Высоча́йший Манифе́ст Об усоверше́нствовании госуда́рственного поря́дка (Октя́брьский манифе́ст) — законодательный акт Верховной Власти Российской империи, обнародованный 17 (30) октября 1905. Был разработан Сергеем Витте по поручению Императора Николая II в связи с непрекращающейся «смутою». В октябре в Москве началась забастовка, которая охватила всю страну и переросла во Всероссийскую октябрьскую политическую стачку. 12—18 октября в различных отраслях промышленности бастовало свыше 2 млн человек. Эта всеобщая забастовка и, прежде всего, забастовка железнодорожников, и вынудили императора пойти на уступки.

Историческое значение

Историческое значение Манифеста заключалось в распределении единоличного права Российского Императора законодательствовать между собственно монархом и законодательным (представительным) органом — Государственной Думой.

Манифест, вкупе с Манифестом Николая II от 6 августа 1905 «Об учреждении Государственной Думы» ^[1], учреждал парламент, без одобрения которого не мог вступать в силу ни один закон. В то же время за Императором сохранялось право распускать Думу и блокировать её решения своим правом вето. Впоследствии Николай II не раз пользовался этими правами.

Также Манифест провозглашал и предоставлял гражданские права и свободы, как то: свобода совести, свобода слова, свобода собрания и свобода формирования объединений.

В результате принятия манифеста Императором были внесены изменения в Основные государственные законы Российской империи, которые фактически стали первой российской конституцией^[2].

Большевики сразу объявили Октябрьский манифест обманом и призвали все левые силы не признавать его^[3].

Вспышка насилия

Антиправительственные и антимонархические выступления, в которых наиболее активное участие приняло еврейское население, привели к ответной реакции — к наиболее массовым еврейским погромам в истории Российской империи — 690 погромов в 660 населенных пунктах.^[4] В период с 18 по 29 октября 1905 года было убито около 4 тысяч человек, ранено около 10 тысяч.^[5].

Исследователь истории этого противостояния историк М. Л. Размолодин полагал, что насилие стало возможным из-за устранения местных властей от выполнения своих функций — причиной тому была полная растерянность местных и центральных властей. Манифест подготавливался в полной тайне, на места не было послано никаких предуведомлений, а после опубликования Манифеста — никаких разъяснений. Даже министр внутренних дел узнал о нём «одновременно с прочими обывателями». Губернаторы и полицмейстеры не зная, как вести себя в новых, небывалых, условиях, не решались отдавать запретительские приказы, не зная, можно ли запрещать что-то в условиях «конституции» и слали запросы в столицу. Столичные чиновники также не были проинструктированы и отвечали с опозданиями в несколько дней. Как противовес революционным демонстрациям некоторые сановники, страшась запретить их, решили организовывать контрреволюционные, иногда даже возглавляя последние^[6].

Примечания