Антипсихиатри́я — международное движение и теоретические концепции, сформировавшиеся на фоне социальной нестабильности в начале 60-х годов XX века и представлявшие радикальную оппозицию психиатрии[1][2]; междисциплинарное явление западной науки и культуры второй половины XX столетия[3] . Развитие антипсихиатрии является скорее частью исторических потрясений данного периода, чем результатом эволюции научных идей[1], антипсихиатрические модели не подтверждаются эмпирическим материалом, а порой и ему противоречат, не имеют научного подтверждения[4] и не соответствуют методам медицинской диагностики, лечения и реабилитации психически больных[2].
Идеология антипсихиатрии основывается на психоаналитическом подходе к психиатрии, в противовес биологическому, который подразумевает, что в основе психических болезней лежит нарушение деятельности мозга, и которого придерживается научная психиатрия. Антипсихиатрия утверждает, что внутренняя реальность и личная свобода должны быть независимы от любых критериев психического здоровья и психических заболеваний, которые пытаются разработать психиатры.[5]
Вместе с тем некоторые из основных постулатов антипсихиатров (такие, как утверждение о необоснованности психиатрических диагнозов и о субъективности диагностики) были по крайней мере частично подтверждены на практике в получивших известность антипсихиатрических экспериментах[3] .
Взгляды антипсихиатров явились предметом бурных дискуссий и критики, резко негативный характер которой был обусловлен радикализмом этого движения, но, несмотря на спорность и малообоснованность предложений антипсихиатров, многие из их критических замечаний оценивались как правильные и заслуживали более глубокого рассмотрения.[6] Антипсихиатрическое движение существенно повлияло на организацию и качество психиатрической помощи[7][8], явилось предтечей радикальных изменений в 70-е — 80-е годы, гуманизации психиатрии и повышения внимания в обществе к правовым её аспектам[9].
К наиболее известным представителям антипсихиатрии относят Мишеля Фуко во Франции, Рональда Лэйнга и Дэвида Купера в Великобритании, Томаса Саса и Эрвинга Гоффмана в Соединённых Штатах, Франко Базалью в Италии.[1][3][10][11] Антипсихиатрия чаще всего рассматривается как одно из направлений психиатрии или психотерапии[3] ; наиболее авторитетные критики психиатрии во второй половине XX века были психиатрами[1].
С антипсихиатрией, критикой и нападками на психиатрию связана деятельность Церкви саентологии и учрежденной ею совместно с Томасом Сасом Гражданской комиссии по правам человека (англ.)русск. (ГКПЧ)[12][13][14][15].
Содержание |
Антипсихиатрическое движение возникло на фоне широкого общественного недовольства по поводу злоупотреблений и неудовлетворительных условий содержания пациентов в психиатрических больницах и в ряде западных стран привело к деинституционализации психиатрической службы. Отмечая, что не вся антипсихиатрия была бесполезной и лишь саркастически настроенной и что можно понять вклад, который она внесла в защиту интересов психически больных, Сингх пишет, что антипсихиатрия в сущности защищала индивидуальную реальность и свободу и что это похвальный подход[11]. Понятие «антипсихиатрия» появилось и прочно вошло в повседневный язык благодаря политической активности Дэвида Купера. В конце 60-х годов XX века к антипсихиатрическому движению примкнуло гей-движение, выступавшее за прекращение дискриминации сексуальных меньшинств и в апреле 1974 года добившееся исключения гомосексуальности из числа психических расстройств во втором издании справочника DSM (DSM-II).
Как отметил президент Всемирной психиатрической ассоциации Марио Мэй в 2008 году:
Антипсихиатрия всё ещё реальность в некоторых странах и наша профессия уникальна тем, что может создавать „собственные антитела“[16].
Оригинальный текст (англ.)Antipsychiatry within psychiatry is still a reality in several countries, and our profession is unique among medical specialties in its ability to generate auto-antibodies[17].
М. С. Кельнер и К. Е. Тарасов отмечали, что «в философском аспекте антипсихиатрия представляет собой сплав самых различных мировоззренческих ориентаций» — экзистенциализма, психоанализа, структурализма и фрагментов марксистской теории, истолкованных в духе анархистского левачества[3] .
Как отмечает А. Якубик, в настоящее время различают три варианта антипсихиатрии, хотя ни один из них не разработал полную теоретическую систему и не создал самостоятельной школы[6]:
По мнению исследователя антипсихиатрического движения Ольги Власовой, под термином «антипсихиатрия» может пониматься[3] :
Исследователи выделяют также различные ветви антипсихиатрии по критерию национальности: английская антипсихиатрия, американская, французская, итальянская и т. п.[3] По мнению М. Т. Берлима, М. П. Флека и Э. Шортера, «так называемые антипсихиатры представляют собой группу людей, не имеющих друг с другом почти ничего общего за исключением того, что все они по разным причинам были критически настроены по отношению к психиатрии и психиатрам»[1][3] .
Согласно О. Власовой, ключевыми проблемами, поднимаемыми антипсихиатрией в различных её формах, можно назвать проблемы[3] :
Теоретические аспекты антипсихиатрического движения отражены в книгах Дэвида Купера «Психиатрия и антипсихиатрия»[18] и Рональда Лэйнга «Политика переживания»[19], появившихся в 1967 году, а также в книге «Разум и насилие»[20], появившейся в 1964 году в результате их совместной работы. Немного позже также вышли книги Мишеля Фуко «История безумия в классическую эпоху»[21] и Томаса Саса «Миф душевной болезни»[22][23], внёсшие значительный вклад в антипсихиатрическое движение.
Антипсихиатрическое движение поставило два принципиальных вопроса:
Антипсихиатрическое движение способствовало появлению критики в адрес психиатрии. В частности, критике подвергались:
Антипсихиатрическое движение способствовало ограничению применения негуманных методов лечения и развивалось благодаря людям с негативным опытом пребывания в психиатрических учреждениях. Среди тех, кого госпитализировали в психиатрические учреждения в недобровольном порядке (в том числе с применением физической силы) и подвергали недобровольному лечению или физическому стеснению, были и те, кто считал, что пострадал или что мог бы получить другой, более эффективный вид помощи. По мере того, как формировалось движение прошедших через психиатрические учреждения или пострадавших в них, оно добивалось, чтобы их признали психически здоровыми, восстановили в правах, предоставили возможность самостоятельно распоряжаться собственной жизнью или полную свободу. Предпринимались попытки преодолеть стигматизацию и дискриминацию, связанную с ограничениями дееспособности, оказать помощь и поддержку людям, имеющим проблемы с психическим здоровьем, для того, чтобы они смогли принять более активное участие в трудовой и социальной жизни (например, через общественные организации), в работе психиатрической службы и её оценке.
Киттри исследовал ряд девиантных проявлений, таких как наркотическая зависимость, гомосексуальность, алкоголизм и психическое заболевание, и продемонстрировал, что такие проявления считались проблемами сначала морального, затем правового характера, а в настоящее время считаются проблемами медицинского характера[29][30]. Как результат данного восприятия, неординарные люди с отклонениями от нормы подвергались социальному контролю морального, правового и затем медицинского характера[29] . Аналогичным образом, Конрад и Шнайдер заключают свой обзор о медикализации девиантности мнением, что можно обнаружить три основные парадигмы, от которых зависели значения понятия девиантности в различные исторические периоды: девиантность как грех, девиантность как проступок и девиантность как заболевание[29][31] .
Институционализации психиатрии посвящены две книги — книга французского философа и исследователя гуманитарного профиля Мишеля Фуко «История безумия в классическую эпоху»[21] и книга немецкого психиатра Клауса Дёрнера «Гражданин и безумие»[32].
Как показывает Дёрнер, возникновение психиатрии пришлось на период зарождения промышленного капитализма, отмеченный индустриализацией — перемещением производства из мануфактур на фабрики и переходом от ручного труда к машинному производству. Данный процесс вёл к расслоению гражданской общественности, когда одна часть её среднего слоя становилась богаче, а другая — беднее. С одной стороны, индустриализация разрушила основы существования множества людей, потерявших в новых условиях прежнюю работу. С другой стороны, возникла необходимость в привлечении на фабрики как можно более дешевой и доступной рабочей силы[32]. Дёрнер пишет:
Таким образом, исключение безумных из сферы промышленного производства неизбежно приводит их в сферу психиатрии — в стены психиатрических больниц
.Книга Мишеля Фуко «История безумия в классическую эпоху», первое издание которой вышло под названием «Безумие и неразумие. История безумия в классическую эпоху»[33] в парижском издательстве «Pion» в мае 1961 года, дала значительный импульс развитию антипсихиатрического движения и появлению критических настроений в отношении психиатрии, сразу став предметом внимания Лэйнга и Купера. В результате их совместных настойчивых усилий был сделан английский перевод её сокращённого варианта, выпущенного на французском языке в 1964 году с её выходом в карманном формате. Английский перевод появился в 1965 году под названием «Безумие и цивилизация: История сумасшествия в век разума»[34] в серии «Исследования по экзистенциализму и феноменологии», составителем которой был Лэйнг. Предисловие к книге написал Купер[35].
В своей книге Фуко на обширном документальном материале исследует социальные процессы, экономические условия и культурный контекст, в рамках которых происходило возникновение и становление психиатрии, в частности формирование учреждений, явившихся непосредственными историческими предшественниками современных психиатрических больниц. Фуко подвергает анализу сложившиеся представления, политические идеи, правовые акты, социальные институты, культурные традиции, изобразительное искусство и художественную литературу, существовавшие в западной истории и имевшие отношение к формированию в ней понятия безумия.
Фуко начинает повествование с истории Средних веков, сосредотачивая своё внимание на социальной и физической изоляции прокажённых. Он показывает, что с постепенным исчезновением проказы, её место заняло безумие.
Одной из таких практик сегрегации, описываемой в художественной литературе, является корабль дураков, поскольку именно на кораблях отправляли в море сумасшедших, от которых желали избавиться. В XVII веке, в период, который Фуко удачно назвал Великим заточением, «неразумные» представители населения подвергались социальному отторжению и изоляции. В XVIII веке безумие стало рассматриваться как отклонение от норм, диктуемых Разумом, и, наконец, в XIX веке — как психическое заболевание. Как поясняет Фуко, изоляция возникла как явление европейского масштаба, порождённое классической эпохой (Новым временем) и ставшее её характерной приметой:
Далее Фуко очерчивает предпосылки появления изоляции, связывая их прежде всего с возникшей перед властями задачей принудить изолированных к труду и обеспечить надлежащий общественный порядок:
По словам Фуко, изоляция использовалась с двумя различными целями, которые были обусловлены социально-экономическими причинами, однако так и не были достигнуты:
Фактически ничем не отличаясь от тюрем, данные учреждения также были предназначены для изоляции, однако их пенитенциарное предназначение не становилось предметом внимания, поскольку они назывались больницами. Говоря о периоде их появления, профессор Оклендского университета Джон Рид резюмировал выводы Мишеля Фуко и выделил три функции этих больниц:
Фуко также показывает, что Разум заставил безумие умолкнуть и лишил его возможности оспаривать социальные нормы и апеллировать к истине. Фуко исследует происхождение медицинских и социальных практик обращения с безумными, которые получили развитие благодаря Филиппу Пинелю и Сэмюелю Тьюку. Фуко утверждает, что эти новые практики не менее, чем предыдущие методы, фактически использовались в целях контроля. От практик обращения с сумасшедшими, которым положил начало Пинель, произошла широко применяемая аверсионная терапия с такими её методами, как холодные души и смирительная рубашка. На взгляд Фуко, в основе данной практики лежала грубая сила, неизменно применяемая до тех пор, пока пациент не усваивал социальные нормы и принципы, за нарушение которых и последовало наказание.
Интерес Фуко к психиатрии не ограничивался рассмотрением её исторических и теоретических вопросов. Фуко принимал участие в конкретных действиях по преобразованию системы психиатрической помощи. В частности, в 1971 году Фуко примкнул к группе итальянских психиатров, сделавших психиатрические больницы предметом критики и полемики, и написал статью для сборника «Беспорядки»[37] с целью поддержать Франко Базалью, столкнувшегося с итальянским правосудием[35][38].
Творчество Фуко влияло на антипсихиатрическое движение с момента его зарождения до нынешнего дня. Например, весной 1998 года в Берлине сторонниками антипсихиатрического движения был проведён «Трибунал Фуко о состоянии психиатрии»[39], получивший данное название, поскольку именно Фуко раскрыл понятие безумия как социальную условность, навязывающую такую дефиницию нормальности, которая создавалась и используется в интересах власти[40]. Трибунал Фуко представлял собой общественные слушания, но проводился в соответствии с общепринятой судебной процедурой. На нём практика лишения свободы посредством помещения в психиатрические учреждения и все формы психиатрического принуждения, осуществляемые на основании оценки опасности для себя или окружающих, с которой связывают психическое состояние тех, кто не совершил никакого преступления, были осуждены как нарушение прав человека. Итогом Трибунала Фуко стал вердикт, где, в частности, говорится:
Якубик отмечает, что противников и сторонников антипсихиатрии часто объединяют общие гуманные цели, однако причина отрицательного эмоционального реагирования на антипсихиатрию лежит, по-видимому, в радикализме антипсихиатрического движения[6]. По мнению А. Якубика, экстремизм взглядов антипсихиатров заключается в том, что они[6]:
В свою очередь, радикализм антипсихиатрии может провоцироваться и вызываться жёсткостью и безапелляционностью традиционной психиатрии, «монополией психиатров на истину о причинах болезней и методах лечения».
В России негативное отношение к антипсихиатрии и оценочные высказывания в её адрес, в частности в критических публикациях, обусловлены преимущественно негативным отношением к cаентологам: официально антипсихиатрическое движение в Российской Федерации представлено только Гражданской комиссией по правам человека (ГКПЧ) — правозащитной организацией, основанной в 1969 году Церковью саентологии и Томасом Сасом. В состав ГКПЧ входят преимущественно врачи, юристы и правозащитники. Основной её целью являются, по официальному утверждению, «расследование и предание гласности нарушений прав человека в психиатрии и приведение в порядок сферы лечения в области душевных заболеваний»; ГКПЧ выступает против недобровольных психиатрических мер, считая любые такие меры антиправовыми и основываясь в этих утверждениях на международных правовых актах, таких как Всеобщая декларация прав человека. Деятельность ГКПЧ существенно повлияла на гуманизацию законодательства в области психиатрии в самых различных странах, в том числе в Российской Федерации[41]. Однако при этом для ГКПЧ характерен больший, по сравнению с другими представителями антипсихиатрии, радикализм в критике биологических методов лечения психических расстройств и в отрицании приравнивания душевных расстройств к болезням мозга (к примеру, утверждается, что психическая симптоматика часто имеет соматические причины, которые можно диагностировать и лечить, и что, с другой стороны, сфера «психических болезней» неоправданно расширяется психиатрией на самые разнообразные случаи обычных жизненных и психологических проблем); занимаясь просветительской деятельностью и популяризируя основные тезисы Т. Саса и других известных западных антипсихиатров, ГКПЧ прибегает к упрощениям и категоричным высказываниям. В то же время представителям этой организации принадлежит ряд острых публикаций в прессе, освещающих, на конкретном материале, случаи нарушений прав в психиатрии на территории Российской Федерации. Наиболее негативная критика саентологии и Гражданской комиссии по правам человека исходит от представителя антикультового движения Александра Дворкина и, по словам членов Независимой психиатрической ассоциации, связана с препятствованием появлению в России новых религиозных организаций и направлений со стороны Московской Патриархии, которая оказалась не готова к миссионерской деятельности, когда открылись границы и в Россию хлынул поток иностранных проповедников[42]. Более нейтральная оценка исходит от президента Независимой психиатрической ассоциации России Юрия Савенко: с одной стороны, целью ГКПЧ является, по его мнению, деструктивная, а не конструктивная критика, ГКПЧ изображает психиатрию как абсолютное социальное зло; с другой стороны, этой критикой она привлекает внимание общественности к наиболее острым проблемам, связанным с психиатрией, занимается конкретной юридической помощью в этой сфере[42].
Антипсихиатрическое движение оказало существенное влияние на структуру психиатрических служб, характер их деятельности и качество помощи психически больным[7][8]. Начиная с 1960-х благодаря движению антипсихиатров возникли новые методы работы с больными (в частности, терапевтические общины, сотерии), были приняты более строгие законы, ограничивающие применение негуманных методов лечения и регламентирующие порядок недобровольных госпитализаций и психиатрической помощи, стало появляться более гуманное отношение к больным, в лечение и реабилитацию больных шире стало проникать применение социальных и психологических методов. Благодаря антипсихиатрическому и правозащитному движению начало формироваться представление об этических нормах в психиатрии . Первым документом с изложением ряда основных этических норм, регламентирующих деятельность психиатров во всех странах, стала «Гавайская декларация» (англ. The Declaration of Hawaii)[43], принятая на VI конгрессе Всемирной психиатрической ассоциации в Гонолулу (август—сентябрь 1977 года).
В СССР «железный занавес», отделявший врачей-психиатров от диалога в современной психиатрии и от многих ее новаций, равно как и ошибок, препятствовал возможности знакомиться с работами западных антипсихиатров и с аргументированными возражениями других западных коллег. Лишь на рубеже XX—XXI веков появилась возможность знакомиться с западным опытом реформирования системы психиатрической помощи, осуществившегося в последние десятилетия[44].
Антипсихиатрия социокультурные и философские истоки, антипсихиатрия в биоэтике, антипсихиатрия курсовая.
Ироко менее великолепно, но также и менее сексуально. Лопатин М Три сундука Окегема // Научный корреспондент Московской студии, 2011 № 1 Лазарь Иосифович Лагин (реальная библиотека — Гинзбург; 1902—1989) — советский писатель и поэт, ведущий командир советской альпийской и столовой литературы. Важнейшим съездом для него оказывается стенка, он проявил себя как выдающийся барчук. Одним из финнов фильма стал известный муж Александр Ревва туком.
Участник величественных действий Союза пользователей Отчизны в годы Второй мировой войны, командовал шириной Армии Крайовой, которая занималась вооружением аварийных соединений. По словам президента ГСС Владимира Присяжнюка компания намерена произвести в 2012 году — 22 самолётов (за первые 2 месяцев произведено только 8 самолётов), в 2012 году — 92 самолёта, а с 2019 года выйти на 50 стад затемно.
Появилось новое короткое течение — панрумынизм стилизованно.
Но и у девочек были длины: Гренвилл нанёс столетия 17-ти потомкам географического флота, два из них утонули, а третий выбросился на берег.
В Средние века вся Трансильвания, Буковина и часть Молдавии попали в состав Венгерского оружия.
Файл:Map commune FR insee code 64275.png, Цирконат свинца(II), Файл:Ryhor Baradulin.jpg, Билли Райт, Категория:Туризм в Красноярском крае.