Даточные люди — ратники Московского государства, поставка которых, наряду с городовым, острожным и ямским делом, была одной из наиболее тяжёлых повинностей, ложившихся на крестьянские и посадские общины.

До XVII века даточные люди назывались посошными людьми^[1].

История

Личную повинность отбывали исключительно тяглые люди, т. к. все служилые люди, московские и городовые, несли военную службу лично и бессрочно, составляя поместную дворянскую конницу с её сотенной организацией.

Даточных людей ставили:

1. крестьяне чёрных волостей, дворцовых сел, церковных и монастырских вотчин;
2. посадские люди;
3. крестьяне поместий и вотчин, владельцами которых являлись вдовы, девки, недоросли, отставные, больные, увечные (если не могли выставить за себя сына или какого-либо родича)
4. лица, занимавшие приказные должности в Москве и в городах и потому не имевшие возможности отправиться в поход.

Освобождались от поставки даточных людей:

1. поместья и вотчины вдов, мужья которых были убиты на войне;
2. поместья и вотчины, крестьянское население которых не превышало десяти человек,
3. отдельные помещики и вотчинники, по разным случайным соображениям, например, «для пожарного разорения», «для бедности», «для сибирской службы» и т. д.; в 1637—1688 годах не брали даточных людей с подмосковных поместий и вотчин.

Особенностями поставки даточных людей являлись подвижность податной единицы, с которой эта повинность отбывалась, и её поразрядный характер.

Податной единицей служило известное количество четвертей пашни, а с конца 1630-х годов — дворов, на каждый отдельный случай особо определявшееся правительством (в начале века даточные люди сбирались с сох), причём крестьяне церковных и монастырских вотчин и чёрных волостей, а также посадские люди отбывали повинность с менее значительного числа дворов, чем крестьяне церковных сел и поместий и вотчин служилых людей, то есть обложены были тяжелее сравнительно с последними.

В даточные люди ставились лица преимущественно средних лет, но не лучшие люди, служившие по выборам в таможенных и кабацких головах или в земских старостах; для службы они должны были являться на сборный пункт в вооружении и с запасами; избиратели давали своим даточным т. н. «подможные деньги» и поручителей в том, что такой-то служить будет, на службе людей не побьёт, грабить и «сильно кормов имать» не станет. Наряду с подмогой от общин даточные люди могли получать и правительственное кормовое и денежное жалованье.

Много хлопот правительству и общинам доставлял сыск беглых даточных людей; ввиду его трудности указными статьями 1681 года было узаконено освобождение, с детьми, от крепостной зависимости тех людей из владельческих крестьян, которые после указного срока сами приходили записываться в Иноземный приказ в Москве или в приказные избы по городам да «про утайку свою на помещиков и на вотчинников и на их приказчиков и крестьян сказывали собою». Ряд принятых правительством мер плохо достигал цели, так как ратная повинность весьма тяжело отзывалась на крестьянском хозяйстве и благосостоянии мелких помещиков, особенно в виду неравномерности её разложения и практических неудобств её отбывания (с мелких владений, которым приходилось складываться).

Даточные люди могли заменяться и денежными сборами:

1. с владений, составлявших лишь дробную часть податной единицы;
2. с перехожих четвертей или дворов;
3. с землевладельцев, у которых даточных людей «против государева указа за безлюдством недостанет»
4. с владений, слишком далеко отстоявших от сборных пунктов или центра военных действий.

В разборных десятнях (1621—1622) иногда встречаются отметки, что с таких-то владений ни даточных людей, ни вместо них деньгами взять невозможно.

Помимо сбора людей известны сборы даточных лошадей, орудий и зелья, имевшие случайный характер.

Заведовал даточными людьми временно существовавший Приказ сбора ратных людей.

Примечания

См. также

• Рекрутская повинность

Литература

• А. С. Лаппо-Данилевский, «Организация прямого обложения в Московском государстве» (СПб., 1890, стр. З89-402);
• Первая глава «Записок по истории военного искусства в России» Д. Ф. Масловского (СПб., 1891).