфа Муравьёва родилась 29 июня (11 июля) 1838 года в семье вольноотпущенного крепостного в Москве. Училась же в Петербурге, в Санкт-Петербургском театральном училище, куда поступила в возрасте шести лет^[1]. Занималась в классах у Фредерика, Э. Гюге и М. И. Петипа^[2][3]. Среди её преподавателей также была Дарья Лопухина^[4]. Её исключительные танцевальные способности проявились рано, и будучи ещё ученицей, она выходила на сцену в ответственных танцевальных детских партиях: в 1848 году десятилетней девочкой Муравьева танцевала партию амура в балете Перро «Мечта художника» на музыку Пуни и Орсиньи, а чуть позже в балете Сен-Леона «Мраморная красавица». Постепенно репертуар юной танцовщицы усложнялся.

В 1858 году она закончила учебу и была зачислена в состав петербургской балетной труппы на амплуа первой танцовщицы, Петербургская дирекция императорских театров с самого начала выдвинула её на место ведущей балерины^[5]. К этому времени за её плечами было уже несколько балетных партий. После выпуска в 1858 году она вместе с московской выпускницей Прасковьей Лебедевой была отправлена за границу для поправки расшатанного частыми выступлениями здоровья^[1]. Возвратившись в Россию, Марфа Муравьева прочно заняла место ведущей танцовщицы петербургской балетной труппы.

Вместе с тем она довольно часто выступала в в Москве. Первый её спектакль в Московском Большом театре состоялся в 1860 году и сопровождался большим успехом. Однако критика, оценив простоту и свободу её танца, одновременно отметила и её слабые актёрские данные^[1]. В 1860—1862 гг. она работала в московском Большом театре, затем снова в Петербурге (до 1865)^[2].

Однако приезды в московский театр всё равно были частыми, но, как правило, они шли в отсутствие ведущей московской танцовщицы Прасковьи Лебедевой. Творчество этих двух талантливых балерин-ровесниц тесно соприкасалось. Муравьёвой часто не хватало актёрского мастерства, поэтому ей трудно было соперничать с Лебедевой, обладавшей незаурядными актёрскими данными^[5]. Критик Ю. А. Бахрушин в книге «История русского балета» (М., Сов. Россия, 1965, 249 с.) писал: «Наезды Муравьевой в Москву обычно происходили тогда, когда ведущая московская танцовщица Лебедева уезжала на гастроли в Петербург»^[1].

На Петербургской сцене Марфа Муравьева была счастливой соперницей Петипа-Суровщиковой (первая жена прославленного балетмейстера М. И. Петипа): эти две прекрасные балерины разделили балетную публику Петербурга на два враждующих лагеря: одни симпатизировали Муравьевой, другие предел танцевального совершенства видели в Суровщиковой, о чём подробно рассказывается в балетных хрониках^[6].

В 1862 году Марфа Муравьева после закрытого просмотра выступала на гастролях в Париже в «Гранд-Опера», где по желанию дирекции она танцевала в балете «Жизель». Её выступления прошли столь успешно, что после этого она ещё дважды гастролировала в Париже: в 1863—1864 гг^[2]. В 1863 году в балете «Жизель», в 1864 — «Немея» («Фиаметта»)^[3].

Возвратившись в 1864 году из Франции в Петербург, она исполнила роль Царь-девицы (первая исполнительница) в «Коньке-Горбунке» композитора Пуни в постановке Сен-Леона. Это была её последняя роль. Спустя несколько месяцев после первого представления балета она вынуждена была уйти из театра. Она танцевала всего семь лет. В 27 лет вышла замуж за предводителя дворянства Санкт-Петербургского уезда господина Зейфарта и оставила сцену^[3][6].

Первая исполнительница партий: Теолинда («Сирота Теолинда, или Дух долины», 1862, музыка Пуни, премьера состоялась в бенефис Марфы Муравьевой), Фиаметта («Фиаметта, или Торжество любви», 1864, музыка Л.Минкуса, балетмейстер А.Сен-Леон), Царь-девица («Конёк-Горбунок», 1864, музыка Цезарь Пуни, балетмейстер А.Сен-Леон).

Другие партии: Пери («Пери», 1857, балетмейстер Ж. Коралли), Фатьма («Мраморная красавица», 1858, музыка Пуньи, балетмейстер Ж.Перро) и Наяда («Наяда и рыбак», 1859, музыка Пуньи, балетмейстер Ж.Перро); танцевала в постановках А. Сен-Леона — «Сальтарелло, или Страсть к танцам» (1860), «Метеора, или Долина звёзд» Пинто и Пуньи (1862), Жизель («Жизель», 1862), «Севильская жемчужина» (1863), «Пакеретта» (1864); в балетах других хореографов: Сатанилла («Сатанилла» композиторов Ребера и Бенуа, балетмейстер Ж. Мазилье). Жизель считалась ее самой лучшей партией.

Умерла Марфа Муравьёва в Санкт-Петербурге 15 (27) апреля 1879 года. Похоронена на Новодевичьем кладбище.

Критика о творчестве балерины

Ю. А. Бахрушин в книге «История русского балета» (М., Сов. Россия, 1965, 249 с.): "Муравьёва была одной из крупнейших русских лирических танцовщиц. Танец её не был воздушным, она не делала ни больших затяжных прыжков, ни парящих полётов в воздухе, но была необыкновенно легка и все время как бы еле касалась пола. Техника Муравьевой была доведена для своего времени до предела совершенства. Знаменитый итальянский балетмейстер и педагог Карло Блазис чрезвычайно образно писал, что «из-под ног её во время танцев сыплются алмазные искры» и что её «быстрые и беспрестанно изменяющиеся pas невольно сравниваешь с нитью пересыпающегося жемчуга». Слабая выносливость не позволяла ей исполнять большие балеты. Партия Царь-Девицы, не требовавшая ни особой выносливости, ни сложной актёрской игры, как нельзя лучше подходила Муравьёвой^[1].

"Это была одна из лучших русских лирических танцовщиц. Её танец с первых выступлений отличался совершенством линий, музыкальностью, выразительностью движений. Особенно мелкие движения и пальцевая техника вызывали восторг зрителей.^[5]

«Искусство М. отличали высокая техника, воздушность, гармоничное совершенство линий, тонкая музыкальность, лиризм»^[2].

«М. виртуозно владела техникой мелких, быстрых движений на пальцах (terre a terre), сохраняя воздушность и мягкость танца. Искусство М. отличали поэтич. образность, тонкая музыкальность и выразительность пластики. Умела создавать глубокие, значит. образы даже в посредств. балетах»^[3].

«… известная балерина, восхищавшая в 1860-х гг. СПб. и московскую публику своей легкостью и грацией. Исполнение некоторых из её па едва ли было доступно тогдашним европейским балеринам, не говоря уже о русских».^[6]

Примечания